Увлечение религией прошло у Воронцова давно. Первые годы, пытаясь разобраться — или обрести поддержку мечущейся, истерзанной душе? — он исследовал религиозные учения, как будто надеясь на некий отклик из глубин стертого сознания, как будто пробуя на вкус, примерял к себе различные течения, искал Бога извне, внутри себя. Надеялся молитвенным экстазом пробить ту стену, что разгородила его прежнего и нынешнего…
Увлекся буддизмом. Во время одной из медитаций чуть реально не съехал с катушек. На раскрепощенное, очищенное и готовое к восприятию сознание нахлынуло такое безгранично множественное количество «Я», что Воронцов едва успел сбежать из плена чужих, бредовых воспоминаний! За неимоверно растянувшееся в пространстве и времени мгновение, он ощутил себя одновременно: воителем, степенным старцем, седоком на спинах странных животных, пилотом межзвездных кораблей, сотни раз умер, родился заново и прожил сотни жизней!
Едва Воронцов испуганно отринул чуждые ведения, рассудок словно бы заново сузился, померк… В памяти Захара Воронцова остался только жуткий страх перед необъятностью насланной информации и обрывочные воспоминания видений: туманные морские дали под фиолетовым небом с несколькими тусклыми светилами, ярчайшая россыпь неизвестных звезд на фоне глубокой черноты космоса, ощущение полета… Женское лицо. С каждой минутой теряющее четкость.
Тогда Воронцов подумал, что столкнулся с доказательством реинкарнации. Во время медитации, он тронул некий пласт генетической памяти, добрался до первородных глубин, увидел свои прежние воплощения.
Еще подумал, что теория о внеземном происхождении человечества получила на его примере нешуточное подтверждение. Ощущение полета сквозь межзвездное пространство, видения чужих миров, чужого неба, не имеет ничего общего с памятью личности, привязанной к одной планете…
Захар перелопатил массу литературы в этой области, нашел похожие случаи, прочел научные комментарии… Решил не углубляться. Воронцов боялся свихнуться в любой момент на ровном месте, что будет, заиграйся он с неведомым? Он превратится в еще одного ненормального, утверждающего, что побывал в космосе, на другой планете, беседовал с зелеными человечками?
Четко структурированный мозг «искусственного» человека разрывался между абсолютной трезвостью суждений и вывертами подсознания, постоянно напоминающего о н е п р а в и л ь н о с т и существующей реальности. Воронцов много лет потратил на изгнание ощущения чуждости окружающих его вещей, порядков и устоев. Он поборол в себе отторжение внешнего мироустройства, закапываться вглубь себя — прямая дорога в сумасшествие, а не в осознание.
Во всяком случае для человека без корней, без ясной цели, да и без желаний. Ощущение спрятанного внутри могущества ставило препоны душе и разуму — не навреди. Не следуй напролом. Воронцов устал смирять рвущиеся наружу таланты, он искал — ПОКОЯ.
…Рука Захара невольно сотворила крестное знамя, губы прошептали — изыди! Память услужливо подсказала слова православной молитвы.
Призрак не растаял. Нематериальная гостья как будто вздохнула, опустила руки и поплыла к окну. А Воронцов почувствовал уже не раз испытанное н а с л а н н о е спокойствие: на подоконнике, за раздувающейся шторой сидел кот. Глаза зверька приобрели странное свойство — полыхали отраженным зеленоватым светом, горели, словно фантастические угольки. Призрак подплыл к коту, и Воронцову показалось, что гостья и Приятель ведут некий диалог на недоступном ему уровне. Кот легонько шевелит ушами, призрак пытается его в чем–то убедить, Приятель не соглашается, упорствует…
— Вы скажете мне, что здесь происходит? — хрипло проговорил Воронцов.
Успокоительные эманации кота усилились, Захар догадался, что зверек пытается дать ему понять: «Не беспокойся, опасности нет, к тебе пришел друг…»
— Какой, к черту, друг?! — вспылил Воронцов. — Что вы здесь задумали?!
Призрачная девушка, как будто моля о чем–то Захара вновь протянула руки…
От фантастически прекрасной гостьи исходили волны любви и добра. Горящие зеленоватыми светлячками глаза кота точно просили друга–человека довериться другу–призраку… У Захара уже не оставалось сомнений: кот и призрачная девушка действуют заодно, они зачем–то пришли к Захару поочередности, Приятель, вероятно, не смог исполнить некую миссию — девушка явилась помочь.
Или навредить?
Нет, прекрасное лицо исполнено безыскусной природной добротой, злом не искажена ни одна черта, ничто не намекает на коварство…
— Приятель, перестань меня зомбировать! — прикрикнул Воронцов. — Я сам могу разобраться, где тут добро, а где злоба!
Призрак всплеснул прозрачными руками, от кота перестали поступать успокоительные импульсы…
Захар сполз к краю кровати, сел, свесив ноги до пола. Прямо посмотрел в иллюзорное лицо с едва угадываемыми огромными глазами…
Призрачная девушка смотрела на Захара с ласковой улыбкой. Губы неслышно шевелились, гостья пыталась достучаться до «искусственного» сознания человека, пыталась найти читаемую его восприятием волну… Кажется просила ей открыться…
Не получалось! Захар видел только беспрестанное шевеление губ, привычная недоверчивость сковывала разум, душа — не открывалась. Привычки не было. И повода.
Понявший безуспешность попыток призрак отступил. Плечи девушки обвисли, голова огорченно помоталась из стороны в сторону; искреннее сожаление девушки всколыхнуло что–то внутри Захара, не понимая, что он делает, Воронцов протянул ей руку…
Пальцы призрака и человека встретились. Рука Захара потеряла материальность, как будто вытянулась в невероятно длинную тонкую нить, казалось — мизинцем Воронцов смог бы дотронуться до Луны, легко огладить ладонью красноватый шарик Марса. Еще мгновение и за рукой потянется все тело… Захар Воронцов превратится в тончайшую сверкающую иглу и унесется в глубины космоса…
Неведомый вихрь был готов подхватить, теряющего вес и материальность человека! Мгновение и человек исчезнет из этой комнаты, из Солнечной системы, из галактики, увлеченный прохладным вихрем пронесется по Вселенной… Куда–то, зачем–то, к кому–то…
За малую долю мгновения до полного подчинения желанию призрака — унести, Захар отдернул руку. Комната, только что подернутая зыбкой пеленой, обрела нормальное место в пространстве и времени с болезненным ударом по нервам, по всей сущности Захара Воронцова.
Призрак, покачиваясь, колебался перед глазами человека. Захар был готов увидеть на иллюзорном лице обиду, разочарование и даже гнев…
Ничего подобного не различил. Девушка печально изогнула губы, покачала головой, исчезла.
Комната стала прежней и темной, шторы понуро обвисли, ветерок ушел вслед, флиртовать с прекрасной незнакомкой. У Воронцова осталось ощущение тяжелейшей потери. Он чувствовал себя человеком, отказавшимся от чего–то необъятно дивного, он видел себя глупцом, отринувшим ПОДАРОК, которого даже осмыслить не в состоянии.
Его позвали за собой, он струсил. Ему предложили открыть самое себя — он предпочел остаться слепым червем.
— Приятель…, — негромко позвал Захар. Почувствовал легкое прикосновение к ноге теплой шкуры, опустил вниз руку, дотронулся до меховой спины. — Ты ей скажешь…, что сейчас не время заниматься всяческими глупостями?
Неуверенный, чуть насмешливый голос человека не обманул кота. Захар пытался внушить себе, что поступил правильно, что у него есть важные обязательства перед людьми, которым он пообещал защиту…
Но горечь прорывалась! Кот запрыгнул на кровать и положил лапу на бедро человека, как будто сказал: «Я понимаю, ты не мог предать. Не мог уйти. Ты поступил правильно».
Воронцов прижал к себе кота, шепнул в чуткое ухо:
— Она еще придет? Она не откажется еще раз п о п р о б о в а т ь? Я обещаю, что не стану з а к р ы в а т ь с я…
Приятель поднял морду и лизнул Захара в щеку. Горечь безвозвратной потери исчезла, пушистый транквилизатор тихонько урчал, как самый обыкновенный кот.
* * *
