Звери не сражаются с чудовищами. Звери не умеют побеждать чудовищ…
Плохая вышла игра. Без шансов на победу…
* * *
Что будет, если физическую силу противников уравновесить, скорость сбалансировать, реакции подогнать по одному шаблону… словом, свести на нет любое явное преимущество? Что будет, а?
«Знаешь, дружище, а по-моему, паренёк неплох. Если встретит тебя на улице…»
А если не на улице, а на арене? Но не как человек против зверя, а как равный против равного… что тогда?
Чейзу не нужно было гадать «что тогда», он знал ответ заранее. И действительно не мог уже ничего с этим поделать, мог лишь в бессильном ужасе наблюдать, как посреди мерцающего Стакана молодой японец превращается в огненный чешуйчатый призрак. Голографическая татуировка?! Чтоб ты в свой восточный ад провалился, Исузи, чёртов кузнец, гений психотроники!
— Эта форма… — выдавил сквозь зубы менеджер Белого Тигра. — Он её выбрал… из-за Такидзавы?
— Нет, — отозвался за правым ухом Акира Исузи. — Никто из них не выбирал. Вы видите лишь внешнюю форму, а я — то, что живёт внутри… боюсь, вам не понять.
Собственно, Чейз понимать и не пытался — ему было не до того: внизу на арене огнедышащее чудовище сшиблось с Белым Тигром. И Тигр упал. Впервые за пять лет — упал. Вскочил… снова упал…
Стремительный, как ожившая молния, его противник прыгнул на поднимающегося гладиатора, навис над ним, занёс для удара когтистую лапу… Кажется, Чейз перестал дышать. Он потом едва ли смог бы сказать, сколько тянулось это страшное ожидание. Секунду? Десять секунд? Тридцать?
Видимо, в этот самый миг что-то сломалось внутри непобедимого зверя — необратимо, фатально. Вместо того, чтобы попытаться себя защитить, он вдруг скорчился на полу, вцепился пальцами в татуированное лицо и… завыл. На зрительских трибунах мгновенно наступила тишина, и в этой потрясённой тишине вой чемпиона, усиленный акустикой, поднялся под купол Амфитеатра, заполнил гигантский зал.
Чудовище так и не ударило. Страшная лапа медленно опустилась, Олаф Рейнборн затих, Стакан погас… Трое парамедиков из дежурной бригады полезли через ограждение арены, со страхом глядя на победителя.
Огненный призрак уже съёживался, угасал. Всего через несколько секунд над поверженным бойцом вновь стоял молодой жилистый японец. И лишь на лице Ито ещё мерцала, теряя глянцевый блеск, алая чешуя.
