- А "Дофин"?
- Ему конечно сильно досталось. Настолько сильно, что его даже не стали восстанавливать. Потому, что восстанавливать в сущности, уже просто было нечего. "Дофин" так никогда и не состарился. Его поставили на вечный прикол и сделали из него памятник. Потрясающее зрелище, скажу я вам. Расстрелянный - живого места нет, искорёженный, но непобеждённый крейсер. Такие дырищи в корпусе, броня вывернута, весь избитый, оплавленный - он стрелял в упор и в него стреляли в упор. Когда от него отвязались, переключившись на эскорт, он был практически мёртв: у него осталось лишь два орудия вспомогательного калибра, и те уже без снарядов. Непонятно почему, но стоишь, смотришь, а изнутри гордость за державу распирает, аж слеза пробирает. И сам памятник выполнен гениально. Забитый насмерть крейсер, а изнутри корпуса боевой командный пункт просвечивает, и в нём фигура гардемарина командующего этой обречённой громадиной. С какой бы стороны не смотрел - всё равно фигуру в боевой рубке видно...
- А что с гардемарином дальше было?
- Про самого молодого командора тут же сняли фильм и раздули огромную агитационно-патриотическую компанию. Только гардемарин-командир всё время сторонился камер и публики. Хотя она, публика, его боготворила и носила на руках.
Всех оставшихся в живых с "Дофина" без исключения наградили специально выпущенными только для них орденами. А малышу кинули ещё и высшую степень...
Кстати, в Адмиралтействе потом все его командирские действия подвергли тщательнейшему анализу и признали, что хотя иногда они (эти действия) и были совершенно безрассудными, но без сомненья, единственно правильными в той ситуации.
- Большой экипаж был на "Дофине"?
- Около семисот человек.
- А сколько осталось?
- Ровно столько, сколько выпустили орденов. А орденов выпустили всего тридцать три. И это вместе с гардемарином. Сказать имя гардемарина?
- Не надо. Его звали Лок Крейц.
20.
На подходе к Саленте командир приказал всем принять "человеческий облик", и сделать у доктора прививки на предмет адаптации и др. А через полчаса уже проводил инспекцию людям и кораблю. Пройдя весь корабль из конца в конец, и оставшись довольным, он, наконец, сел в своё кресло и приняв излюбленную позу, теперь лишь изредка поглядывая на приборы. Вокруг него происходило то, что и вчера, и позавчера и год назад: профи делали своё дело - стояли вахту. Наконец выйдя из задумчивости, Лок поднял глаза на второго помощника:
- После того как задокуемся и выполним все формальности, можешь считать себя в увольнительной на семьдесят два часа. Я всю рутину беру на себя. Меня на Саленте всё равно никто не ждёт.
- Спасибо, сэр, - Тильс не смог скрыть радости.
- Ох уж эти влюблённые, - не поворачивая головы, пробурчал, ухмыляясь Элия.
- Я думал, что уже никогда и ничему не удивлюсь на этой лодке, но... - адмирал беспомощно смотрел на офицеров, - скажите мне, пожалуйста, кто может ждать Рика на планете, которую он ещё даже и не видел живьём?
- Два старбота встречным курсом, - бархатистый голос Сьюу не докладывал, а доносил до сознания, - цели резко идут на сближение.
- Поднять флаг Саленты! - Лок не изменил позы.
- Позвольте мне, - адмирал, опережая возможные вопросы, бросился к компьютеру и быстро что-то вызвал на экран, немного полюбовался, наклоняя голову под разными углами, - можете высвечивать.
Вахтенный сигнальщик тут же передал ночное творение салентийца на усилители верхней палубы "Касатки".
- Ну и что, - бортинженер разглядывал дебют флага ВКС Свободной Республики, - что это за народное творчество?
- Бело-голубое поле это, я надеюсь понятно всем?
- Ну, да, это бело-голубая планета.
- Маленькая фигура касатки в центре, это символ ума, ловкости, силы, невидимости и тд. Млекопитающее не знающее себе равных, и которое не может жить без двух стихий. Одновременно это название первого корабля, основы основ наших ВКС.
- А одноногий-то тут зачем?
- Опасность, предвидение и недоговорённость.
- А почему они перекрещиваются, касатка и одноногий??
- Потому, - не выдержал штурман и пояснил вместо адмирала, - что моряк стоит, а касатка плывёт. Они вечно пересекаются. Тут такой во всём мощный тройной, если не более смысл... Браво адмирал!
- А я, - вставил оружейник своё понимание, - сначала подумал, что касатка, этому в треуголке, ногу оттяпала.
- И так тоже неплохо...
- Что там на старботах? - Лок прервал обсуждение.
- Пристроились по бокам. Толи конвоируют, толи почётный эскорт.
- Мне сейчас совсем другое интересно: на старботах-то так же хорошо в этом флаге разобрались, как мы сейчас, или наш адмирал и им должен всё сначала объяснять?
- Насчёт понимания - не уверен, а вот входные огни включили, - Тильс вращал рукояти перископа.
- Мы с братом договорились, - адмирал почему-то очень волновался, - если всё будет в порядке, я высвечу бело-голубой флаг с произвольным рисунком. Главное, что бы фон был бело-голубой...
- Что, и тогда, нас не тронут?
- Да! Если только над доком будет гореть два синих, два красных, два жёлтых и два чёрных, с белым ободком, как при затмении солнца. И все эти огни должны быть в форме ромба.
- Понял, ищу, - Рик медленно проворачивал шарнир.
- Штурман сколько, до посадки?
- Восемь минут, если конечно не будем за...
- Не будем! Заходить на орбиту не будем. Ресурс не позволяет. Бортинженер?
- Так точно - не позволяет. Дай бог, на посадку бы хватило.
- Рик, ты видишь порт?
- Угу.
- Какой из доков наш? Только не говори, что крайний.
- Но он действительно, крайний. Над крайним правым доком горит ромб и именно с теми огнями.
- Всё, теперь и я вижу - к нему сейчас включили световую дорожку.
- Старботы отвалили.
- Мач, тебе вверяем самое дорогое...
- Не волнуйтесь командор. Я посажу вас, как ящик с яйцами.
- Давай, родной!
- Командир, уже не надо! Они подхватили, и ведут нас.
- А зелёный, - у адмирала от волнения дрожал голос, - зелёный, в центре ромба вы видите?
- Нет! Нет зелёного в центре.
Салентиец поражённый этим известием сел. Все быстро переглянулись.
- Что адмирал, если в центре нет зелёного, то не всё в порядке в королевстве Датском?
- Где не в порядке??? - Салентиец тут же оставил свои переживания.
- Есть зелёный!!! И как раз в центре!
- По рубке пронёсся вздох облегчения.
- Всё, - констатировал Крейц, - конец рабочего дня. Так: парадную белую форму, сверху универсальные, мягкие скафандры, а через десять минут построение на верхней палубе. И что бы при всех орденах и регалиях были!
- Есть, сэр!!!
Лодка медленно втягивалась в док, плывя в центре гигантской, высвеченной лазерным эффектом, голограммы флага - пересекающихся Сильвера и касатку, на бело-голубом фоне. Чёрный от вечных перегрузок и космических скитаний корпус корабля почти не давал бликов, и потому казался среди весёлых разноцветных сигнальных огней дока, посланцем тьмы. На верхней палубе с обеих сторон от рубки стояла прерванная короткой волной в центре, белая шеренга личного состава. Пиком же этой короткой волны, над рубкой возвышалась двухметровая фигура адмирала.
"Касатка" прошла ворота дока, и они с шипением закрылись. Тут же взвыли насосы, нагнетая воздух в замкнутое теперь пространство. Всё пришло в движение. Портовые механизмы приступили к стыковочным работам. Под потолком бокса вспыхнул огромный экран и на нём всё также двигался в праздничных огнях, чёрный силуэт лодки. Изображение стало быстро увеличиваться, и вот уже ненадолго задерживаясь на каждом космонавте отдельно, побежало вдоль белого строя скафандров. Однако в этот момент всё затянуло туманом испарений. Сквозь это молоко кто-то под шлемами скафандров произнёс: