В его голосе не было гнева. Там была только решительность.

Мой мозг перестал функционировать, я просто продолжала смотреть на него.

Он укоризненно посмотрел на меня.

― Ты познакомилась с Дэвидом, когда тебе не было восемнадцати, и почти сразу вышла за него.

― Да, и посмотри, к какой катастрофе это привело, ― сказала я с горечью.

Себастьян выглядел так, будто я залепила ему пощечину.

Я немедленно пожалела о своих словах.

― Мне жаль, но...

― Но что?

― Себастьян, мы вместе всего пару недель ― и в очень напряженных условиях. Можем мы просто... провести некоторое время вместе? Основательно узнать друг друга. Иногда я чувствую, что мы вообще едва знаем друг друга.

― Я люблю тебя, и я хочу жениться на тебе, что еще ты хочешь знать?

― Все! Какая твоя любимая книга? Какой твой любимый фильм? Какой был твой любимый предмет в школе? Кто был твоей первой любовью? Какой диск в твоем плеере дома прямо сейчас? Что ты ешь на завтрак? Ты предпочитаешь футбол или бейсбол? Был ли ты спортсменом в школе? Встречался ли ты с чирлидершей? Ты помнишь свои сны? Какой твой любимый цвет? Ты когда-нибудь плакал над фильмом? Я не знаю... все!

Он выдохнул.

― Ладно, я понял. Я тороплю тебя.

Я нахмурилась.

― Это не так, ну, не совсем. Просто... мы делаем все наоборот.

Я подошла к нему и положила голову на его грудь.

― Я хочу знать все ― как внутри, так и снаружи. Я хочу узнать тебя.

Он взял меня за руку и играл с моими пальцами, но все еще не смотрел на меня. Он был очень расстроен. Я думаю, это из-за того, что я отвергла его предложение выйти за него. Я обидела его, а он последний человек в мире, которого я бы хотела обидеть.

Я высвободила свою руку и обхватила его лицо, чтобы он посмотрел на меня.

― Себастьян, я чувствую, как будто ты пробудил меня ото сна. Но едва знаю, кто я, не говоря уже... Я сожалею, что обидела тебя. Я никогда не хотела делать этого.

Я опустила свои губы на его, два, три раза, пытаясь передать сообщение легким прикосновением губ.

Он отстранился и посмотрел на меня.

― «Старый брехун».

― Извини?

― Это фильм, который заставляет меня плакать... когда он стреляет в свою собаку.

― Сколько тебе было, когда ты посмотрел его?

― Десять, может быть. Я не уверен. Я всегда надеялся, что мы заведем собаку, но мама сказала, что с ними слишком много хлопот. Ты любишь собак?

― Да. Когда я росла, у соседа был маленький джек-рассел терьер по имени Тано. Он сказал, что его имя значит: «номер пять», но я не помню, на каком это языке. Она была такой миленькой. Я плакала три дня, когда она умерла. Папа хотел купить мне щенка, но мама не позволила, поэтому вместо этого я получила золотую рыбку.

― Золотую рыбку?!

Я улыбнулась ему.

― Да. Это совсем не одно и то же! Я звала ее «Сплеш» (прим. пер. с англ. Всплеск, брызг) ― не очень оригинально.

― Мы можем завести собаку.

― Что? И возить ее на заднем сиденье мотоцикла по Италии?

― Да! Собака-байкер! Это будет изумительно.

Я рассмеялась.

― Какой твой любимый фильм? ― спросил он.

― Сейчас я могу думать только о фильмах про животных. Я не знаю, «Белый клык» или «Зов предков». Ох, но еще я люблю «Унесенные ветром».

Его лицо вытянулось.

― Какой последний фильм заставил тебя плакать?

― Я плачу над многими фильмами. Эм… «Эдвард-руки-ножницы» ― он всегда заставляет меня плакать.

― Кто был твоей первой влюбленностью? Лучше пусть это будет кинозвезда. Хотя мне, возможно, придется выслеживать его.

― Лучше приготовь свое оружие.

― Почему?

― Энтони Кидис.

― Кто?

― Вокалист из Red Hot Chili Peppers.

― Тебе нравится рок?

― Я люблю разную музыку.

Он счастливо рассмеялся.

― Боже, я люблю тебя!

Я не смогла сдержать улыбку.

― Что?

― Просто, когда я думаю, что знаю тебя, ты чертовски меня удивляешь.

Я села к нему на колени и обвила руками его шею.

― Ладно, твой черед: любимая книга?

― «Сердце тьмы».

― Брр! Почему она? Это ужасная история!

― Я полагаю, потому что она показывает, как... как далеко человек может зайти, когда ничем не ограничен.

― Хмм, я не думаю, что ты превратил меня в фаната Конрада. Ладно, первая девушка, которую ты поцеловал?

Он покраснел и опустил взгляд.

― Давай, расскажи мне. Я не буду ревновать. Ну, может, немного.

― Бренда Вайсман.

― И сколько тебе было?

― Шестнадцать.

Я подумала, что это было не так давно. И затем мой сверхактивный мозг представил, как он занимается любовью с ней и...

― Что с ней случилось?

― Ничего.

― Ну, что случилось у вас с ней?

Он покачал головой, выглядя смущенным. Я была заинтригована.

― Давай, расскажи мне. Это не может быть так плохо.

― Мы встречались некоторое время...

― И...

― Мы расстались.

― Когда это было? Когда ты порвал с ней?

Он заерзал подо мной от дискомфорта.

― Четыре месяца назад.

Казалось, будто меня ударили в живот.

― Ты встречался с ней два года?

Он покачал головой.

― Нет-нет... около десяти месяцев.

― Ох.

Я встала, и он беспомощно посмотрел на меня.

― Мне жаль, Каро.

― Нет, не извиняйся. Я просто... удивлена. У меня сложилось впечатление, что ты не…

― Мы не спали вместе.

― Почему нет? Большинство подростков... ― слова обжигали мое горло, ― большинство подростков отчаянно бы...

Он неудобно заерзал.

― Мы собирались, но затем я услышал, что она трахалась с Джеком ― ты встречала его как-то. ― Он покачал головой. ― Но я рад, что этого не произошло… с ней. Я не любил ее. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил, всегда была только ты.

Мне было трудно это принять. Откуда пришла его уверенность?

― Каро?

― Я в порядке. Я просто... удивлена. ― Снова это слово. ― Что бы ты делал, если бы я не вернулась?

Он пожал плечами.

― Я не знаю.

Но я знала. В один из дней, он встретил бы девушку своего возраста, особенную, и влюбился бы, у него был бы шанс на нормальные отношения. И что если бы я не встретила его? Я бы все еще была лунатиком в своей собственной жизни.

Но я вернулась, и мы встретились. И я не могу вернуться к своей прежней жизни, я просто не хочу.

Я протянула ему руку.

― Ладно, уже поздно. Пойдем спать.

Мы поднялись по лестнице, рука об руку. Он неловко стоял в дверном проеме, пока я включала свет у кровати.

― Пойдешь в ванную первым?

― Ладно.

― Можешь использовать мою зубную щетку, если хочешь. Голубая.

Он на мгновение замялся, затем отправился в ванную. Я расстелила кровать, задумавшись, было бы лучше, если бы мы пошли в комнату для гостей. Но опять же, какая в действительности была бы разница?

Мы поменялись местами, и теперь я чистила зубы влажной щеткой, я уставилась на свое отражение в зеркале ванной ― лицо было знакомое, но это все. Все остальное изменилось.

Когда я вышла, Себастьян сидел на краю кровати, все еще полностью одетый.

― Кстати, твои родители знают, где ты сегодня?

Он моргнул и посмотрел на меня, очевидно, что его мысли были где-то совсем далеко.

― Они не заметят, что меня нет. Они, вероятно, снова вырубились после того как напились.

Он выплюнул свои слова.

― Чес подбросил меня до дома, и я отправился сюда, поэтому я задержался. Я не хотел, чтобы он знал, куда... он заберет меня в 10:30, поэтому я должен вернуться к этому времени. ― Он вздохнул. ― Кажется, что осталось не так много времени.

― Что, если твои родители увидят, что твоя комната пуста, и что в твоей кровати не спали?

Я чувствовала немного паники от этой мысли. Себастьян подарил мне полуулыбку.

― Я не застилал кровать этим утром. Если они посмотрят ― а они этого не сделают, они просто решат, что упустили, когда я ушел. Честно говоря, они не заметят. ― Он нахмурился. ― В любом случае они никогда не замечают ничего, связанного со мной, ― за исключением моих гребаных волос.