Наверняка на экранах в бункере службы охраны уже появилось его имя и его готовы были встретить. Интересно, не сменился ли дворецкий? Марун был в двух шагах от двери, когда дверь резиденции распахнулась и на пороге появился рослый сухощавый человек в строгом черном костюме.

— Приветствую Вас, господин Марун, — сказал он, сделав короткий, отточенный кивок.

— Здравствуй, Кристобаль, — ответил Марун. В глазах неожиданно защипало — старина Кристобаль, поседевший уже в то время, когда Габриэль еще под стол пешком ходил, ни капли не изменился за прошедшие годы. Проклятье, да что же у него глаза все время на мокром месте? Разреветься еще тут не хватало. Но ведь это Кристобаль — тот самый старина Кристобаль, который отвозил Маруна в школу, забирал из летнего лагеря и бинтовал ссадины, которые появлялись на коленках у мальчишки после сумасшедшей беготни по тенистым парковым аллеям…

— Здравствуй, Кристобаль, — повторил Марун. Он задержал ладонь на плече старика.

— С возвращением… Габриэль.

Габриэль осторожно притворил за собой дверь библиотеки. Массивные створки из темного дерева сомкнулись, отсекая веселый шум, наполнявший другие залы.

Зря он сюда приехал. Все-таки он еще недостаточно оправился для того, чтобы принимать участие в таких шумных и продолжительных мероприятиях, как Совет Семьи.

Совет Семьи… При этих словах представляются люди в строгих костюмах, сидящие за длинным столом и вдумчиво обсуждающие стратегию существования организации, рассматривающие варианты действий в тех или иных вопросах, разбирающих потенциально конфликтные ситуации. Нет, само собой, на Совете Семьи Фини есть и все вышеперечисленное — но есть и застолье с размахом, и светские беседы, которые, похоже, с самого начала времен сопровождаются «смотром» жен и любовниц, их нарядов и драгоценностей… Да еще каждый норовит сообщить, как он рад тому, что «Габриэль наконец-то дома», и что «Семья снова в полном составе».

Странно — ведь раньше Габриэль ничего не имел против подобного времяпрепровождения. Неужели, восемь лет в тюрьме так сильно его изменили?

Но хуже всего — короткий разговор с Хавьером. Парнишка, начинавший как координатор работы принадлежащих Семье салонов киберреальности — к слову, запрещенных в большинстве населенных миров — превратился в молодого и весьма амбициозного мужчину. Сейчас он отвечает за всю контрабанду, которую Семья направляет в Содружество и Конфедерацию — в том числе за поставки генетического материала, пользующегося большим спросом в Содружестве. Впечатляющий рост, что и говорить. И его амбиции, как понял Габриэль, тоже весьма значительны. Похоже, он как минимум метит на его, Габриэля, место. Для того, чтобы впечатлить Джанфранко, парень даже разработал смелый план, о котором и говорил сегодня: ни много ни мало, вывезти из Империи экземпляр новейшей лучевой пушки для космических истребителей, и продать его все тому же Содружеству. План дерзкий, сулящий огромные выгоды, но опасный настолько, что выгоды не компенсируют возможного ущерба.

Габриэль криво усмехнулся. А может быть, это просто зависть? Тогда, восемь лет назад, он сам погорел именно на контрабанде оружия — правда, там речь шла о транспортнике с системами огневой поддержки пехоты, которые Семья хотела спихнуть пиратским кланам Нейтральной Зоны, а не о вывозе засекреченного прототипа, за которым Имперская Безопасность следит пристальнее, чем за самим Императором. А этот безумец считает, что сможет переиграть Комитет… Неудивительно, что Габриэль едва не сорвался.

Впрочем, пес с ним, с Хавьером. У Джанфранко хватит ума не ввязываться в авантюру.

В библиотеке царил полумрак. Косые солнечные лучи, в которых яркими искорками танцевали пылинки, падали сквозь высокие окна, прикрытые тяжелыми занавесями, играли на тисненых золотом переплетах книг. Книги — сотни, тысячи книг — занимали многочисленные полки, протянувшиеся вдоль стен. Габриэль медленно шел вдоль полок, ведя пальцем по корешкам томов. Как коллекция вин была гордостью Семьи Босси, так и огромная библиотека была гордостью Фини — основу ее составили книги, вывезенные с Земли специально зафрахтованным кораблем еще полтора века назад.

Философия, история, экономика, военное дело, конечно же, право… Атласы, справочники, энциклопедии, ежегодники, словари — здесь были практически любые книги. Само собой, в особняке Фини имелся и мощнейший базовый интеллект с практически неограниченными ресурсами, а многофункциональный сетевой узел открывал доступ как ко всем планетарным информсетям, так и к банкам данных на других мирах — посредством отдельного канала, подключенного к общеимперским трансляционным сетям «СтелКом» и «СтарНет». Любые сведения можно было получить с любого из трех дюжин терминалов, разбросанных по залам и комнатам резиденции. Но Габриэль любил библиотеку не за то, что здесь можно было многое узнать — хотя чтение было большой его страстью — а за то ощущение спокойствия, умиротворения и отрешенности от всех тревог, которое охватывало его в этом большом полутемном зале. А уж того ощущения, которое испытывает человек, держащий в руках настоящую книгу, не заменит никакой комп-блокнот.

Габриэль наудачу снял с полки один из томов. Это оказалась «История» Геродота — роскошно оформленное издание, выполненное в псевдосредневековом стиле — с многочисленными офортами и гравюрами, да еще и снабженное подробнейшими картами и столь же подробными комментариями, которые объемом превосходили саму «Историю».

Читать он не собирался: хотелось лишь посидеть на мягком кожаном диване, под зеленой лампой — в тишине, наслаждаясь покоем, слушая, как с тихим шелестом переворачиваются под пальцами страницы книги, да постукивает маятник массивных, в рост человека часов, стоящих в углу зала…

Габриэль прикрыл глаза. Даже боль, которая тупо ворочалась где-то в подвздошье, казалось, отступила…

…Наверное, он задремал, но шуршание открывающейся двери пробудило его. Габриэль обернулся.

— Это вы, тетушка…

— Да, Габри. Не возражаешь, если старуха присядет рядом? Вот коряга, чуть не разлила все… — Эсмеральда поставила на столик рядом с диваном высокий бокал с густым, карамельного цвета ликером — ее любимой «Тропической сказкой» — и тяжело опустилась на диван в полуметре от Габриэля.

— У тебя живот не пучит, Габри?

Ничего себе вопрос.

— Да нет, вроде…

— Ну, конечно, — кивнула Эсмеральда. — Ты же за столом и не притронулся ни к чему. А я вот поела от души, да только зря, похоже. Давно говорю Джанко, — привычно сократила тетушка имя главы Семьи, — найди нормальную кухарку вместо этой дурехи. Ужасно стряпает… С такой прислугой и враги не нужны, право слово — того и гляди, потравит всех разом, неровен час. Только этим чудесным напитком и спасаюсь…

Она пригубила из бокала.

— Кстати, тебе тоже не помешало бы завести личную кухарку. Когда вернешься в свои апартаменты — обязательно утряси этот вопрос. А то смотреть на тебя больно — такой бледный…

— Обязательно, — слегка улыбнулся Габриэль. — Буду много кушать, стану толстым и красивым.

— Ага… Там тебя несколько девиц разыскивают, которым не терпится познакомиться поближе с таким красавчиком. С ног, поди, сбились — и к бассейну уже сбегали, и в курительных побывали, и на конюшне, и даже в оружейную комнату пытались пробраться… Откуда им знать-то, где тебя искать? Небось, одна я, да Джанко помним, что ты из библиотеки не вылезал. Но у Джанко они спросить не решатся, а я им не сказала, где ты прячешься… Да ты посиди немного со старухой, поболтай, успеешь к своим девицам. А то, вишь, навострился уже, — она потрепала Габриэля по волосам.

— Ну что вы, тетушка…

— Да ладно, — махнула рукой Эсмеральда. — Я, что ли, девкой не была? Дело-то молодое… Но ты все же посиди, посиди — уважь старуху.

— Конечно.

— Сильно ты изменился, Габри, — сказала Эсмеральда. — Ой, сильно.

— Восемь лет прошло…

— И то правда, — старуха тяжело вздохнула.