Лафонтенова Венера, сказав, что из Пафоса бежали к Душеньке все игры и смехи, продолжает: L'un de ces jours je lui vois pour époux Le plus beau, le mieux fait de tout l'humain lignage, Sans le tenir de vos traits ni de vous; Sans vous en rendre aucun hommage. Il naîtra de leur mariage Un autre Cupidon qui d'un de ces regards Fera plus mille fois que vous avec son dards. Prenez y gard; il vous y fait songer. Rendez la malheureuse, et que cette cadette Malgré les siens épouse un étranger, Qui ne sache où trouver retraite; Qui soit laid, et qui la maltraite, La fasse consumer en regrets superflus, Tant que ni vous ni moi nous ne la craignions plus [93]. Для чести русского таланта мы не побоялись длинной выписки. Богданович и мыслями и выражениями побеждает опасного совместника. Он гораздо приличнее заставляет сказать Венеру, что сам Юпитер может жениться на Душеньке, а не лучший из смертных красавцев, от которого нельзя было родиться второму Купидону. Стихи: «Ты знаешь, как сыны Юпитеровы смелы» – «И столь худою, и столь дурною» – «И мучила себя, жестокого любя», – живы и прекрасны; Лафонтеновы только изрядны, кроме: «Sans le tenir de vos traits, ni de vous»[94], где одно сказано два раза для наполнения стиха. – Венерино шествие у Лафонтена эскиз, у Богдановича картина. Первый сказал: «l'un (Тритон) lui tient un miroir fait de cristal de roche»[95], а второй: Несет отломок гор кристальных На место зеркала пред ней. Сей вид приятность объявляет И радость на ее челе. «О, если б вид сей, – он вещает, – Остался вечно в хрустале!» Но тщетно он того желает! Исчезнет сей призрак, как сон; Останется один лишь камень – и проч. Лафонтен говорит: «Thétis lui fait ouïr un concert de Sirènes»[96]. Богданович: Сирены, сладкие певицы, Меж тем поют стихи ей в честь, Мешают с былью небылицы, Ее стараясь превознесть. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сама Фетида их послала Для малых и больших услуг И только для себя желала, Чтоб дома был ее супруг! Последняя черта забавна. Фетида рада веселить Венеру, но с тем условием, чтобы влюбчивый бог морей не выезжал к ней навстречу трезубцем своим! – Лафонтен: Tous les vents attentifs retiennent leur haleines; Le seul Zéphir est libre, et d'un souffle amoureux Il caresse Venus, se joue à ses cheveux; Contre ses vêtements par fois il se courrouce. L'onde pour la toucher à longs flots s'entrepousse Et d'une égale ardeur chaque flot à son tour S'en vient baiser les pieds de la mère d'Amour [97]. Французские стихи хороши, но русские еще игривее и живее: Летят обратно беглецы, Зефиры, древни наглецы. Иной власы ее взвевает; Но вдруг, открыв прелестну грудь, Перестает на время дуть, Власы с досадой опускает И, с ними спутавшись, летит. Гонясь за нею, волны там Толкают в ревности друг друга, Чтоб, вырвавшись скорей из круга, Смиренно пасть к ее ногам. Так стихотворцы с талантом подражают. Богданович не думал о словах Лафонтеновых, а видел перед собою шествие Венеры и писал картину с натуры. Что француз остроумно говорит прозою, то русский не менее остроумно, и еще милее, сказал в стихах. Все любовники оставляют красавицу. Народ приходит в ужас от небывалого чуда, и Венера грозит государству еще новыми бедствиями, если не принесут ей в жертву самой Душеньки… Но царь и вся родня Любили Душеньку без меры; Без ней приятного не проводили дня: Могли ль предать ее на мщение Венеры? И все в единый глас, Богине на отказ, Ответствовали смело, Что то несбыточное дело. Иные подняли на смех ее олтарь; Другие стали горько плакать; Другие ж, не дослушав, такать, Когда лишь слово скажет царь; Иные Душеньке в утеху говорили, Что толь особая вина Для ней похвальна и славна, Когда, к стыду богинь, ее боготворили; И что Венеры к ней и ненависть и месть Ее умножат честь. Царевне ж те слова хотя и лестны были, Но были бы милей, Когда бы их сказал какой любовник ей. От гордости она скрывала Печаль свою при всех глазах; Но втайне часто унывала, Себя несчастной называла И часто в горестных слезах К Амуру так взывала: «Амур, Амур, веселий бог! За что ко мне суров и строг? Давно ли все меня ласкали? В победах я вела часы; Могла пленять, любить по воле: За что ж теперь в несчастной доле? К чему полезны мне красы? Беднейшая в полях пастушка Себе находит пастуха; А я одна – –, Не быв дурна, не быв лиха!» Сия жалоба Душеньки отменно любезна своею простотою. Но в доказательство нашего беспристрастия согласимся, что темный ответ оракула лучше выражен во французских стихах. Отчаяние красавицы и то, что она говорит своему отцу, желая предаться в волю таинственной судьбы, также совершеннее и трогательнее в Лафонтене, Он рассказывает прозою: одно легче другого. Зато некоторые места лучше в стихах Богдановича. Лафонтенова Псиша говорит: «Qu'on me mette sur un chariot, sans cocher ni guide; et qu'on laisse aller les chevaux à leur fantaisie: le sort le guidera infailliblement au lieu ordonné»[98]. Стоит ли эта бездушная проза следующих стихов? Душенька Сказала всей родне своей, Чтоб только в путь ее как должно снарядили И в колесницу посадили, Пустя на волю лошадей, Без кучера и без возжей. «Судьба, – сказала, – будет править; Судьба покажет верный след К жилищу радостей иль бед, Где должно вам меня оставить». вернуться Тот из мужчин супругом станет ей, Кто самый доблестный, и сильный, и прекрасный, Без стрел твоих, без помощи твоей, Тебе, Амуру, неподвластный. От их любви живой и страстной Родится заново всесильный Купидон, Которым будешь ты, о сын мой, превзойден. Поберегись же: надо сделать так, Чтоб несмотря на все родни ее старанья, Увел ее уродина, чужак, Чтоб ведать ей одни скитанья, Побои, брань и нареканья, Чтоб тщетно плакала и мучилась она, Униженная, – нам с тобою не страшна. (В настоящей статье все стихотворные переводы с французского принадлежат Н. Рыковой. – Ред.) вернуться Без стрел твоих, без помощи твоей (франц.). – Ред. вернуться Тот зеркала хрусталь Венере подставляет (франц.). – Ред. вернуться Сиренам – громче петь, – Фетиды приказанье (франц.). – Ред. вернуться А ветры задержать стараются дыханье. Один зефир шалит, забывши всякий страх: Играет только он в Венериных кудрях, Покров с нее сорвать старается порою. Волна ревнивая стремится за волною, Чтоб лаской губ своих, что влажны и чисты, Коснуться нежных ног богини красоты (франц.). – Ред. вернуться Посадите меня в повозку без возницы и проводника, и пусть лошади сами везут меня, куда им вздумается: случай сам их направит в надлежащее место. (Перевод с французского А. Смирнова. – Ред.) |
