– Да… вполне, – сказал басист Стив, глядя на меня с вдруг пробудившимся интересом. – Ну вот точно что-то это мне напоминает, но с другой стороны…

Микки покачал головой, не знаю уж на какую тему. Уэс смотрел на Кристину и задумчиво жевал нижнюю губу.

– Да, недурственно, – кивнул мне Дейв Балфур и повернулся к Кристине: – Классно отбомбилась, старуха.

– Не надо называть меня старухой, – сказала она, укладывая гитару в футляр.

Мне припомнилась старая пословица: кобыла вспотела, джентльмен покрылся испариной, леди слегка раскраснелась. По этому счету Кристина слегка раскалилась докрасна.

– И так что же ты планируешь делать, мощный парень? – Балфур скрестил руки на груди и смотрел на меня, чуть склонив голову набок.

– Что? – удивился я. – Сочинять песни.

– А как же гитара? – Он кивнул на так и не распакованную басуху, сиротливо стоявшую у стенки.

– Это в к-к-каком смысле?

– Ты хочешь играть с нашей командой или как?

– Нет. Д-да эт-то п-просто бас… – (Специально для удовольствия Стива.) – Я просто хочу сочинять. Д-да я и не т-т-так уж хорошо играю, если п-п-по п-правде. – (Я изо всех сил старался успокоить басиста.) – Я просто хотел найти для своих песен хорошую группу. – (Дипломатия.)

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Дейв. – О’кей. – (Полный успех!)

Они взяли на разучивание полдюжины песен и через три недели были уже готовы обрушить их на ничего не подозревающую публику, а тут как раз поступило предложение выступить на рождественском концерте в клубе Стратклайдского университета, на разогреве перед ярко вспыхнувшей и скоро сгинувшей командой из Глазго под названием «Мастер Сэмиус». Эти «мастера» привлекали тогда внимание пары записывающих компаний, что тоже было немаловажным моментом.

Как я уже сказал, «Застывшее золото» стояло – в полном противоречии со своим названием – всего лишь на разогреве, однако аудитория сразу приняла ее с энтузиазмом куда большим, чем бывает в таких случаях, – по той единственной причине, что прекрасная Кристина сама здесь училась и даже успела обзавестись небольшим и не то чтобы очень серьезным фэн-клубом. Клуб этот состоял по большей части из клеклых очкариков и распатланных малайзийских студентов, оравших ей: «Стрип! Стрип!», но кой черт, было бы хорошее отношение, а там уж кто как умеет его выражать.

Frozen Gold… Я ли не уговаривал их изменить это название.

Я предоставил им список на выбор:

French Kiss

Lip Service

Rocks

MIRV

Gauche

Boulder

Sine

Spring

Espada

Z

Revs

Synch

Rolls

Trans

Escadrille

Torch

XL

Sky

Linx/Lynx/Links/Lyncks

Flux

Braid

North

Berlin… – прекрасные же названия (кой хрен, с того времени по крайней мере три из них были использованы другими командами), но они и слушать ничего не хотели. Точнее сказать, Дейв Балфур и слушать не хотел. Это ведь он придумал. А может, уж тогда Percy Winterbottom and Snowballs[17], предложил я в полемическом задоре, но он, похоже, не врубился в шутку. Тогда я пошел со своего главного козыря, сказал Балфуру, что получается слишком уж похоже на Frigid Pink, это была такая американская группа, сделавшая один хит где-то в шестьдесят девятом или семидесятом, и что он, наверное, бессознательно ориентировался на это название.

Дохлый номер. Frozen Gold, и все тут.

Тогда я начал думать, как бы повернуть идиотское название нам на пользу. Стратегическое мышление: находясь в неблагоприятной ситуации, старайся убрать это «не».

Стратклайдский концерт прошел на ура.

Мои песни («кое-что из наших собственных песен», меня великодушно произвели в почетные члены группы) все еще изобиловали шероховатостями, но публика тащилась как не знаю что. Frozen Gold могли бы играть хоть до посинения и ушли со сцены, только когда менеджер «Мастера» начал грозить из-за кулис кулаком. Я воссоединился с группой в коридоре, игравшем роль раздевалки, а ровно через мгновение туда влетел молодой, кипящий энтузиазмом агент репертуарного отдела «Эй-ар-си рекордз» по имени Рик Тамбер.

Август 1974 года, Козисайд-стрит, бар «Ватерлоо».

– Так как там у тебя, Джин? Это ж сколько прошло, это уже… мамочки. Так как у тебя, все нормально?

Я поставил перед ней кубинский ром с кока-колой.

– Это что, двойной? – вскинула брови Джин. – Что вдруг?

– Да. Да я же тебе говорил, мы празднуем.

– Конечно, конечно, почему бы нам и не попраздновать.

– Да ну тебя, я же серьезно, без балды.

– А ты уже видел эти деньги? – невинно поинтересовалась Джин.

– Я подписал контракт. Мы п-п-п… жали руки. Все решено и согласовано. Богатый и знаменитый, слава и богатство, вперед, и только вперед! – Для пущей убедительности я хлопнул в ладоши. – Это ж мощага, Джин, мы пробились, теперь все закрутится. Хочешь, я дам тебе автограф?

– Да я уж подожду, пока ты попадешь в верхнюю десятку.

– Ты что, думаешь, я шучу, ты так, что ли, думаешь?

– Нет, Дэниел, я ничуть не сомневаюсь, что ты говоришь вполне серьезно.

– Мы скоро прославимся, вот те крест. Хочешь, я скажу, какой нам выписали аванс?

Джин улыбнулась.

– «Эй-ар-си рекордз», – настаивал я. – Слышала о таких?

– Конечно.

– Они нас взяли, мы будем записывать альбом, через несколько недель едем в Лондон, будем работать в настоящей студии. Звукоизоляция, техники… б-большие м-магнитофоны… – На этом мое воображение исчерпалось. – Да все, что угодно. Они торопятся, хотят, чтобы к Рождеству было готово. Мы сразу станем звездами.

– Новые «Бэй-Сити-Роллерз»[18], в таком, что ли, роде?

– Да брось ты, Джин, – обиделся я. – У нас же все серьезно, в основном альбомы, а синглов так, немножко. Ты подожди, вот подожди, и сама увидишь.

– Ладно, пусть, а вот надолго ли это? – Теперь она говорила вполне серьезно. – И почему ты так уверен, что получишь хоть что-то из этих денег? Ты как, оставишь что-нибудь в банке на налоги или сразу все и спустишь?

– Спущу? Все? Боюсь, мне это будет просто не под силу! Вот ты не веришь, улыбаешься, а зря. Ну да, конечно, нас вполне могли ободрать, но один парень из группы, лид-гитарист, его папаша бухгалтер. Он просмотрел все контракты и соглашения, а потом еще показал их юристам, так теперь мы получили лучшие условия, чем большинство групп, которые светятся в альбомных чартах. Я ж говорю, перед нами блестящее будущее. И я точно буду играть на бас-гитаре. – Я сделал вид, что хочу толкнуть ее под локоть, толкнул ее под локоть и расплескал чуть не половину ее стакана. – Ч-черт… прости, п-пожалуйста. – Джин достала носовой платок и вытерла руку. – Во всяком случае, я буду на сцене, их басист поступает в музыкальный колледж, поэтому…

– Музыкальный колледж? – спросила Джин с неожиданно вспыхнувшим интересом.

– Да, а что?

– Ничего. Рассказывай.

– Ну, я и займу его место. В общем-то, я еще только учусь, но ничего, справлюсь.

– Дэниел Уэйр, суперстар.

– Ну, в общем-то, нет, я не хочу, в общем, света прожекторов, по правде, так я хочу просто сочинять материал, но раз уж басист уходит, мы подумали, что я могу, ну, вроде как войти в группу. Нет… я буду держаться вроде как на заднем плане, оставлю всю, ну, значит, представительскую работу г-гитаристу и г-гитаристке, они к-куда фотогеничнее. Ну а я вроде как… ну, буду, там, участвовать. Как бы там ни было, я пишу песни, ну, значит, это я, по сути, пишу песни, но мы так решили, что в этом альбоме, ну, раз мне потребовалось много помощи, мы поделим авторство между мною, Дейвом и Крис, они как раз гитарист и гитаристка, и они помогли мне с аранжировкой, ну и вообще. Я хочу сказать, все это на полном серьезе, они все относятся к этому совершенно серьезно, и ведь они все, ну, кроме того парня, который уходит, и парня, который муниципальный клерк, они все отложили п-п-поступать в университет или берут передышку на год, пока увидим, чего у нас получается. То есть, в смысле, они придерживают свои карьеры, пока мы входим в это дело, а там как получится.