– Ты принес мне добрую весть, воин. Как твое имя?

– Ашун.

– Я не забуду про тебя, когда будут делить трофеи. А сейчас прими от меня за весть лисью шапку, и пусть она согревает тебя в походе.

– Да пребудет с тобой всемилостивейший Аллах, великий повелитель.

Гонец согнулся в поклоне, попятился спиной к лошади и вскочил в седло. Тимур даже не заметил, как он отъехал, погрузившись в мысли. «Зачем Тохтамыш бросил навстречу тумен Казанчи? Он ведь далеко не глуп. Что его тумен против моего войска? Вывод только один – он хотел задержать меня и выиграть время, чтобы дождаться подхода сил из отдаленных городов и кочевий. Ведь путь от Крыма или Булгара не близок. Если он бросил в бой – встречный бой – тумен, то какими силами располагает?»

В прошлый поход, три года назад, в битве на реке Кондурче, ему удалось собрать огромное войско, равное по силе войску Тимура, и только удача и опыт помогли ему одолеть золотоордынского хана.

Войско, не получая приказов, продолжало путь вперед, незаметно приближаясь к назначенной цели. Между тем авангард вел жестокий бой. Левое и правое крыло пытались окружить, зайти с флангов, обойти татарскую конницу. Главные силы авангарда связали боем татарские силы, не давая им возможности перегруппироваться, не дать сомкнуть кольцо. Силы были явно неравны, и татары это понимали.

Воины Тимура осыпали их стрелами, забрасывали копьями, рубили саблями. На место уставших или раненых вставали свежие воины, татар же подменять было некому.

Понеся тяжелые потери, ордынцы стали медленно пятиться, потом дрогнули и попытались отступить, пустив коней в галоп к небольшой реке Куре. Но славные силы авангарда им этого не позволили; не давая оторваться, догоняли и рубили.

До реки добрались единицы – те в основном, кто в битве был в задних рядах и кони которых были свежее и выносливее. На самой переправе оставшихся посекли из луков.

Тумен татарский перестал существовать. Но среди убитых темника не нашли. Ушел, ордынская собака!

Авангард тоже понес потери, но не существенные. Быстро собрав трофейное оружие – ведь железо ценилось дорого, – сняв с убитых шлемы и кольчуги, кошуны построились и прежним порядком продолжили марш. Единственное, что потребовалось, – выслать вперед новые дозоры и разъезды вместо вырубленных.

Шедшие в отдалении силы союзников подошли к месту прошедшего боя и двинулись прямо по телам павших, втаптывая их в мерзлую землю, тысячами копыт превращая их в кровавое месиво. А потом по ним прошли главные силы войска Тимура. От татарского тумена практически не осталось ничего, как будто гигантский каток проехал. Лишь вороны да стервятники кружили в вышине, дожидаясь, когда пройдут войска, чтобы сожрать куски оставшейся плоти.

К вечеру войско добралось до реки Терек, вернее – до нее добрались передовые разъезды. Далеко за рекой темнело, клубилось, посверкивало оружием в лучах заходившего солнца войско Орды.

Но к вечеру затевать бой никто из полководцев не решился. Дозоры несли службу, войско Тамерлана по приказу его стало разбивать лагерь, окапывая рвом и устанавливая бревенчатые щиты. Рабочие из инженерного отряда рыли на берегу окопы и тоже ставили щиты. Лагерь Тамерлана укреплялся, становясь неприступным.

Ночью отдельные лазутчики и небольшие отряды ордынцев переходили реку, пытаясь захватить кого-либо в плен или хотя бы помешать войску полноценно отдохнуть. Ведь после многодневного перехода войско нуждалось в еде и отдыхе. Только дозоры, значительно более усиленные ввиду близости врага, пресекали такие попытки на корню.

Ночью степь на другой стороне реки светилась множеством горящих костров. Посчитать их было невозможно, а ведь у каждого костра, над которым висел котелок с похлебкой, сидел и грелся десяток воинов.

Собрал в своем шатре, в ставке Тимур и своих сардаров – эмиров, ханов и беков. Слуги приготовили жареное мясо и фрукты.

После еды Тимур устроил небольшой совет. По традиции выслушали сначала самого молодого и не самого знатного. Потом стали высказываться минг-баши, начальники кошунов и корпусов. Сошлись на том, что сначала надо форсировать реку и, захватив землю на том берегу – плацдарм, – переправить основные силы. Учитывая, что татары всегда воюют по заповедям Чингисхана, строить свою тактику на этом.

Обычно ордынцы ставили свои самые сильные отряды на флангах и в начале боя пытались обойти противника с двух сторон, взяв его в клещи. А главные силы крутили перед врагом так называемое «колесо». Один за другим, без перерыва, конники подлетали к противнику поближе и скакали перед его фронтом войск, осыпая стрелами. По мере того как колчан пустел – ведь в нем было всего тридцать стрел, выпускаемых умелой рукой лучника за пару минут, – всадник поворачивал к своим. Противник еще не сошелся с ордынцами непосредственно в бою, а уже нес большие потери в людях и лошадях.

Кроме воинских и материальных потерь падал моральный дух: ведь создавалось впечатление, что татар великое множество – за ливнем стрел порой скрывалось солнце.

Потому Тимур с сардарами решили: после переправы через Терек, завязав бой, дождаться, когда татары ударят по флангам, и нанести им удар главными силами между их правым флангом и центром, рассечь войско ордынцев пополам. Известно ведь, что разбить потом войско по частям проще, чем бить в лоб. К сожалению, переманить кого-либо из ордынских полководцев на свою сторону Тимуру не удалось. С Тохтамышем оставались преданные ему люди. Хан Орды сделал верные выводы из боя на Кондурче.

Князь Елецкий Федор Иванович нервно мерил шагами горницу. Был он первым правителем княжества Елецкого, полученного от отца, Ивана Титовича, козельского князя, потомка рода Рюриковичей, при отделении княжества Карачевского от Великого княжества Черниговского. С тех самых пор, с 1370 года, он и правил Ельцом. Городишко старый, уж более пяти веков как основан, расположен удачно – на притоке Дона, в месте слияния рек Быстрая Сосна и Ельчика.

Земли хорошие, плодородные, одна беда: за Доном «Дикое Поле» с его кочевыми обитателями – татарами. Беспокойное соседство, чуть ли не каждый год – набеги. А тут другая напасть: уж десять лет подряд года неурожайные – то засуха, то дождями заливает, то град урожай побьет. Голодновато в городе и деревнях. Одно пока выручает – реки под боком с рыбной ловлей да сходящиеся у города шляхи. Удавалось прикупить у проезжающих купцов рожь, да ячмень, да капусту с репой.

Однако казна небездонная. К тому же князь Рязанский, Олег Иванович, которому княжество Елецкое дань платило, хоть выплаты и уменьшил, войдя в положение, но платить требовал вовремя. Мало того – чума объявилась. И слухи, что проезжие купцы принесли, одни тревожнее других.

Хан Тохтамыш войско большое собирает, а с кем ему воевать? Небось опять на Русь собирается, мало ему дани – совсем разорить хочет, людишек в полон взять? Пятнадцать лет тому город уже сжег темник Мамай. Федор Иванович с дружиной успел отойти к Коломне. Жители же деревенские да городские – в Новосиль бежать.

Правда, и Федор Иванович гордость свою потешил, приняв участие в битве на Куликовом поле, будучи назначен воеводой одного из полков при московском князе Дмитрии. Лихо они тогда войско мамаевское порубили, одержав победу!

А через два года хан Тохтамыш, чтоб ему пусто было, с войском заявился, войной на Москву пошел, примучил Дмитрия ему снова дань платить. Тяжелое ярмо на шее славянской, ох тяжелое! И не денешься никуда, сил мало – не отбиться. Только город после пожара али захвата восстановили, а вот они – проклятые, снова под стенами. А поскольку Елец да Ливны да Чернавск с Талицким Острожком на самой границе Руси с Диким Полем стоят, то и вся сила первого, самого сильного удара на них приходится.

Князь Рязанский Олег Иванович – хитер. То с Ордой дружит, то с Литвою, хотя и у него врагов много. Москва спит и видит, как бы княжество Рязанское под свою руку взять. Князь Пронский, сосед Рязани – издавна враг Олегов, так же как и князья Новосильские – Роман, да Иван, зять Ольгерта. И потому меж татарами и врагами из числа князей русских князь Олег Иванович – как меж молотом и наковальней.