«Эй, дядя, я тебе управление своим телом передоверил не для того, чтобы ты нагло жался к моей матери!»

«Вальс сейчас – самый контактный танец, да и тесно у вас очень: то на стол, то на маму твою налетишь…»

«А жмуришься чего, как кот масляный?»

«Погоди, посмотрим, как ты будешь скоро жмуриться…»

– А ты, оказывается, умеешь вальс танцевать! – сказала удовлетворенная Елена Михайловна. – Где только научился?

– Мы в Питере иногда танцевали на балах с курсистками…– привычно соврал Сереженька.

– Ну, хорошо. А польку, кадриль и мазурку разучивай с Катенькой – им в гимназии эти танцы преподают.

– Нам и вальс преподают, – гордо сказала Катя. – не то, что мальчишкам. Начнем с кадрили, она проще…

К губернаторскому дому Городецкий подошел с букетом бледно-фиолетовых лилий. Его пальто было уже вполне приличным – потратил на его пошив свой литературный гонорар. Дверь ему открыл слуга в ливрее (ноблесс оближ!), вполне вышколенный: молчалив как англичанин, но улыбчив как француз. Оставшись в смокинге и переобувшись в фирменные бальные мокасины, Сергей подошел к настенному зеркалу и стал критически морщиться.

«Что ты, отрок, щуришься? – попенял ему Карцев. – Все у тебя на месте и вид настоящего комильфо. Не кипишуй…»

– Как о Вас доложить? – обратился к нему слуга. И выслушав ответ, открыл двери в гостиную и звучно объявил:

– Сергей Городецкий!

Превозмогая душевный трепет, дебютант двинулся в заполненный гостями зал, но вдруг под ноги ему кинулся котенок, спрыгнувший с рук обернувшейся на голос темноволосой статной девушки в шифонном платье радужной расцветки. Сергей шарахнулся в сторону, но все же споткнулся о котенка и, почти падая, инстинктивно схватил девушку в объятья, осыпав ее цветами. Тотчас он отпрянул, но отовсюду уже несся дружный смех.

– Вот какой хват, этот Городецкий! – раздался насмешливый девичий голос. – Сразу выбрал себе девушку по душе! Поздравляю Таня, ты сегодня у стенки стоять не будешь…

– Прошу прощенья,– пролепетал пунцовый Сергей Андреевич и стал собирать с пола цветы.

– Это я должна у Вас просить прощенья, – тоже краснея, мягко сказала Татьяна Михайловна, – Не удержала Ваську на руках…

– Ваши извинения не принимаются, – бесцеремонно продолжила свою атаку юная, гибкая, но уже полногрудая блондинка с яркими зелеными глазами, одетая в кружевное белоснежное платье с задрапированным тюлем и усыпанным искусственными розами декольте. – Вы будете должны мне как виновнице сегодняшнего торжества один фант. А в каком виде он будет преподнесен, зависит от Вас.

– Целиком с Вами согласен, – сказал Карцев устами Городецкого. – Несколько позже я Вам, Надежда Михайловна и Вам, Татьяна Михайловна, преподнесу что-то вроде фантов. Нес вот еще фиолетовые лилии, которые отдаленно походят на те цветы, которые более Вам, Надин, соответствуют – но не вполне донес.

– О каких это других цветах Вы говорите? – загорелся взгляд именинницы, оставившей за скобками преждевременное фамильярное «Надин».

– Это будет сказано при вручении фанта, – уклонился гость.

– Да Вы, я вижу, отменный интриган? Может, и на сестру мою рассчитано покусились?

– Уверяю, нет. Может, при дальнейшем знакомстве…

– Вот наглец! А сначала таким пай-мальчиком показался. Не думаю, что нам стоит поддерживать это скороспелое знакомство…

И, подхватив сестру под руку, Надежда решительно двинулась от не в меру бойкого гостя.

«Что Вы наделали?! – запаниковал Городецкий. – Это, по-вашему, более удачное поведение, чем моя робость?»

«Еще не вечер, Сереженька. Да и разгневанность у девушки вполне показная, уж ты поверь бывалому салонному шаркуну… О, к нам идет его сиятельство и, видимо, с супругой».

– Вижу, Вы, Сергей Андреевич, уже познакомились с моими дочерьми? – приветливо спросил появившийся из глубин дома генерал-губернатор, держа за локоть величаво-обширную даму. – Позвольте Вам также представить мою жену, Марию Ивановну, урожденную Мордвинову.

– Мне очень приятно быть Вашим гостем, Михаил Александрович и Мария Ивановна.

– А позвольте спросить, отчего мои дочери развернулись к Вам спиной? – обманчиво небрежно спросила губернаторша.

– Я проявил неловкость и усугубил ее нелепой фразой. Надежда Михайловна даже не захотела принять от меня цветы…

– Не переживайте, юноша, Наденька отходчива. А лилии Ваши хороши и цвет один из ее любимых. Позвольте, я их заберу и поставлю в вазу в ее комнате.

– Буду Вам очень признателен!

– Итак, молодые господа и юные девы, – зычно обратился к гостям хозяин дома, – прошу пройти в столовую! Там вы сможете оценить труды наших кухарок и произнести моей дочурке приветственные речи!

Званый обед длился около часа, все друзья и даже некоторые подруги уже произнесли бравурные фразы в адрес Наденьки. Карцев, внимательно изучавший гостей, отметил явного фаворита именинницы (статного прапорщика лет 22), его неудачливого соперника (рослого служащего губернаторской канцелярии лет 25), двух-трех аутсайдеров, претендента на внимание Татьяны (тоже офицера, но постарше, лет 30, при бородке и усах), криво улыбающуюся завистливую подругу, нескольких ее подобий, а также вполне нейтральных персоналий женского и мужеского пола. Было и несколько взрослых людей, сидевших поодаль от именинницы – видимо, из числа родственников, а также особо приближенных сослуживцев губернатора. Вдруг Наденька чуть выпрямилась на стуле и выхватила взглядом Городецкого.

– А где тот гость, что задолжал мне фант? – звонко спросила она. – Вам есть что мне сказать, спеть, сыграть или, на крайний случай, подарить?

– Я принес Вам на память Ваш гороскоп, в котором отмечены полученные при рождении основные черты характера и ума, особенности здоровья и предсказаны некоторые особенности Вашего будущего. Предпочтете ли Вы изучить его наедине или позволите огласить сейчас?

– Нет, Вы, правда, очень самонадеянный тип. Ведь раньше Вы меня не видели и обо мне не знали? Или скрытно собирали сведения о губернаторской дочке?

– Не видел и не знал, это правда. Однако давным-давно умные люди подметили, что очень неоднородное человеческое общество все же состоит из групп сходных по своим качествам людей, которых объединяет также месяц рождения. Каждому месяцу соответствует на ночном небе определенное зодиакальное созвездие: Овен, Телец, Близнецы и так далее. А вот ноябрю и концу октября соответствует Скорпион. Значит, Вы, Надежда Михайловна, родились под знаком Скорпиона. И принадлежите к определенному типу людей, свойства которых описаны еще в древней Индии. Впрочем, современные астрологи усовершенствовали это описание. Вашу характеристику я взял у них.

– Не верю, ерунда и мракобесие.

– Давайте проверим. Я буду зачитывать, а Ваши друзья и подруги будут подтверждать сказанное или отвергать.

– Позволь, Надин, пусть читает. Хоть посмеемся еще раз над этим Городецким… – раздались голоса.

–Это может оказаться интересным, – поддержал вдруг отец.

– Ну, если Вы так хотите быть осмеянным, приступайте, – скривила рот именинница.

Городецкий-Карцев поднялся с места, приосанился и достал из грудного кармана свернутый в трубку гороскоп, написанный каллиграфическим почерком Екатерины Городецкой.

– Итак, гороскоп Надежды Михайловны Плец, рожденной 28 октября 1885 г. под знаком Скорпиона. Энергична, импульсивна, горда, самоуверенна, категорична, но добросердечна и справедлива. Отчаянная спорщица, при этом противоречива: может отстаивать одно, а через некоторое время противоположное. Так?

– Похожа… – раздались несмелые голоса.

– Похоже на нее, – подтвердил отец.

– Далее. Любит все яркое, красивое, роскошь, комфорт и чистоту. С удовольствием руководит уборкой комнат и может сама принять участие…

– Похоже, – с удивлением подтвердила Мария Ивановна.

– Ценит дружбу, но в друзья выбирает людей себе под стать: сильных, красивых, умных. Слабых откровенно презирает. На комплименты обращает мало внимания, так как в чужих оценках не нуждается…