Грейс нахмурилась:

– Ему не нравятся лилии?

– Нет.

– Тогда какие цветы он любит?

– Он не любит цветы.

Грейс моргнула:

– У него аллергия? Сенная лихорадка, что-нибудь в этом роде? – Она знала, как это ужасно – зависеть от пыльцы. Ее сестра, Бет, ужасно страдала поздней весной и ранним летом, а затем осенью во время сбора урожая.

– Насколько мне известно, нет.

Грейс раздраженно тряхнула головой:

– Почему он не любит цветы в доме?

Розовые лилии на длинных стеблях были прекрасны и пахли замечательно.

Кевин пожал широкими плечами:

– Опыт показал мне, что лучше никогда не спрашивать, чем вызваны директивы мистера Наварро.

– Когда он велит прыгать, люди лишь спрашивают, как высоко, да? – проницательно поинтересовалась Грейс.

Кевин закашлялся:

– В общем, да.

– И в этом случае он хочет, чтобы я убрала цветы из холла?

– Да.

– Хорошо, – кивнула Грейс.

Кевин с облегчением выдохнул:

– Забудем эти маленькие трудности. Как вы разместились?

Пока никак. А сейчас, когда приехал Цезарь Наварро и немедленно выдвинул новые требования, Грейс уже не была уверена, что хочет получить эту работу.

Правила, которым надлежало следовать, и уровень безопасности в поместье и так были ей чужды, но сейчас Грейс, можно сказать, почувствовала, что приехал босс. Например, Кевин Мэддокс уже больше не был таким расслабленным и спокойным, каким Грейс видела его на двух собеседованиях. То же самое касалось Родни и его коллег, от которых буквально исходило напряжение.

Как люди могут жить в такой обстановке? Как Цезарь Наварро может жить, постоянно отгороженный от внешнего мира глухой стеной? Грейс не имела понятия. Сама она ни за что не хотела бы так жить. Хорошо, что ей не грозят ни богатство, ни известность. Значит, не стоит волноваться по этому поводу.

Грейс улыбнулась Кевину:

– Коттедж замечательный, а эта кухня – вообще чудо.

– Хорошо. – Кевин кивнул, явно довольный ее ответом. – Скоро спустится Рафаэль и проверит, готов ли ужин для мистера Наварро. – Он взглянул на часы и выпрямился. – Мне пора.

– Вы уезжаете, когда мистер Наварро здесь? – В голосе Грейс отчетливо слышалось разочарование.

Кевин пожал плечами:

– Никто не остается в главном доме, кроме мистера Наварро и Рафаэля.

Мистер Наварро и Рафаэль?

– Рафаэль… Он ростом выше шести футов, мускулистого телосложения, лет ему, наверное, около тридцати, темные волосы и голубые глаза? – спросила Грейс, вспоминая мужчину на одной из фотографий.

– Да, вы правильно его описали. Как вы… А вот и он.

Кевин повернулся, когда в кухню вошел еще один мужчина.

Это был тот самый человек, которого описала Грейс.

Мистер Наварро и Рафаэль…

Да, выводы напрашиваются очевидные. Хорошо, что девизом Грейс была фраза «Живи сама и дай жить другим». Например, две ее подруги в Париже составляли пару. Они до сих пор поддерживают контакт с Грейс, хотя она уже четыре года как вернулась в Англию.

Больше Грейс в этот день не представилась возможность узнать что-либо о Рафаэле или о ее работодателе, так как Кевин представил их друг другу и ушел.

В течение следующего часа Рафаэль сновал между кухней и столовой, лично обслуживая Цезаря Наварро. Грейс попыталась было пару раз с ним заговорить, но, услышав в ответ лишь невнятное бормотание, оставила свои попытки.

К тому времени, когда Грейс поставила на серебряный поднос кофейник с крепким черным кофе – разумеется, привезенным из Аргентины и сваренным специально для мистера Наварро, – она ощутила изнеможение. Слишком много было сделано сегодня. Так что девушка была рада, когда пришел Рафаэль и сказал, что на сегодня все и она может отправляться к себе.

Грейс едва держалась на ногах от усталости, поэтому она опустилась на один из четырех стульев, стоявших возле стойки для завтраков. Если этот вечер – пример того, как ей предстоит жить в течение следующего месяца, она может и не выдержать испытательный срок, и не важно, какой высокой будет зарплата. Да и изматывающие проверки службы безопасности оптимизма не добавляют.

– Dios mio!

Грейс тут же вскочила, услышав удивленный, с хрипотцой голос. Девушка почувствовала, как краска покидает ее лицо. Вглядываясь в полумрак кухни, она увидела высокую внушительную мужскую фигуру и сразу узнала Цезаря Наварро. Он стоял в дверях кухни и смотрел на нее теми самыми пронзительными черными глазами, которые она с интересом рассматривала на фотографиях.

Отдохнув после того, как Рафаэль отпустил ее, Грейс решила возвратиться в свой пустующий коттедж не сразу. Она хотела вымыть всю посуду, что осталась после приготовления ужина. Тогда не придется начинать новый рабочий день с уборки.

Грейс сообразила, что тем самым она нарушила директиву своего работодателя. А его директивам подчинялись все, не задавая вопросов.

В тот момент, когда мистер Наварро появился в кухне, Грейс сидела возле стойки для завтрака и доедала шоколадный мусс, который, как ей объяснил Кевин, Цезарь Наварро не ест.

Она с трудом сглотнула:

– Мистер Наварро…

– Мисс Блейк, я полагаю? – Его голос хрипло звучал в тишине ночи, в нем слышался американский акцент, без сомнения, унаследованный от матери.

Грейс провела вспотевшими ладонями по черной юбке, жалея, что не ушла в коттедж. «Вполне возможно, – мелькнуло у нее в голове, – что испытательный срок закончился, так и не успев начаться».

– Я… – Она облизала пересохшие губы. – Мне нет оправдания. Я не должна здесь находиться. Кевин… мистер Мэддокс предупредил, что я должна покинуть главный дом в девять часов, а Рафаэль отпустил меня даже раньше. Я просто… Сейчас еще не очень поздно. Я не хотела возвращаться в коттедж и сидеть там в одиночестве. Поэтому я подумала, не убраться ли мне сейчас, чтобы не заниматься этим завтра с утра, – невнятно закончила она.

Цезарь принял душ и лег в постель час назад. Прочитав деловые документы, он решил спуститься в кухню и выпить стакан сока, прежде чем заснуть. Меньше всего он ожидал увидеть там молодую женщину, которую Мэддокс нанял в качестве повара-экономки.

Цезарь не забыл, что Грейс Блейк двадцать шесть лет, но в белой блузке и черной юбке, при свете единственной лампочки она казалась моложе. Ростом она была невелика. Ее темные волосы были собраны в хвост. Белое, как слоновая кость, лицо было лишено косметики. И, как и предполагал Цезарь, девушка была красива. Ее аквамариновые глаза были окружены густыми темными ресницами, на переносице аккуратного прямого носика виднелась россыпь веснушек. Он заметил высокие скулы, впалые щеки, словно она недавно худела, маленький упрямый подбородок и четко очерченные губы.

Цезарь сжал зубы и подошел к ней.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что вы едите шоколадный мусс, – протянул он, бросив взгляд на стеклянную вазочку, – а не прибираетесь, как вы заявили.

– Да. Верно. – Белые щечки очаровательно покраснели. – Я уже закончила мыть посуду. А мусс я сделала до того, как Кевин… то есть мистер Мэддокс сказал мне, что вы не едите десерт.

Цезарь поднял брови:

– Поэтому вы решили съесть его сами?

– Нет! То есть… да. – Лицо Грейс скривилось. – Но только потому, что я чувствовала… – Она оборвала себя и моргнула. – Мне нет прощения. Извините.

– Потому что вы чувствовали…

– Видите ли, я раньше жила в Лондоне, а коттедж находится в отдалении от главного дома. В нем так тихо, что… О, к черту все это! – Девушка тяжело вздохнула. – Почему бы кому-нибудь просто не пристрелить меня и покончить с этим?

Брови Цезаря поднялись еще выше.

– Пристрелить вас?

– Ну да. – Грейс вздернула подбородок. – Позовите Родни или кого-нибудь еще и велите им меня пристрелить.

– Вы говорите о моем начальнике службы безопасности?

– Если это мужчина, стоящий возле главных ворот, то да. – Она кивнула. – Я подумала было, что он потеплел ко мне после того, как я с ним поговорила сегодня днем. Но у меня нет никаких сомнений: если вы скажете ему, что я украла и съела ваш шоколадный мусс, он будет только рад меня прикончить.