Иден была достойна доверия. Так сказала мне Анджелина.

В этот момент я открыла для себя еще одну способность своей сестры. То, что раньше выглядело странной интуицией — возможностью знать, кому можно довериться, а кому нельзя, — оказалось чем-то большим. Даром, подобным дару исцеления.

Мы были причиной, по которой наши родители так беспокоились, постоянно прятали нас и учили держать необычные таланты в тайне. Они знали, кто мы и что мы есть.

Я вновь улыбнулась сестре, довольная принятым соглашением. Поцеловав ее в щеку, я заметила сладкий запах дыхания и подумала: неужели она успела получить угощение от своей новой няни?

Неудивительно, что Анджелина была готова остаться с Иден.

Я вернулась к Максу, глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы, и сказала:

— Хорошо. Я готова.

Когда мы отошли от сестры на достаточное расстояние, он повторил:

— Ты не обязана этого делать, понимаешь?

В его словах я услышала сомнение.

— Обязана. Это единственный способ спасти родителей. Вспомни, что говорил Клод — она их не тронет, если я приду во дворец.

— Но она и не обещала отпустить их, — возразил Макс, в очередной раз напоминая, что его бабка тщательно выбирает слова. — Тебе надо было встретиться с ней в каком-то другом месте. Дворец — ее вотчина.

— Это ее страна, Макс. И вся она — ее вотчина. Думаешь, она не переиграет нас где-то еще? Кроме того, чем дальше от Анджелины, тем лучше.

Я остановила Макса, воспользовавшись этим, чтобы коснуться его руки. Он не возражал и притянул меня к себе; выйдя из толпы, мы огляделись в поисках тихого места, где можно было поговорить.

Он смотрел вниз, на наши переплетенные пальцы, и у меня в животе словно били крыльями тысячи бабочек. Щекой я чувствовала его дыхание, хотела повернуться к нему, найти его губы своими. Меня отвлекало даже простое прикосновение, и я должна была сосредоточиться, чтобы вспомнить, для чего хотела побыть с ним наедине.

Я тихо спросила:

— Кто такой Ксандр?

Макс резко поднял голову.

— В каком смысле? Он — лидер повстанцев.

Вряд ли он надеялся, что я поверю его лжи. Даже без сестры, которая могла бы его разоблачить, я чувствовала неправду.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь, Макс, — настойчиво произнесла я, выдернув свою руку и подбоченившись. — Я хочу знать, почему он разговаривает на королевском языке, как и ты. Откуда он взялся? Почему он так много знает о королеве?

Тогда он махнул рукой, и нежелание говорить об этом, которое я чувствовала, так и осталось невысказанным. В конце концов, он шумно выдохнул.

— Ксандр из дворца, Чарли. Он мой брат.

— Я собирался тебе рассказать, — в очередной раз пытался оправдаться Макс, когда мы садились в ожидавший нас транспорт. Он опустился рядом, но, казалось, находился в милях отсюда. — Просто не было подходящего момента. Кроме того, я не думаю, что теперь это важно.

На заднем сиденье мы были одни.

По настоянию Макса, Ксандр, Клод и Зафир сели вперед. Если бы мы разговаривали как обычно, они бы нас услышали. Но Макс говорил тихим, просительным шепотом. А я упрямо молчала.

Впервые я ехала в топливном автомобиле, и это было ни с чем не сравнимо. Я будто плыла на облаке. Машина гладко и плавно скользила по каменным улицам. Даже в Капитолии автомобили встречались редко, и люди отходили с их пути, замирая на тротуарах и восхищенно глядя вслед. Человек моего класса редко получал такую возможность.

Потом я вспомнила, к какому классу принадлежу на самом деле, и поняла, что ошибаюсь. Именно этот уровень роскоши мне и полагался.

Наверное, я никогда к этому не привыкну.

Повернувшись, я стала смотреть в окно: достигнув бетонных городских стен, машина без остановки миновала пешеходные полосы на пропускном пункте. Тем, кто мог позволить себе такую роскошь, как автомобиль, не требовалось проходить обычную проверку документов, положенную всем остальным. Считалось, что такие люди безупречны и чисты перед законом.

Это был первоклассный день, поскольку я никогда прежде не бывала за городом. Я родилась внутри городских стен. Я слышала истории о полях, лесах, маленьких городках и деревнях, даже видела рисунки. Но взглянуть на это своими глазами — совсем другое дело. Это было так же прекрасно, как первый поцелуй.

По коже побежали мурашки, когда я подумала о касавшихся меня губах Макса и вспомнила, что он сидит рядом.

Тишина, царившая внутри автомобиля, была насыщенной, и хотя я собиралась продолжать его игнорировать, любопытство взяло верх. Кроме того, я утешилась тем, что он уже несколько раз извинился.

Любопытство — это наркотик, говорил мне отец, если я задавала слишком много вопросов. Мне бы хотелось учитывать детские предупреждения относительно своей пытливой натуры, но любопытство перевешивало. И все же я не смотрела на Макса, когда, в конце концов, прошептала:

— Как ты мог отвернуться от собственного брата?

Его лицо помрачнело.

— Я от него не отворачивался. Это он счел, что иметь королевское происхождение — недостаточно хорошо. Он хотел изменить мир.

Я посмотрела на сидевших передо мной мужчин, на затылок Ксандра, пытаясь понять, как могла упустить сходство между ним и Максом. Оно проявлялось не только в чертах лица — их глаза были разных оттенков жидкой стали, — но и в телосложении. Даже голоса были одинаковы. Меня настолько поглотила разница между ними, что я совершенно не замечала, насколько они похожи.

Макс попытался приблизиться и взял меня за руку.

Я выдернула ее, еще не готовая к тому, чтобы он меня касался.

— Вся ложь, с которой я сталкиваюсь, идет от тебя.

Эти слова были истинны, но я понимала, что несправедлива — я могла доверять Максу. Анджелина предупредила бы меня, если б это было не так.

Он глубоко и нетерпеливо вздохнул, и Зафир обернулся к нам, приподняв черные брови, чтобы удостовериться, в порядке ли его принц. Макс покачал головой и махнул рукой охраннику.

— Чарли, пожалуйста. Я не прошу тебя выбирать чью-то сторону — мою или моего брата. Но скоро ты встретишься с моей бабкой. Я лишь хочу стоять рядом. — Он взял меня за руки, пристально вглядываясь в глаза. — Верь хотя бы, что я помню о твоих интересах и сделаю все от меня зависящее, чтобы тебя уберечь. — Макс давал мне обет, как уже делал это, написав записку и вложив ее в учебник истории.

Однако напоминание о том, куда мы направляемся, только добавило мне неприятных ощущений.

Во дворец. В королевский дворец.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.

Дворец был удивительным местом. Мы оказались на его землях задолго до того, как увидели здание. Похоже, его зеленые лужайки косили вручную: идеально ровные травинки образовывали расстилавшиеся перед нами широкие зеленые волны.

На сверкающей глади прудов плавали дикие птицы с фантастическим оперением, а лесистые земли уходили вдаль до самого горизонта. Если бы рай существовал, он был бы похож на это место.

Я посмотрела на Макса: из-за нервного ожидания простить его обман было легче. Он прав — мне действительно требовалась поддержка.

— С тобой все будет в порядке, — заверил он. — Я рядом.

Когда машина въехала в ожидавшие нас открытые ворота, у меня вырвался вздох. По обе стороны каменной подъездной дорожки росли подстриженные кусты, которые загораживали все, что находилось по бокам, и заставляли смотреть на открывавшиеся впереди земли.

Взволнованная тем, что скоро мы увидим дворец, я вытянула шею, пытаясь разглядеть его за спинами трех огромных мужчин, сидевших прямо передо мной. Но они закрывали весь обзор, и я уловила только отдельные архитектурные детали из камня, железа и стекла. Однако это не удовлетворило мое растущее любопытство и не успокоило встревоженные нервы.

Все происходило так быстро, что времени на виды не оставалось. Автомобиль затормозил, двери открылись. Мое сердце застучало сильнее. Макс вышел первым, и я знала, чего он ждет, но не могла найти в себе силы двинуться с места.