В-четвертых, все дети посещали некую Школу. Но по настоянию психолога Максу и Мире разрешили пропустить учебный год. Оказалось, что они не имеют представления о таких предметах, как история, литература, география и многих других, но при этом говорят на иностранных языках, как на родных. Они пришли в школу через год и тут же удивили учителей своими знаниями по всем предметам. Им не нужно было прививать дисциплину, она существовала как часть их ДНК. Поэтому, когда им выдали учебники и предложили заниматься самим, они без труда вытянули свои знания на нужный уровень. Для воспитателей же такие подопечные оказались находкой – хоть они и сильно отличались от других детей, но не создавали ровным счетом никаких проблем.
В-пятых – и именно до этого додуматься было сложнее всего остального – сытая и размеренная жизнь их меняла. Восьмичасовой сон, четырехразовое питание и почти полное отсутствие физической нагрузки сначала были восприняты ими как однозначные плюсы. Но уже через пару месяцев Мира стала замечать, что они теряют форму – уже не те реакции, не те навыки. Она и завела этот разговор первой:
– Брат, ты ведь видишь, у нас есть преимущества в этом социуме, но скоро мы их потеряем. Надо возобновить тренировки, меньше есть…
– Мира, – парень до сих пор так и не научился показывать эмоции открыто. Он просто произносил слова, при этом не меняя выражения лица. – У этой жизни нет других целей, кроме как есть, спать, ходить в туалет и так далее. В Организации у каждого нашего дня была цель – пройти задания и дожить до ночи. Вся наша жизнь была бы цепочкой выполненных заданий, но это проще, чем сейчас. Цель – это важнее, чем еда или сон. Тут у нас нет цели.
Они уже говорили об этом, но на этот раз Мира знала, что ответить. Она видела, как брат раскисает от такой жизни, как пытается заменить полученными благами пустоту внутри.
– У меня есть! Я хочу окончить школу, поступить в институт – и не какой-нибудь, а самый лучший! Я хочу влюбиться и выйти замуж. Хочу стать частью социума и быть счастливой. А потом я поставлю себе новую цель.
Брат долго обдумывал ее слова и наконец-то сказал:
– Хорошо. Если это твоя цель, то моей целью будет помогать тебе в этом.
На том и сошлись. Мира была довольна достигнутой договоренностью, надеясь, что в будущем они оба смогут найти место в новом обществе. Максу было очень важно хоть на что-то ориентироваться – пусть ориентируется на нее. Вот они – проблемы социализации, которые у мужских особей стоят острее. Он гораздо хуже, чем она, привыкал и перестраивался. Но если девочка это делала постепенно, то он какими-то рывками, не зная меры. Если Телевизор – то с утра до ночи, если еда – то до отвала, если отдых – то часами не вылезая из постели. Все это было гиперкомпенсацией всего, чего им не хватало в детстве. Но Мира могла контролировать этот процесс, а ее брат – нет. Она научит его снова ограничивать себя. За собой Макс в будущем оставит только одну слабость, о которой узнает значительно позже.
В последующие три года они были неразлучны. До тех пор, пока Макс не ушел.
* * *
Дома я никак не могла успокоиться и все продолжала ругать себя, сама не зная за что. Конечно, оскорблять Миру я не собиралась, хоть и была зла на нее. Но на самом деле моя злость не имела оснований – это просто раздражение на Белова вылилось на новенькую, потому что ему нужно было куда-то вылиться. Обязана ли она была заступаться за меня, сама еще не вошедшая в новый коллектив? Не слишком похоже, что они оба заботятся о мнении окружающих, но и лезть на рожон в первый же день тоже вроде бы не должны. Но слово «жертва» своей мерзостью разъедало череп изнутри. Чтобы уснуть, пришлось даже принять успокоительное, чего я уже больше года не делала. Вот так – одно событие снова выбило меня из колеи уже привычного смирения.
На следующий день я встретила близнецов перед входом в школу. Они будто ждали в машине, а увидев меня, тут же вышли навстречу.
– Привет, Даша! – дружелюбно крикнула Мира, в то время как ее брат просто кивнул.
Я остановилась, не представляя, как следует на это реагировать.
– Привет, – наверное, прозвучало немного сухо, но на восторг моей измученной психики просто не хватило.
А девушка подбежала ко мне и подхватила под руку, увлекая во двор школы.
– Нам вчера все показали, так что тут волноваться не о чем! – нет, она серьезно думала, что я об этом волновалась? – Но мы и город знаем совсем плохо. Как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой в пятницу после уроков прошвырнуться по магазинам? Покажешь, где тут и что, куда сходить можно, где отдыхают…
– Ты это серьезно? – я снова остановилась, пытаясь мысленно прийти хоть к какой-то конкретике.
– Да, – она будто удивлялась моей холодности. – Даша, ты будешь моей подругой?
Подругой? Может, у всех детей, выросших без родителей, такие сдвинутые представления об отношениях? Я не выдержала и рассмеялась, хотя немного нервно.
– Мира, ты в своем уме? Вчера ты просто смотрела, как Белов надо мной издевается, а сегодня хочешь стать моей подругой?
– А что я должна была сделать? – она заговорила серьезней и руку мою наконец-то отпустила.
– Не знаю! – смеяться расхотелось. – Хотя бы показать, что тебе это не нравится. Думаешь, друзьями становятся сразу после фразы «Давай дружить?» Нет. Друзья – это те, кто поддерживает друг друга.
Мира в недоумении развела руками и посмотрела на брата, ища подсказки. Тогда он шагнул ближе и спокойно произнес:
– Даша, Мира на самом деле хочет с тобой дружить. Научи ее этому, если пожелаешь. Но не жди, что она или я будем вмешиваться в твои отношения с другими.
Я была вынуждена согласиться с последним:
– Понимаю. Вам эти проблемы ни к чему, вы и сами новенькие. Я была неправа, ожидая этого…
– Чушь, – перебил Макс. – Нам наплевать на эти проблемы. Но это твой экзамен по социализации, а не наш.
– Какой еще экзамен?
Мира снова подхватила мою руку и теперь уже продолжила вместо брата:
– Это просто термин такой. Макс хотел сказать, что ты должна выбраться сама. Если тебе кто-то в этом поможет, то ты так и останешься жертвой, а значит, потом, в других ситуациях…
– Мира! – я возмутилась. – Ты просто не представляешь, что тут происходит! Они все против меня! Я не жертва! Но что я могла сделать одна против всех?!
– Если не жертва, – примирительно ответила Мира, – то и не веди себя как жертва. Мы видели таких… много. Кого-то бьют, кого-то обижают, но далеко не все из них принимают это как должное. Вопи, бей, рви, воткни ручку кому-нибудь в глаз, только не соглашайся.
– Ручку в глаз? – очевидно, в детдоме именно так разрешают мелкие неурядицы. – Меня же посадят…
– Ну… тогда не в глаз, – задумалась эта милая с виду девушка. – Я к примеру сказала. Самое главное – не будь безобидной. Не иди сразу против всех – выбери сильнейшего, с остальными будет проще.
Этот разговор не имел никакого практического значения. Но он прочно засел у меня в голове, только еще сильнее мучая. Легко сказать – бей и вопи. Ударить Белова – значит самой получить в ответ. Вопить – значит еще сильнее рассмешить одноклассников. Обратиться за помощью к учителям – укрепить славу стукачки. Нет, у меня просто нет выхода.
Но тогда я спросила только одно:
– А почему ты решила подружиться именно со мной?
– Ты странная. И я, наверное, тоже странная, – ответила Мира просто. – И ты одна. У остальных уже есть друзья, поэтому ты самый легкий вариант.
Да, цинизма ей не занимать.
Три дня я настраивалась… не быть безобидной. У меня не очень-то выходило. «Пошла на свое место, говно!» – услышанное от Смирнова вызвало только «Сам говно», после чего я все же ушла на заднюю парту. Зайдя в сопровождении Миры и Макса в столовую, столкнулась с тем, что мне просто нет места – куда бы я ни пыталась пристроиться со своим подносом, мой стул тут же кто-то забирал под всеобщий хохот. Работники столовой активно не видели происходящего. Ну конечно. Если кто-то случайно заметит, что в элитной гимназии все не так элитно, то с этим придется что-то делать! Легче не замечать. Я не выдержала и просто ушла, а близнецы Танаевы, как и обещали, не вмешивались. Их, кстати, приняли легко, даже несмотря на мутноватое прошлое. С легкой подачи Белова почти все их называли «Мирамакс», хотя общаться получалось в большей степени только с сестрой. Макс адаптировался по-своему.
