Мама всё поняла, и тут же вышла из палаты. Через какое-то время, показавшееся Ване вечностью, она вернулась в палату с сияющим от счастья лицом:

– Ванечка, Маша тоже вышла из комы!

– Слава Богу! – сказал Ваня и потерял сознание.

3

Когда состояние Маши стало стабильным, хотя всё ещё тяжёлым, она стала проситься домой. Уговорить маму не получилось, потому что она и слышать об этом не хотела. «Сначала нужно поправиться, и только потом уже ехать домой», – твердила она. После каждого такого разговора дочери становилось хуже, и на третий день врач запретил Рите допуск в палату больной девочки. Маше ничего другого не оставалось, как самой попросить доктора.

– Ну, как у нас дела, милое дитя? – Доктор пристально смотрел Маше в глаза.

– Николай Петрович, – начала Маша еле слышно, потому что сердце её от волнения забилось быстро-быстро.

Доктор, державший пальцы на пульсе больной, сразу это почувствовал.

– Ну что это вы, принцесса наша, разволновались? Нет причин для волнений. Состояние у нас стабильное, скоро пойдём на поправку.

– Я прошу Вас, уговорите моих родителей забрать меня домой.

– И что это вы такое придумали, дитя моё? Вам нельзя ещё двигаться. Вы ещё очень слабы для того, чтобы возвращаться домой.

– Доктор, прошу вас, мне очень нужно.

– И что же это вам так нужно? – Лёгкая улыбка заиграла на лице доктора.

– Я хочу умереть дома, – решительно сказала Маша.

От неожиданности доктор даже закашлялся.

– А чего это вы собрались умирать, дитя моё? Мы столько на вас сил положили, что не позволим сейчас так быстро нас покинуть.

– Мне нужно домой. – Выражение лица девочки, вопреки ожиданиям доктора, стало ещё серьёзнее. – Если я не успею, Вы себе этого не простите.

Доктор даже и предположить не мог такого поворота в разговоре, и ответ ребёнка, буквально-таки вернувшегося с того света, поставил его в тупик. Он встал и, не зная, что сказать, подошёл к окну, а Маша оживилась и даже попыталась немного привстать.

– Вы скажете им, что дома я смогу скорее поправиться. А я, действительно, смогу, – торопливо добавила она, перехватив взгляд доктора. – Мне очень нужно. Вы даже представить себе не можете… как это хорошо, умереть дома! – сказала она и тяжело откинулась на подушку.

Доктор опять закашлялся. Никогда в жизни не приходилось ему слышать ничего подобного, а тем более, от ребёнка.

– Знаете что, дитя моё, – наконец нашёлся он и обрадовался найденному компромиссу. – Давайте я отпущу вас домой на один день, а через день вы к нам вернётесь. – Последнее было сказано тоном, не терпящим возражений.

– Хорошо, – согласилась Маша. – Только вы отпустите меня сегодня, и этот день не в счёт: он уже наполовину прошёл.

– Ну, договорились, – согласился доктор, хотя всё ещё сомневался, имел ли он право, как врач, идти на такое.

– Вы только не волнуйтесь. – Маша как будто прочитала его мысли и улыбнулась светлой улыбкой. – Всё будет хорошо.

– Ладно, ладно, – ответил доктор невпопад, – я распоряжусь. – Он ещё раз внимательно осмотрел свою маленькую пациентку, встал и, не сказав ни слова, вышел из палаты.

– А где мама нашей принцессы? – Донёсся из коридора его голос.

Мама, к счастью, была на месте. Через минут десять, она, растерянная, но счастливая, робко заглянула в палату.

– Он отпустил? – Маша так смотрела на маму, что у той даже кольнуло сердце.

– Отпустил, отпустил, ты только не волнуйся. А то он передумает и опять запретит мне заходить в палату. Но отпустил только на один день. Он сказал, что это может стать толчком для восстановления твоих сил. Я уже позвонила папе. Он скоро приедет. Девочка моя, какое же это счастье, что ты ко мне вернулась! – Рита поцеловала дочку и стала доставать вещи из тумбочки, потом ударила себя по лбу, и принялась расставлять всё назад по своим местам. – Что же это я? Мы же только на один день!

Когда Машу на каталке подвезли к ординаторской, медсестра открыла дверь и позвала:

– Николай Петрович, принцесса наша уезжает.

– Да, да, но только на один день. – Доктор вышел в коридор и ещё раз долгим внимательным взглядом оглядел маленькую пациентку. – Только на один день. На дольше мы не согласны… Держитесь, дитя моё, – склонившись над Машей, шепнул он в самое ухо девочке. – Я сделал это на свой страх и риск. Так что постарайтесь, чтобы мне не пришлось за это отвечать.

Маша посмотрела на него своим измученным светлым взглядом и также шёпотом ответила: «Я попрошу за Вас Господа».

Доктор снова закашлялся.

– Что это Вы, Николай Петрович, раскашлялись? Простыли, что ли? – звонким голосом нараспев спросила медсестра.

– Да, да, может, и простыл, – ответил доктор и быстро, как если бы его позвали, ушёл в ординаторскую.

4

– Какая же ты лёгенькая, Машка, как пушинка, – сказал Серёжа, опуская дочь на кровать в её комнате.

– Папочка, как же хорошо дома! – Маша обняла отца за шею.

– Не шали, мышка моя, тебе категорически нельзя напрягаться. Так сказал доктор, – добавил Серёжа и погрозил ей указательным пальцем.

– Спасибо ему, он хороший. Другой бы не отпустил. – Маша вся просто сияла. – Ой, мои игрушки! Они все здесь!

– Здесь, Машенька, здесь. Все тебя ждали. И постелька постелена чистая. Мы и не сомневались, что ты к нам вернёшься, – Рита сияла ещё больше, чем её слабенькая дочь.

Маша откинулась на взбитую мамой подушку и прошлась взглядом по потолку.

– А почему здесь так темно? – спросила она и повернула голову к окну. – Мама, зачем здесь такие ужасные тёмные занавески?

– Машенька, – Рита растерялась, не зная, что ответить, – но ты же любила, чтобы в комнате было сумеречно.

– Любила? А теперь не люблю. – Маша поджала губки, как капризная девочка, которой была когда-то. – Мамочка, теперь я люблю свет, ты слышишь? Много света!

– Конечно, конечно, дорогая. Я сейчас.

Шторы, как большая птица, взмахнули сначала одним крылом, потом другим, и комната наполнилась светом!

– Мамочка, правда же, хорошо, когда свет?

– Конечно, дорогая, конечно!

– Ты бы видела моего Ангела! Он весь из света!

– Какого ангела? – Рита растерялась и уже пожалела, что забрала Машу из больницы.

– Мамочка, ты не веришь в ангелов? А они есть! И у тебя тоже есть, ты же крещёная.

– Машенька, знаешь, а мы с папой повенчались, чтобы тебе было легче, нам так сказали.

– Мамочка, любимая, наклонись поближе, я тебя поцелую. Мне теперь, действительно, будет легче. Теперь все мы ближе к Богу, а это самое главное. Ты бы видела, какие они ужасные!

– Кто ужасные? – Рита перепугалась уже не на шутку.

– Да сгустки эти. А какие злые! Мне хорошо: меня ждёт мой Ангел. Только ты должна помочь мне… – Маша не договорила, так как вовремя поняла, что с мамой нельзя разговаривать так, как с доктором.

– Серёжа! Иди сюда! Где ты, Серёжа?

Папа появился в дверях с сияющей улыбкой.

– Что, принцессы мои? Я варю бульончик. Машеньку нужно покормить, да и нам пора подкрепиться.

– Мама, а почему он ещё здесь?

– Кто он? – Рита посмотрела на мужа полным растерянности взглядом.

– Этот подлый обманщик, кто же ещё? – Маша приподняла руку и показала на фавна, лукаво улыбающегося ей с картинки, висящей на противоположной стене.

– Это же твой любимый фавн! – Рита совершенно растерялась: она никак не могла понять, что происходит с дочерью.

– Какой он любимый! Терпеть его не могу! Мамочка, сними его немедленно.

Рита стояла, не зная, как ей правильно поступить. Ей было жаль красивого рисунка дочери.

– Папа, пожалуйста, сними его! Мама всегда ничего не понимает!

– А я действительно ничего не понимаю, – согласилась Рита и развела руками. – Ты так любила своего фавна, а теперь почему-то не можешь его терпеть.