Так мы и стояли в коридоре нашей маленькой двухкомнатной квартиры, проживая момент встречи и не скрывая своих чувств. Я тоже почувствовал что зрение поплыло от подступивших к глазам слез и не в силах освободить руки лишь сказал: — Ма, ну что ты Ма, все нормально, я здесь.

Слова направленные на снижение накала страстей, вызвали обратную реакцию. Мама еще сильнее заплакала, а отец крепче обнял.

— На вот, поешь еще котлетку, — семейный обед затянулся, так как я никак не мог съесть тройную порцию.

— Ну Ма, я уже наелся, — отнекивался я.

— Ешь кому говорят, — перекинутое через мамино плечо цветастое полотенце, меня жутко веселило.

Она не присела ни на минутку, пока я сидел за столом и ел, норовя то и дело подложить что-нибудь или долить.

— Все, не могу больше, — еще через пять минут взмолился я.

— Спасибо, — отец первый встал из-за стола и поцеловал маму, собиравшуюся что-то возразить.

— Спасиб Ма, — я поспешил увязаться за отцом, слюняво мазнув маму в щеку.

— Вот ведь, — притворно сердясь, мама провела рукой как бы стирая мой поцелуй, но в последний момент прижала ладонь к щеке.

Я этого уже не видел, заходя в комнату родителей.

— Ну, садись, рассказывай, — наступило время отца, и он собирался выпытать из меня все, все до чего сможет докопаться.

— Вот, посмотри, еще один ролик выложили в сеть, — сказала мама.

Прообщавшись с родителями целый день, я стал лучше понимать их эмоциональное состояние с утра, когда я только-только вернулся домой. Все дело было в тысячах неудачников, сунувшихся на планету Эхплис. Вместо увлекательного приключения, они попали под пресс бывших военных, установивших свою диктатуру на базах планеты. Умерев, хлюпики возвращались на Землю. Не желая возвращаться на кажущиеся им адом станции, они заполонили сеть истерическими воплями и страшными рассказами о творящемся там беззаконии.

— Это очередной неудачник Ма, — заглянув в экран ее планшета, сказал я: — Посмотри на его лицо, какой из него солдат. Я не удивлен, что он не прижился.

— А из тебя какой солдат? — мама начала очередной виток своих переживаний.

— Я не солдат, я техник, — в сотый раз я принялся ее успокаивать: — за техникой слежу, железки всякие и все такое.

С отцом мы успели все обсудить. Он строго настрого запретил говорить Маме о том, что я участвую в боевых действиях.

— Ври что хочешь, но чтобы не слова о стрельбе, — притянув меня за шиворот к себе поближе, прорычал отец в ухо.

Видя как он одобрительно смеживает ресницы, я придерживался выбранной легенды.

Прозвучавший вызов на телефон стал моим спасением.

— Ма, меня друзья ждут, — попытался я быстро сбежать: — Ну мам, я обещал. Завтра еще целый день дома буду!

На станции Цилиус 412 все было без перемен.

Очнувшись в капсуле, я прислушался к себе. Неприятных ощущений не наблюдалось. Дождавшись зеленого света на бортике капсулы, я осторожно вылез наружу. В помещении где я оказался было около пятидесяти капсул. Здесь складировались уже выращенные клоны, оставленные на время владельцами дожидаться возврата своих хозяев. Индивидуальные апартаменты для хранения предусмотрены небыли.

Я был абсолютно голым, что в общем-то перестало меня смущать в последнее время. На станции души и туалеты были общими, и за две недели я не раз и не два оказывался в ситуации, которая раньше вызвала бы у меня кучу смущения и ненужных движений.

— Ого! — оценив размер бюста проходящей мимо девушки, я округлил глаза.

— Фии, — опустив взгляд на мою промежность, ответила она.

— Гы-гы, — мы вместе рассмеялись.

— Домой смотался? — девушка спросила первой, мы шли вместе по коридору.

— Да, на пару дней, — кивнул я.

— И как там? — мы подошли к проходу в стене.

— Предки спамят, насмотрелись в сети роликов и психуют, — честно сказал я.

— Мои тоже, — улыбнулась девушка: — приходи как-нибудь в Семь ручьев, спросишь Стеллу.

— Заметано, — улыбнулся я.

Девушка прошла вперед, виляя бедрами. Я шел чуть отстав, не зная как реагировать. Ускорившееся мышление принесло двойное облегчение. Прежде всего от того что нанониты не сбежали и находились все еще в моем теле. В противном случае мозговая активность осталась бы на том же уровне что и была. Второе облегчение пришло от знания. Бар «Семь ручьев» был самым дорогим заведением на станции. Работающие в нем девушки никогда не носили одежду выше пояса, разнося напитки и другие заказы с обнаженной грудью. Провести ночь с одной из них стоило пятьдесят кредитов. Притом, что обычная такса на станции составляла всего двадцатку.

Бросив прощальный взгляд на замечательный зад и точеные ноги, я понял что был невнимателен. На ее теле не было видно ни одного имплантанта, что само за себя говорило о роде ее деятельности.

«— Не дай бог меня тоже примут за одного из этих!»- забеспокоился я.

Мои опасения оказались напрасными. Зайдя в комнату после санитарно гигиенических процедур, я увидел свою одежду и осклабился. Теперь я был не новичок. Набранных мной очков опыта за выполненные задания, а так же за сданные головы птеродактилей позволили преодолеть первый рубеж. Я достиг второго ранга и теперь отличался от новичков амуницией.

Внешний вид формы изменил цвет, он стал чуть темнее, а так же улучшился фасон. На брюках в области бедер появились накладные карманы, а куртка обзавелась дополнительными креплениями для вспомогательного оружия.

Внимательно осмотрев пистолет, я убедился что у меня в руках тот самый ствол, с которым я помножил стаю птеродактилей «на ноль». Курок как и прежде смотрел вбок, а рукоять удобно ложилась в ладонь.

О солдате в такой одежде никто не посмеет подумать, что он зарабатывает себе на жизнь чем-то еще кроме оружия. Через десять минут я узнал, что был неправ.

— Смотрите, мопсик! — дружный гогот трех верзил был обращен на меня.

— Что жмырь! Решил что за деньги все купил? — перегородивший мне проход солдат возвышался надо мной на полторы головы.

— Ты это о чем? — огрызнулся я, пытаясь перейти на скоростной режим восприятия, но ничего не получалось.

— Если тебя, сладкий, пропаровозили по дюжине заданий, это еще не дает право носить вот это! — клешня уцепилась за отворот моей новой куртки и тряхнула словно мешок с картошкой.

Дальнейшие события напоминали мой первый день на станции. В избитом теле шевельнулась гордость. Я смог что-то противопоставить трем бывалым солдатам, как это ни странно звучит. Сквозь шум в ушах мне даже показалось, что один из них сказал другому, что они наверно ошиблись.

Сознание вернулось рывком, на станции уже был вечер. Это было добрым знаком, раньше я приходил в себя только к утру.

«— Наверное не до конца били, — подумалось мне: — бросили на пол пути».

Как бы там не обстояли дела на самом деле, надо было вставать и идти. Сориентировавшись на плане, я выбрал кратчайшую дорогу и направился на свалку. Тело потихоньку отходило и торопиться в казармы смысла не было.

— Кто это тебя так? — участливо спросил Юра.

— Да, есть тут отморозки, — отмахнулся я.

Заявиться к бывшему другу, пытавшемуся использовать меня для решения своих проблем в темную, пришло осознанно. Если бы я пришел к нему здоровый, красивый, в новой форме, то сотрудничества бы не получилось. Мой бывший друг мог либо озлобиться на меня, либо попытаться подписать на разборки с другими крысами. Избитый и еле стоящий на ногах, я не подпадал ни под один из раскладов.

— Чего пришел то? — спросил он.

— Я узнал как заработать, но боюсь что и меня и тебя много раз убьют как только узнают, — сказал я.

Посмотрев на мое избитое лицо, он подумал и выдавил из себя: — Знаешь, давай как-нибудь без меня.

— Ну, тогда второй вариант, — предложил я.

— Слушаю, — оживился парень.

— Все фиолетовые стержни, что ты будешь находить, отдавай мене, — сказал я: — за каждые пять штук буду платить по одному кредиту.