– Значит, твоя с Игрейной матушка была королевой? – Наряд Вивианы ослеплял роскошью под стать платью Игрейны и сделал бы честь любой из королев Севера.

– Нет, Моргейна, она была не королевой, а Верховной жрицей, Владычицей Озера, я унаследовала от нее титул. Возможно, однажды станешь жрицей и ты. В твоих жилах течет древняя кровь, очень вероятно, что ты обладаешь и Зрением.

– Что такое Зрение?

Вивиана нахмурилась:

– Как, Игрейна тебе не рассказала? Ответь мне, Моргейна, не случается ли тебе видеть то, что другие не видят?

– Да то и дело, – отозвалась я, осознав, что эта леди понимает меня, как никто другой. – Вот только отец Колумба уверяет, что это все дьявольские наваждения. А мама велела мне молчать и ни с кем о таких вещах не заговаривать, даже с нею, потому что при христианском дворе такого не потерпят и, дознайся об этом Утер, он отошлет меня в монастырь. А мне в монастырь что-то не хочется: там надо носить черные платья, а смеяться и вовсе нельзя.

Вивиана произнесла то самое слово, за которое нянька вымыла мне рот едким щелочным мылом – кухарки использовали его для мытья полов.

– Послушай меня, Моргейна. Твоя мама права, говоря, что не следует рассказывать о таких вещах отцу Колумбе…

– Но если я стану лгать священнику, Господь на меня рассердится.

Вивиана вновь повторила нехорошее слово.

– Послушай, дорогое дитя мое: если ты солжешь священнику, священник и впрямь рассердится и скажет, что на самом деле гневается его Бог. Но у Великого Творца есть дела более важные, нежели злиться на юных и неопытных, так что это – на твоей совести. Доверься мне, Моргейна: никогда не рассказывай отцу Колумбе больше, чем необходимо, но не сомневайся в том, что говорит тебе Зрение, ибо видения приходят прямиком от самой Богини.

– А Богиня – это Дева Мария, Матерь Божья?

Вивиана нахмурилась.

– Все Боги – это единый Бог, и все Богини – это единая Богиня. Великая Богиня не рассердится, если ты станешь звать ее именем Марии, Мария была добра и любила людей. Послушай, милая: этот разговор не для свадебного пира. Но клянусь тебе: пока я живу и дышу, в монастырь ты не отправишься, что бы ни говорил на этот счет Утер. А теперь, когда я знаю, что ты обладаешь Зрением, я горы сдвину, но увезу тебя на Авалон. Пусть это будет наш секрет, хорошо, Моргейна? Ты обещаешь?

– Обещаю, – промолвила я, и Вивиана наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Послушай, музыканты заиграли, сейчас танцы начнутся. И до чего же Моргаузе к лицу синее платье, верно?

Весной на седьмой год правления Утера Пендрагона в Каэрлеоне Вивиана, жрица Авалона и Владычица Озера, вышла в сумерках заглянуть в магическое зеркало.

Хотя традиция, согласно которой Владычица являлась и жрицей, была куда древнее учения друидов, Вивиана разделяла одно из главных убеждений друидической веры: великим стихиям, создавшим вселенную, невозможно должным образом поклоняться в доме, построенном руками человека, равно как и вместить Бесконечность в создание рук человеческих. Так что зеркало Владычицы было не из бронзы и даже не из серебра.

Позади нее высились серые каменные стены древнего храма Солнца, выстроенного Сияющими, пришельцами с Атлантиды, много веков назад. Перед нею раскинулось огромное озеро в окружении высоких, колышущихся тростников, одетое туманом, что ныне окутывал остров Авалон даже в ясные дни. Но за Озером были еще озера и острова, все это вкупе называлось Летней страной. Вся она по большей части лежала под водой, эта земля болот и солончаков, но в разгар лета заводи и солоноватые озера пересыхали под солнцем и обнажалась земля; она быстро зарастала пышными травами, превращаясь в изобильные пастбища.

По чести говоря, здесь внутреннее море постепенно, год за годом, отступало, оставляя за собою сухую землю, в один прекрасный день весь этот край превратится в плодородные пахотные угодья… но только не Авалон. Авалон ныне был неизменно сокрыт от всех, кроме верных; для паломников, что стекались в монастырь, христианами называемый Гластонбери, Стеклянный град, храм Солнца оставался невидим, ибо принадлежал чужому, потустороннему миру; направляя Зрение в ту сторону, Вивиана различала тамошнюю церковь.

Владычица никогда не бывала в тех местах, хотя знала: церковь там стоит с незапамятных времен. Много веков назад – так рассказывал мерлин, и Вивиана ему верила, – с юга сюда пришла небольшая группа священников, жаждущих знания, и с ними – их пророк-назареянин; по легенде, здесь, в обители друидов, где некогда воздвигся храм Солнца, обучался сам Иисус – здесь он обрел всю свою мудрость. А несколько лет спустя – так гласит предание – их Иисус был принесен в жертву: так жизнь его повторила древнее таинство об умирающем и воскресающем Боге – таинство, что старше самой Британии; и один из его родичей возвратился сюда и воткнул посох в землю Священного холма, и посох превратился в терновый куст, и зацветает он не только вместе с обычным терновником в день середины лета, но и зимою, под снегом. А друиды, в память о кротком пророке, коего они знали и любили, дозволили Иосифу Аримафейскому построить на Священном острове часовню и монастырь, посвященные их Богу, ибо все Боги суть единый Бог.

Но это все случилось в незапамятные времена. Какое-то время христиане и друиды жили бок о бок, поклоняясь Единому, но затем на Остров пришли римляне, и, хотя они славились терпимостью по отношению к местным божествам, на друидов они обрушились безжалостно, вырубили и сожгли их священные рощи и повсюду раструбили о том, что друиды якобы совершают человеческие жертвоприношения. Разумеется, на самом деле провинились они главным образом в том, что убеждали народ не признавать римских законов и римского мира. И тогда, призвав на помощь всю свою магию, дабы защитить и уберечь последнее прибежище своей школы, друиды произвели в мире последнюю из великих перемен и изъяли остров Авалон из мира людей. С тех пор он сокрыт в туманах и досягаем только для посвященных – тех, что прошли обучение на острове, или тех, кому показали тайные пути через Озеро. Племена знали про Авалон; там совершали они в новую веру свои обряды. Римляне, христиане со времен Константина, что разом обратил свои легионы под влиянием явленного ему в бою видения, считали, что друиды полностью истреблены Христом, и ведать не ведали, что несколько оставшихся друидов живут и учат древней мудрости на сокрытом острове.

При желании Вивиана, Верховная жрица Авалона, могла усиливать свой дар вдвое, распространяя его на многие мили. Захотев того, она различала башню, возведенную монахами на вершине Холма, горы Посвящения, башню эту построили в честь Михаила, одного из ангелов у иудеев, роль которого в древности сводилась к тому, чтобы держать в подчинении подземный мир демонов. Даже теперь это казалось Вивиане небывалым кощунством, но она утешалась мыслью о том, что все это происходит не в ее мире; если узколобые христиане предпочитают видеть в древних могущественных Богах демонов, что ж, им же хуже. Богиня жива и поныне, что бы уж ни думали о ней христиане. Вивиана сосредоточилась на своей миссии: ей предстояло заглянуть в магическое зеркало, пока в небе еще светит только что народившаяся луна.

Хотя было еще довольно светло, Владычица принесла с собою крохотный светильник, внутри которого подрагивал язычок пламени. Она развернулась спиной к тростникам и соленым болотам и зашагала в сторону большой земли по тропе, медленно пробираясь вдоль заросшего камышом берега, мимо древних прогнивших свай, – здесь, у кромки воды, в незапамятные времена местные жители возводили дома.

Мерцал огонек светильника, разгораясь все ярче и ярче по мере того, как сгущалась тьма, а над деревнями, еле различимый, сиял чистый, тоненький серп девственной луны – точно серебряный торквес на шее Владычицы. Она шла древним путем процессий и шествий медленно и неспешно – ибо, хотя силы и бодрость ее еще не иссякли, она была уже немолода, – и наконец впереди блеснула зеркальная заводь в окружении бесконечно древних стоячих камней.