- Ага, ты еще скажи, что его масса покоя равна нулю... Тогда мы, конечно, встретимся... - не удержалась я от горькой иронии.
- Я ничего определенного не могу сказать про этот объект, но интуитивно чувствую, что это нечто, пока неизвестное науке. Еще одна полевая разновидность материи, возможно... Ментальное поле, психическое поле, интеллектуальное поле, духовное поле... - зациклился он в подборе термина.
- Душа, - подсказала я. - Только почему ты относишь ее к материи?
- Потому что она материально взаимодействует с материей - посмотри на эти спектры, - ткнул он пальцем в экран. - Но термин "душа" мне не нравится. Слишком много спекуляций вокруг. Слишком поэтично.
- Зато всем понятно.
- Вот это и плохо, - вздохнул мой теоретик, - слишком велика вероятность неизлечимой вульгаризации. Не исключаю, что эта полевая форма порождается труднообнаружимой нашими приборами нейтринной структурой, хотя таковую трудно себе представить. Разве только эта структура существует за счет организующей силы нашего гипотетического поля...Кстати, ты слишком небрежно определила границу спектра частот. Это вовсе не ультрафиолет, а гораздо более высокочастотное излучение! Весьма жесткое! Такого до сих пор не обнаруживалось.
- Но чем жестче излучение, тем оно губительней для жизни! Как же я еще жива?
- Это справедливо для известного нам участка спектра. Может быть, слишком большая частота колебаний находится за пределами чувствительности живого, и характер взаимодействия меняется... К тому же, энергия на этом участке спектра невелика. Пока. Потому что наблюдается тенденция к ее росту.
- Да, оказывается я - ценнейший научный экспонат! Не та ли самая точка опоры, которую искал Архимед, обещая перевернуть мир?.. Непонятно зачем. Не Архимед ли ты, дорогой?..
- Нет, лапушка, я не Архимед. И ты не точка опоры. И мир я переворачивать не собираюсь. Скучное занятие. Единственная, нет, не единственная, но главная моя забота - уберечь тебя и не потерять твой след. Ведь если ты, на самом деле, станешь нейтринной структурой, тебя ни отыскать, ни удержать будет невозможно... Ничем.
- Да, - улыбнулась я, - ничем, кроме души, которая тебе так не нравится.
- Тебе бы все шутки шутить, а я почти в отчаянии. Эксперимент на грани срыва. Я боюсь тебя потерять!..
- Только без истерик, защитник мой. Если я буду продолжать, хоть на каких-то частотах, ты меня услышишь.
- Похоже, уже сейчас часть энергии ушла в тот участок спектра, которого наши приборы не могут зарегистрировать. А если все твое излучение будет там?!
- Ты же гений, значит, что-нибудь придумаешь, - обнадежила я. - Заодно и человечество осчастливишь. Влюбленный гений...
- Опять издеваешься, - хмыкнул мой несчастный.
- Ну, разве что самую малость...
- Я тебе еще не все показал. - Он сменил график на экране. - Теперь посмотри на запись этих таинственных супервысокочастотных колебаний, которые мы еще можем регистрировать. В этом масштабе все видно. Эти вот периодические колебания - те самые, о которых речь, а вот эта еще более высокочастотная пила на них, как нетрудно догадаться...
- Модуляция! - закончила я.
- Именно! А оная, как известно, обычно связана с передачей информации... А теперь признавайся, - улыбнулся мой бдительный, - кому и что ты передаешь?
- Наверное, сигнализирую в ад или в рай, а скорее в распределительную комиссию: "Ждите, скоро буду!"... Да, кстати, ты же записал еще более высокочастотный сигнал, а прибеднялся, что это невозможно.
- Боюсь, что при этом запись сильно искажена. Пока здесь заслуживает доверия только сам факт наличия модуляции.
- Ну, видишь, как тебе стало интересно жить! Нет худа без добра. Если бы я не начала уменьшаться, так бы и кис на своем озоне.
- Не говори глупостей! Весь этот чертов интерес я, не задумываясь, поменял бы на нормальную жизнь с тобой! - возопил мой верный.
- А зря не задумываешься. Познание требует жертв. Сколько ученых отдали свою жизнь во имя....
- В гробу я видал такое познание! В белых тапочках! - зарычал мой неистовый.
- Ну-ну, успокойся, - погладила я его призрачную голову. - Я считаю, что мы должны извлечь максимум информации из моего уменьшения. Тогда мое исчезновение обретет хоть какой-то смысл. Не так обидно исчезать.
- А мы что делаем? Мы его и извлекаем, смысл этот чертов!
- Я думаю, что надо активизировать твои усилия. Ты слишком много времени теряешь на меня.
- Чушь! Потеряно то время, которое я провожу без тебя!
- Ну, хорошо. Мы все время будем вместе. Я буду рядом. Но ты должен переключить свой бесценный интеллект с меня на эту задачу, которая тоже я. Так что это не будет изменой.
- Я и так ...
- Вижу. Но надо еще... Пока я не исчезла.
Я чувствовала, что осталось совсем недолго. И если его не загрузить работой, неразрешимой проблемой, то он может наделать массу глупостей, когда я окончательно исчезну. Тогда некому будет подумать о нем. А мне только о нем и интересно думать.
И мой самоотверженный внял призыву. Он сидел за компьютером, занимаясь синтезом электронных схем, раздавал заказы по фирмам, с которыми был связан через Проект. И, хотя он не покидал меня, вскоре новая аппаратура была в его распоряжении. Возможно, когда-нибудь ему придется отчитываться перед финансовыми органами ООН. Но полагаю, что, продав документацию на эти приборы, мой умелец сможет рассчитаться не только с ООН. Таких в мире раньше не было.
Исследователь мой потирал руки в предвкушении будущих открытий, но орешек оказался крепким - какие только программы-дешифраторы не применял он, расшифровать информацию, несомую моим излучением, не мог. Организатор мой задействовал лучшие умы в области дешифровки. Они не сдавались, но похвастать им было нечем.
- Какая-то нечеловеческая логика! - возмущался мой непреклонный.
- Разумеется, нечеловеческая, - соглашалась я. - Это логика Природы. Быть может, та же, что и в генетическом коде.
- Пробовали, - вздохнул он. - Черта с два!
- Я не говорю, что она такая же. Я предполагаю, что она столь же нечеловеческая.
Мне было очевидно, что я нашла хорошее отвлекающее занятие для своего несчастного. И надолго.
Когда он спал, я гуляла, забавлялась сменой времен года в зависимости от настроения, прислушивалась к себе. Должна же я что-то ощущать, когда во мне происходят такие нетривиальные процессы!
Интересно, что я не ощущала психического дискомфорта. Было спокойно на душе, если не считать легкой грусти. Ощущалось, что все идет так, как надо, и нечего бояться. Поэтому и страха не было, а было ожидание и даже некоторое нетерпение. Зуд любопытства. И еще я обнаружила, что не нуждаюсь в пище. Да и какая это была пища при моих-то габаритах?.. Оптический обман. Кроме того, мне стали неинтересны сексуальные эмоции. Загрузив мужа научными проблемами, я переключила туда и его сексуальный потенциал, который больше меня не беспокоил. И сие меня вполне устраивало. Но в то же время я почти постоянно думала о своем единственном и неповторимом. Как ему помочь, как его уберечь?.. Как сделать счастливым?..
При всем этом я совершенно не ощущала, что куда- то передаю какую-то информацию. Значит, это идет помимо эмоций и сознания, где-то на уровне генетики.
Лес в моем мире стал более призрачным, то есть туманно-призрачным. Надо полагать, что я уменьшилась настолько, что фантоматическая техника уже не справляется.
Я сообщила сыну о своих записках. Он умолял показать ему их немедленно, пока он не начал непосредственную работу над фильмом. А я сказала, что он получит их, когда я исчезну.
- Но мне это нужно для концепции! Мне нужно понять тебя!.. - увещевал меня сын. - А если не пойму, спросить!.. Как я смогу спросить, когда тебя не будет?
- Спросишь у отца...
- Отец сам по себе. Разговор о тебе.
- Нет, он не сам по себе, и твоя концепция должна это учитывать. И вообще, ничего не надо спрашивать. Далеко не все можно объяснить. Надо почувствовать.
