Г. Гот был человеком с твердым характером, очень целеустремленным и настойчивым в достижении задуманного. Поэтому немудрено, что, судя по дальнейшим событиям, фельдмаршал согласился с его доводами и одобрил предложенный им план. Казалось, он был достаточно продуман и адаптирован к местности, учитывал мощь советской оборонительной системы, численность войск группы армий, их сильные (мощь танковых дивизий) и слабые (нехватка пехоты) стороны, и был лишен авантюрного налета. Кроме того, в нем был заложен трезвый и логичный прогноз действий советского командования, исходя из определенной оперативной обстановки, которая должна была сложиться в ходе действий войск армии.
Опасения Г. Гота за свой левый фланг полностью оправдались уже к июню. Немецкая разведка обнаружила в районе Обояни сосредоточение советской 1-й ТА. Опираясь на эти данные, штаб армии 20 июня 1943 г. подготовил любопытный документ «Оценка обстановки для проведения операции „Цитадель“ и ее продолжения», в нем был изложен ряд ключевых условий, при которых возможно проведение ее второго этапа. «За последнее время, – отмечается в нем, – противник еще более укрепил свои позиции, значительно усилил средства обороны и, кроме того, по весьма достоверным сведениям, выдвинул 1-ю танковую армию с 3-м моторизованным и 16-м танковым корпусами в район Обоянь, Курск. Следует ожидать появления других крупных танковых и моторизованных сил противника северо-восточнее Белгорода и в районе Острогожска.
Несмотря на это, успешное проведение операции „Цитадель“ все еще возможно. Однако, учитывая широкий размах оборонительных мероприятий противника, она займет более продолжительное время, чем можно было предполагать до сего времени. Поэтому объединение с 9-й А произойдет позже намеченного срока.
Можно полагать, что после прорыва обеих оборонительных полос противника задача 4-й ТА будет состоять в разгроме 1-й танковой русской армии, ибо без ее уничтожения дальнейшее проведение операции немыслимо. Тем временем находящиеся восточнее Курской дуги русские моторизованные и танковые силы столкнутся с оперативной группой Кемпфа. По имеющимся на сегодня сведениям, численность и сила этих соединений такова, что одна оперативная группа Кемпфа будет не в состоянии уничтожить их. Вероятно, потребуется развернуть на восток для участия в танковом сражении и 4-ю ТА с ее обоими танковыми корпусами, обеспечив ее тыл пехотными дивизиями. Было бы неправильно выделить для этого только один танковый корпус 4-й ТА, а другой оставить наступать на север. Необходимо уничтожить как можно больше наступательных средств противника. Это возможно только в том случае, если все танковые силы армейской группы Кемпфа и 4-й ТА будут повернуты для удара в тесном взаимодействии по восточному флангу противника. Лишь после проведения этой части операции можно будет осуществить соединение с 9-й А.
Для продолжения операции важен не территориальный выигрыш, а уничтожение новых крупных соединений противника. Только если будет осуществлена эта возможность, было бы оправданно продолжение наступления. В противном случае следует приостановить операцию и перейти к построению нового рубежа обороны по общей линии Волчанок, Скородное, Тим и севернее»[28].
В этом документе, за две недели до начала Курской битвы, командование ударного объединения ГА «Юг» не только высказало уверенность относительно возможности осуществления намеченного в плане «Цитадель», но и указало на новую, очень существенную угрозу – 1-я ТА генерал-лейтенанта М.Е. Катукова. По мнению составителей, ее уничтожение, наряду с истреблением советских стратегических резервов у Прохоровки (в документе район северо-восточнее Белгорода), в том числе 5-й гв. ТА генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова, находившейся в это время в районе Острогожска (Воронежская область), являлись главной задачей первого этапа.
Причем, учитывая полосу наступления 48-го тк и указанные в документе вероятные районы развертывания войск Катукова, штаб армии четко не указал, что уничтожение 1-й ТА – это первоочередная задача войск именно 48-го тк. Реальную численность 1-й ТА немцы не знали, поэтому трудно было рассчитывать на ее быстрое уничтожение. Ф. Фангор писал: «Генерала продолжало беспокоить, смогут ли справиться наши силы с этой сложной задачей. Он чувствовал, что два танковых корпуса с шестью танковыми и моторизованными дивизиями представляют слишком слабую силу, чтобы выполнить ее. С другой стороны, все мы верили, что качество этих дивизий и их вооружение были фактором, способным значительно усилить удар. Прибытие двух батальонов со 188 новыми „пантерами“, казалось, послужат подтверждением такого взгляда»[29].
Ясно и откровенно обрисовал собственное видение ситуации с целями операции и реальными возможностями войск, выделенных для ее осуществления, сам Э. фон Манштейн: «Группа „Юг“ была в состоянии выделить для операции „Цитадель“ большие силы, а именно – две армии, в составе которых было 5 корпусов с 11 танковыми и 7 пехотными дивизиями. По мнению командования группы, решающим фактором для использования этих армий было то обстоятельство, что противник вскоре после начала операции бросит в бой свои сильные оперативные резервы, стоявшие восточнее и северо-восточнее Харькова. По меньшей мере столь же важной, как удар на Курск с целью отсечения находившихся там вражеских сил, была задача обеспечить с востока этот удар от подходящих вражеских танковых и механизированных соединений, нанося встречные удары. Разгром этих сил был также целью операции „Цитадель“»[30].
Таким образом, не только командующий 4-й ТА, но и само руководство ГА «Юг» придавало, по сути, второстепенной задаче операции – нанесение тяжелых потерь советской стороне, важнейшее значение и ставило ее, «по меньшей мере», в один ряд с главной, сформулированной Гитлером, – окружение войск двух фронтов. Создается впечатление, что у Э. фон Манштейна просто не было выбора, из двух зол он выбирал наименьшее, считая в действительности задачу первого этапа наступления – главной и единственной, и не верил в возможность воплощения амбициозных затей фюрера. В своей книге бывший начальник штаба 48-го тк генерал Ф. фон Меллентин пишет: «Со стратегической точки зрения „Цитадель“ являлась крайне опасной операцией, так как в это огромное наступление должны были бросить фактически все оперативные резервы….Если бы даже мы и преодолели минные поля и срезали Курский выступ, мы не многого бы добились. Потери с нашей стороны, конечно, были бы огромными, и мы вряд ли смогли бы что-либо сделать с окруженными в котле многочисленными русскими дивизиями. Что касается резервов русских и упреждения их летнего наступления, то, пожалуй, было бы более вероятным, что наши собственные резервы перестанут существовать»[31].
Но приказ есть приказ, и его отменить никто, кроме Гитлера, не мог. Поэтому основное внимание командования ГА «Юг» было направлено на подготовку первого этапа операции. Все моменты предстоящих боевых действий первого этапа тщательно продумывались. На учениях, проводившихся в конце мая – начале июня в штабах 4-й ТА, ее соединений и частей присутствовал не только Г. Гот, но и Э. фон Манштейн. Даже на тех, где приглашались командиры полкового и батальонного звена. Кроме того, во всех дивизиях систематически проводились тренировки на картах, вплоть до командного звена взводов.
Поверив в реалистичность плана Гота, Э. фон Манштейн также считал ключевым моментом «главное сражение» у Прохоровки. Исходя из его результатов (каковы будут потери сторон), должны были быть определены перспективы и поставлены задачи войскам для достижения заявленной как главная задача «Цитадели» – рывок на соединение с 9-й А. Хотя это не означало, что если бы оборона Воронежского фронта рухнула под ударами танковых клиньев Гота в первые день-два, то он не воспользовался бы этой ситуацией и, остановив движение войск на Курск, ожидал бы подхода советских бронетанковых соединений к Прохоровке. Однако, как бы ни хороши и реалистичны были планы Гота, их воплощение в первую очередь зависело от стойкости русского солдата и умения командного состава советских войск эффективно управлять имеющимися силами и средствами. А как покажут бои под Курском, эти факторы немцами были явно недооценены.
