Проводник — маленький рыжеватый кривоногий человечек с хитро косящими узкими глазами и торчащими во все стороны волосами, что делало его похожим на рябое небритое солнышко c темным прошлым — сочувственно взглянул на приунывшего царевича, не проронившего ни слова с тех пор, как они, собрав остатки шашлыка, взгромоздились на Масдая и отправились в обратный путь — в Атланик-Сити, столицу рудокопов атланов.

— И чего теперь куда? — стараясь звучать скорбно, соответственно ситуации, проговорил он.

— Не знаю… — едва прошевелил губами Иванушка и снова уткнулся лбом в поджатые колени. — Теперь — не знаю…

— А у тебя что — предложения будут? — испытующе прищурился на атлана Агафон.

— Ну, как бы если и подумать, то, может быть, и будут, — уклончиво пожал плечами проводник.

— Так говори, вольный стрелок, не ходи вокруг да около, — очнулся от сытой дремы дед Зимарь. — Как звать-то тебя, сынок? Не обессудь на старика — чегой-то я запамятовал. Имя-то уж у тебя больно непривычное.

— Ясенем меня зовут, — несколько обиженно напомнил атлан.

— Ясенем? — переспросил дед. — Это как дерево, что ли?

— Да, — с гордостью подтвердил проводник. — У нас по названиям деревьев сплошь да рядом детей называют.

— А почему именно деревьев? — заинтересовался волшебник.

— Если не секрет, — уточнил старик.

— Я слышал, у северных народов обычай есть детей в честь камней называть и металлов — Диаманда, Эсмеральда, Сильвер, Злата, Булат и так далее, потому что они у них — редкость и драгоценность. А в наших горах редкость и драгоценность — деревья. Да еще всё, что связано с деревом, в том числе и имена, считаются у нас оберегами от горных демонов. Вот и весь секрет.

— Я спросил у Ясеня: «Где моя любимая?» — пробормотал, горько усмехнувшись своим мыслям, Иванушка и снова уткнулся в колени.

— Я говорю, что где любимая твоя, я знать не могу, — многозначительно взглянул на него атлан. — Но вот человечка, который может, я знаю.

— Кто это? — мгновенно очнулся от своих страданий и вскинул голову царевич.

— А вы долго по нашей стране путешествовали, пока меня нашли? — в ответ на уже свои мысли полюбопытствовал вдруг ни к селу ни к городу проводник.

— Нет. Пару дней, не больше, — ответил Агафон.

— Да и то ее толком не видели — от избушки охотничьей к избушке метались, — добавил дед.

— А-а, — с непонятным удовлетворением протянул Ясень. — Значит, порядков наших и обычаев не знаете.

— Нет, — в один голос подтвердили путешественники, и даже Масдай.

— Тогда я вам расскажу. Есть у меня одна женщина знакомая, которая гадать может. Если я ее попрошу, то она вам что хотите расскажет.

— Так что ж ты раньше-то молчал?! — воскликнул Зимарь.

— А то, — строго взглянул на него проводник, — что гадание у нас под страшным запретом. Если власти пронюхают — в тюрьму загремит не только гадальщик, но и клиент! Опасное это дело. Кого попало к знакомой гадалке я не поведу. И не уговаривайте.

— Так что ж ты это? Сказал «А» — сказывай и «Бэ»! — потребовал дед Зимарь.

Ясень замялся.

— Ясень, пожалуйста, помоги нам! На тебя вся наша надежда! — взмолился Иванушка.

Проводник вздохнул и развел руками.

— Мы заплатим, — проявил чудеса догадливости волшебник, и проводник мгновенно сдался:

— Только это дорого обойдется.

— А правду она говорит-то хоть, али когда как? — прищурился на проводника испытующе дед Зимарь.

— Истинную правду, — как олицетворение оскорбленной искренности, правдивости и честности прижал руку к сердцу Ясень. — Если гадание не выйдет и вы свою кралю разлюбезную не найдете, возвращайтесь — она вам все вернет, до последней монетки.

Иванушка с робкой надеждой обвел взглядом друзей:

— По-моему, это надежная гарантия?…

— Еще бы, — довольно хмыкнул атлан. — Только у меня еще несколько условий будет.

— Каких?

— Ни про гадание, ни про гадалку — никому ни слова, ни полслова.

— Могила, — страшным шепотом поклялся за всех Агафон.

— Чего нагадает — никому постороннему не говорить.

— Ясень… пень…

— Сразу, как только она вам погадает, летите из города и не оглядывайтесь.

— Уже летим, — заверил его Масдай.

— И деньги вперед.

Ковер покружил над городом, почти не различимым в рано опустившихся октябрьских сумерках, и ворчливо поинтересовался у проводника:

— Ну что? Узнаешь местность? Куда садиться-то?

— М-м-м… вот туда, — и он ткнул пальцем куда-то вниз и вправо. — Там постоялый двор моей старой знакомицы — Лианы. Она в постояльцах неразборчива, кого попало принимает и вопросов не задает.

— От кого попало слышу! — не замедлил обидеться Агафон.

— По-твоему, мы — «кто попало»? — сердито поддержал его дед Зимарь, готовый к бою за свое и друзей доброе имя.

— Вы — нет, — поспешно качнул лохматой головой проводник. — А вот он, — он ткнул пальцем в Масдая, — да. Но если вы хотите, чтоб на вас ходил смотреть весь город, как на заезжий зверинец…

— Понятно, — оборвал его волшебник. — А твоя гадалка где обитает?

— Тс-с-с-с!!! Чего кричишь? Чтоб все услышали? — испуганно зашипел Ясень. — Не бойся. Я свои обещания выполняю.

Масдай при тусклом свете фонаря мягко опустился на середину и без того неширокой улицы, прямо у входа на постоялый двор «Гибкая Лиана», архитектурой, или, вернее, отсутствием таковой напоминающий, скорее, дот, и тут же был скатан путешественниками и торопливо внесен внутрь.

Ясень проводил их в комнатушку под самой крышей и собирался было уйти, как Иванушка ухватил его за плечо и твердо и многозначительно взглянул ему в глаза.

— Прямо сейчас?… — верно истолковал сразу все значения атлан.

— Еще не поздно, — настойчиво проговорил царевич. — Это же просто осень, поэтому темнеет рано. А на часах в зале и семи не было.

Проводник на мгновение задумался и вздохнул:

— Ну если уж тебе так не терпится…

— НАМ так не терпится, — встал рядом Агафон. — Мы идем вдвоем.

— Втроем, — тут же уточнил дед.

— Нет, спасибо, не надо, — слабо улыбнулся Иванушка. — Отдыхайте, поужинайте внизу… Если гадалка скажет, где искать Серафиму, завтракать нам не придется.

— Тут недалеко, — сообщил Ясень. — Мы недолго.

— Вот видите?

— Ну хорошо… — вздохнув, под голодное ворчание желудка согласился Агафон.

— Если недолго, — поддержал его старик.

— И деньги вперед. Мне. А я с ней обо всем договорюсь.

— Сколько?

— А сколько у вас есть?

Царевич зашарил по карманам, и на свет белый появилась полная пригоршня меди, пара серебряных монет и один золотой — вся их наличность, еще остававшаяся от продажи фамильного перстня Ивана.

— Хватит, — быстро кивнул Ясень и потянулся за деньгами.

— Я тоже думаю, что хватит, — улыбнулся дед Зимарь и проворно вложил в руку Ясеня серебряную монету.

— А остальное?

— А остальное — когда мы по совету уважаемой гадалки девицу разыщем, — старик ласково собрал морщинки в уголках добрых прозрачных глаз.

Проводник покривился, нахмурился, и Иван, не дрогнув под предупреждающим взглядом друзей, добавил еще несколько медяков. Атлан удовлетворенно кивнул:

— Пойдем.

Жилище, оно же офис гадалки, оказалось не очень далеко.

Проводник попросил царевича подождать пару секунд, первым подскочил к дверям приземистого домишки, сложенного из красноватого камня, проворно отодрал что-то от стены и только тогда подал своему подопечному сигнал подходить.

Дверь открыла полная дама лет сорока, с накрашенными черным глазами, губами и ногтями и закутанная в целый ворох цветастых платков с черными же кистями.

— Что привело вас к… — заговорила она грудным голосом, но Ясень быстро приложил к губам палец и втолкнул ее внутрь.