Я представляла, как он, такой властный, сильный, холодный, равнодушный, дотрагивается до футляра кончиками длинных пальцев и видит меня. Именно видит, слышит, чувствует.

– Нравится?

Кивнула и жадно поцеловала в губы, Нейл увернулся, отбросил мои волосы с затылка и надел украшение мне на шею. Щелкнул замочек, и я слегка вздрогнула.

– Тебе идет, маленькая.

Опрокинул на подушки и сдернул одеяло, долго осматривал мое обнаженное тело. Провел по груди ладонью, касаясь напряженного соска, и я увидела, как он сглотнул, медленно отнял руку, сжимая пальцы в кулак, потом посмотрел мне в глаза:

– Утром Лиам отвезет тебя к порталу. Ты все помнишь, Лия?

Я кивнула и вернула его руку к груди, взгляд вспыхнул и тут же погас, а я разочарованно вздохнула. Не заметил, не ответил: ни горящим взглядом, ни скрытой в уголках чувственного рта улыбкой. Напряжен. Я чувствую это почти физически, но не осмеливаюсь спросить почему.

Нейл встал с постели, застегнул рубашку, не глядя на меня, а я смотрела на него и чувствовала, как хочется смотреть еще и еще. До бесконечности. Вцепиться пальцами в его рубашку и не отпускать.

Когда за Нейлом закрылась дверь, я метнулась к окну, внутри было странное чувство. Словно тревога, словно что-то не так.

Выхватила жадным взглядом силуэт в предрассветном мраке, освещенный несколькими одинокими фонарями. Идет по направлению к машине, походка хищника и в то же время тяжелая… Он делает шаг, а у меня внутри что-то обрывается. Как будто отдаляясь, рвутся нити, связывающие меня с ним. Рвутся больно, отдавая в груди гулкими ударами сердца.

«Нейл!»

Остановился и резко обернулся. Смотрит. Долго. Даже издалека вижу, как потемнел его взгляд. Я знаю, что он видит меня всю, до мельчайших деталей, освещенную мягким светом, совершенно голую. Отвернулся и пошел к воротам, слуга уже пригнал машину и услужливо распахнул дверцу. Выдохнула медленно и задернула шторы, прислонилась лбом к стеклу. Он вернется вечером. Уходить легче, чем отпускать. Тот, кто уходит, забирает наше сердце с собой, а тот, кто ждет – остается без сердца… пока оно не вернется обратно, биться в груди радостной пульсацией после разлуки, захлебываясь болезненными ударами счастья, или не вернется, заставляя рану кровоточить в тоскливом ожидании. Мне каждый раз казалось, что я осталась без крыльев и могу лишь смотреть на небо, ожидая, когда получится снова взлететь в синеву, падая в бесконечный космос его глаз, и мне страшно, безумно страшно, что уже никогда… Страх потери намного страшнее самой потери.

Легкий шорох позади, и на горле сомкнулась ладонь. Я закрыла глаза, резко выдохнув – вернулся. Погладил шею, подбородок, резко погрузил большой палец мне в рот и властно толкнул вперед, раздвигая мне ноги коленом, надавив второй рукой на поясницу, заставляя упереться раскрытыми ладонями в стекло и принять его в себя. Одним движением заполнил всю, резко, глубоко. Я вскрикнула в унисон его низкому стону, закатывая глаза, чувствуя, как мужская ладонь сильно сжимает грудь, как намотал мои волосы на кулак и дернул назад, вынуждая всхлипнуть и прикусить губу. Жестко, быстро, без подготовки, яростно. Вдалбливается с остервенением голодного зверя, словно ночью не брал меня несколько раз подряд. Слышу его рваное дыхание и хриплое рычание у самого уха, кусает за затылок, и дрожь возбуждения резонансом вдоль позвоночника, лихорадкой по всему телу.

Пришла в себя в его объятиях, все еще вздрагивая и задыхаясь после дикого, быстрого секса. Нейл развернул меня к себе лицом, придерживая за талию, и вдруг властно обхватил мои скулы пятерней. Долго смотрел в глаза. Прижался лбом к моему лбу.

«Скажи…»

«Люблю тебя».

Улыбнулась, но улыбка растаяла на губах, потому что Нейл не улыбался.

«Еще».

«Люблю».

«Скажи мое имя».

«Я безумно люблю тебя, Нейл Мортифер».

Прижал к себе до хруста в костях, зарываясь пальцами в волосы.

«Моя?» – выжидает.

«Твоя», – выдыхая и прижимаясь сильнее.

«Да! Моя! Всегда! Навечно!» – утверждение, которое сносит все планки, от которого хочется кричать, вопить.

Перед тем как ушел, провел тыльной стороной ладони по моей щеке и дернул к себе за украшение.

– Не снимай.

– Не сниму.

Обыск перед переходом – обычная процедура. Даже перед тестовым запуском портала меня обыскивали, и не только меня. Всех, кто попадал на стерильную территорию.

Я положила сумочку на высокий стол, сняла заколку, браслет, сережки.

– Колье тоже снимай.

Я отрицательно качнула головой.

– Это подарок, и я обещала, что не сниму.

– Бред. По инструкции ты должна снять все. Снимай.

– Нет, – упрямо посмотрела ей в глаза.

Клэр стиснула челюсти. Видимо, раздумывая, может ли она содрать его с меня насильно, но прошлый урок был усвоен. Она взяла в руки рацию.

– НМ13 отказывается снять предмет туалета. По инструкции это сопротивление системе. Я обязана применить силу.

Потом злорадно усмехнулась и посмотрела на меня.

– Тебе приказано подчиниться инструкции, НМ13.

– Пусть он сам мне об этом скажет.

Увидела, как вспыхнул ее взгляд. Да, я осмелилась перечить. Клэр нажала на громкую связь.

– Сними колье и отдай Клэр, Лия.

Клэр с триумфом смотрела, как я кладу украшение на поднос. Она вернулась не так давно, довольно долго ее не было. После того инцидента она исчезла, и я видела ее только при переходах. Иногда смотрела на Клэр и думала о том, что она неравнодушна к Нейлу. Мне все больше казалось, что между ними что-то было. Инстинктивным чутьем влюбленной женщины, ревнивым нюхом самки, которая помешана на своем самце, я улавливала это прошлое. Этот запах секса, который был между ними когда-то. Я смотрела на Клэр и гадала, как давно это было и что именно их связывало? Ревновала ли я Нейла? Я не знаю. Я не видела его с другими, но, когда представляла кого-то в его объятиях, я словно наливалась ядом, и он начинал травить меня изнутри. Эфемерный, пока еще не знакомый мне, но я была уверена, что не хочу узнавать. Это все равно что прикидывать, глядя на лезвие ножа, насколько глубоко он войдет в твою плоть и достаточно ли он острый, чтобы разрезать тебя на куски. Никогда не подозревала, что способна на это, пока не увидела однажды взгляд Клэр. Мимолетный, очень быстрый взгляд на Нейла, в котором читалась та самая вселенская тоска бывшей любовницы. Собачья преданность и жалкая жажда повторения… У брошенных женщин особенный взгляд: в нем есть примесь ненависти, обиды, горечи поражения и дикая надежда, что прошлое еще можно вернуть. Я бы лучше сдохла, чем стала такой, как она. Я бы не смогла стать никем для Нейла и смириться с этим или жалко ожидать подачки.

– Разденься.

Могла не приказывать, я знаю правила. Сняла с себя почти все, оставшись только в трусиках. Клэр осмотрела меня, слегка приподняв одну бровь. Презрительно долго, не упуская ни одну деталь, с брезгливой улыбочкой на тонких красных губах, вытянутых ниточкой и четко подведенных карандашом. Ее помощница поставила поднос с моими вещами под сканер.

– Почему не используешь мазь?

Бросила взгляд на царапины на моих бедрах и сжала челюсти.

– Она мне не нужна.

Ухмылка… и снова полный ненависти взгляд уже на ключицы, где остались следы от голодных поцелуев.

– Хозяин ненасытен, – сказала я и увидела, как она сжала челюсти сильнее, – а мне нравится носить его метки на теле до следующих, которые он мне поставит. Он любит меня помечать… оставлять на моем теле следы…

Извращенное удовольствие от первого удара, достигшего цели. Тот самый триумф, когда в броне врага вдруг прощупываешь брешь и попадаешь иголкой, но в самое сердце. Потом остается бить только в одно и то же место. До полного уничтожения.

– Хватит. Это ненужные подробности.

– Ну почему, Клэр? Разве вы не мой врач? Разве вам не приказано знать обо мне все? Я облегчаю вам работу, отвечаю на вопросы, которые вы не задали.