Но меня поддержал тесть Всеволод Вячеславович, влюбленный в

город на Неве: “Если серьезно хотите быть аспирантом, заниматься

изучением русской литературы, то, конечно, учиться надо не в Алма - Ате.

Вряд ли там найдутся большие, настоящие специалисты, нужные вам...”

Итак, решено - в “славный град Петров”.. Будущий “исследователь”

русской литературы, я надеялся встретить там младшего брата и его друга:

они сдавали экзамены в политехнический институт... Я верил в их успех...

Но встреча с братом, к сожалению, не состоялась... С уральскими

ребятами на экзаменах случилось что - то странное, трудно объяснимое..

Ефим не “набрал” баллов, необходимых для поступления в политех.

Думается, что истинная причина его неудачи - в другом: не в слабых

знаниях, а в печально известном “пятом пункте”, на который официальные

лица тогда обращали серьезное внимание. Костя взял свои документы в

приемной комиссии: он не хотел оставаться в красивом и суровом городе

без друга...Неудачники возвратились домой. Решили, как некогда я,

учиться в Уральске. Подали - с явным опозданием - заявления в

педагогический, “подкрепив” их оценками, полученными в Ленинграде..

Выпускников шестой школы охотно приняли на физико - математический

факультет (отделение физики). Без бюрократических “проволочек” и

формалистической “тягомотины”...

5

Моя первая поездка в город на Неве (в начале августа) оказалась

неудачной.

Сумел лишь понять, что мое министерское направление в аспирантуру

здесь никому не нужно. И оно не имело никакого практического значения:

в отделах аспирантуры не хотели серьезно рассматривать эту

официальную “бумагу”.. Так, в педагогическом (“герценовском”)

институте мне вежливо и откровенно, но довольно холодно сказали, что

аспиранты кафедры русской литературы - это выпускники “своего”

факультета,: их заранее готовят профессора и доценты. И “чужих”

выпускников, особенно из провинциальных институтов, кафедра, как

250

правило, не принимает. В университете меня встретили более приветливо.

Секретарь отдела аспирантуры - вежливая женщина средних лет,

рассмотрев мою “рекомендацию” в КазГу, поинтересовалась, почему я

выбрал для дальнейшей учебы именно Ленинград, а не столицу своей

республики. Выслушав мое короткое объяснение, попросила написать

заявление с просьбой “допустить к сдаче вступительных экзаменов в

аспирантуру при кафедре русской литературы”. Но предупредила, что вряд

ли на факультете и кафедре станут серьезно рассматривать мою

“министерскую” бумагу, так как она не имеет отношения к ЛГУ. В конце

разговора прозвучало стандартное: “Мы обязательно сообщим вам

решение приемной комиссии...”

После поездки в Питер аспирантское будущее представлялось мне по -

прежнему неясным.. Но я все же надеялся получить письмо - приглашение

из университета и весь август настойчиво готовился к вступительным

экзаменам. Сидел над научными сборниками и статьями, монографиями и

очерками, рекомендованными Николаем Гавриловичем. В книжно -

журнальной работе я жил до середины сентября. Родителей навещал редко.

Они обижались, при встрече упрекали меня: “...Забыл нас моментально,

как только из дома вышел. Уже никто тебе не нужен...”

С братьями - студентами встретился однажды, - перед их отъездом в

колхоз для “оказания добровольной помощи труженикам села”. Они

привыкали к новому для них миру. Младший встретил в институте старых

школьных приятелей и сразу же почувствовал себя спокойно и уверенно:

он оказался в окружении знакомого “мира”... Владимир (старше всех

студентов группы) с интересом наблюдал за своими сокурсниками,

пытался разобраться в незнакомых требованиях и порядках. Ему - в первые

дни студенческой жизни - было значительно труднее, чем Косте.

...Несколько раз я заходил к сестре... Но ей было не до меня. Все свое

время Шура посвящала заботам о семье. Радостно показывала своего

младенца - сына.. Она была счастлива... Пожалуй, впервые в своей жизни

могла позволить себе заниматься тем, что радовало ее “душу”. Старалась

помогать маме, хотя ее время и возможности теперь были строго

ограничены: дети требовали постоянного внимания. Зять помогал тестю

выполнять что - то сложное и трудное во дворе..

....У каждого из родственников были свои интересы, заботы и дела...

Мои “аспирантские” дела складывались неопределенно. Если

откровенно и честно признаться, то пока вообще никак не складывались.

Невозможно было предвидеть конкретные результаты моих беспокойных

размышлений и действий... В середине сентября я вновь побывал в

Ленинграде. Поехал, как говорится, “на свой страх и риск:”. Вежливая

женщина, помнится, в августе обещала сообщить мне решение комиссии и

срок экзаменов. Но отправленное ею письмо где - то затерялось. Позже я

251

узнал, что в начале сентября кафедра и деканат решали вопрос о моих

первых шагах в стенах университета: ”Допускать ли выпускника

казахстанского института к сдаче вступительных экзаменов ?..” И хотя

министерская рекомендация (направление) не имела к ним отношения,

все же она бесспорно положительно характеризовало меня как бывшего

студента...

Руководительница факультетской аспирантуры Мария Ивановна

обрадовала: меня “Да, вы можете сдавать экзамены…” Обещала, как и

вежливая женщина средних лет, сообщить мне время их проведения. И в

очередной раз повторилась знакомая “история”: нужное письмо до меня не

дошло. Видно, уральская почта работала неаккуратно... Но удача все же

улыбнулась мне.. Через неделю после очередного (третьего) моего приезда

в Ленинград (в начале октября) были назначены вступительные экзамены.

За два дня до них меня пригласил заведующий кафедрой русской

литературы, профессор Игорь Петрович Еремин, решивший поближе

познакомиться с одним из “возможных кандидатов в аспиранты”. Разговор

(и не только о литературе) оказался долгим , но он, как я понял, еще не

определял моего будущего.. Членов комиссии (во главе с И. П.) больше

интересовало мое знакомство с научными работами, нежели знание

художественных произведений. Моя характеристика конкретных статей (о

Радищеве, Пушкине, Л. Толстом и др.), прочитанных дома, была

положительно встречена членами комиссии...

Я несколько успокоился после первого (т. н. “специального”)

экзамена, поверив в благоприятное продолжение и завершение загадочной

“аспирантской сессии” Действительно, два других экзамена (философия -

история партии, иностранный язык) прошли вполне успешно. Я бы сказал,

что слишком успешно - и непривычно легко...

Дальше - рекомендация экзаменационной комиссии, решение декана,

приказ ректора... Итак, мне удалось добиться желаемого: я возвратился в

Ленинград, я - аспирант ЛГУ. Одновременно со мной аспирантами

кафедры стали Леонид Радек (выпускник университета) и Збигнев

Бараньский (поляк из Вроцлава).

... Мой успех на вступительных экзаменах в аспирантуру до сих пор

волнует меня, оставаясь в памяти необъяснимой загадкой . Я не могу

убедительно ответить на вопрос, почему мне удалось ( или я смог ?)

сразу же после окончания провинциального педагогического института

поступить в аспирантуру одного из ведущих университетов страны...

Некоторые мои уральские приятели и знакомые не сомневались в том, что

у меня в городе на Неве имелась якобы “сильная мохнатая рука”,

способная сделать “все необходимое”. Я же в ответ мог только сказать,