Пахла его сперма все же приятнее, чем орочья. Девушка понюхала, лизнула — терпко, со сладковатым послевкусием. А Эйб вытер ладонь о полотенце и принялся обцеловывать лицо Инги, раздевая ее, поглаживая руками, исследуя, чертя круги и спирали по коже. Пальцы его то едва прикасались, то нажимали, то перебирали кожу, то разглаживали. Он шептал:

— Госпожа, госпожа, моя госпожа, — таким тоном, что Инга изнемогала от страсти.

Медленно, заставляя дрожать от нетерпения, он стянул с нее трусики, поднял юбку, раздвинул бедра.

Ласкал он ее нежно и аккуратно, следя за каждым ее стоном и вздохом, чутко реагируя на каждое движение. Лизал то широким языком, захватывая и клитор, и вход в лоно, и промежность, то ударял кончиком по самым чувствительным местам, то входил им внутрь, упиваясь соком желания, словно божественным напитком.

Инга кончила так же, как и они занимались любовью — медленно, тягуче, страсть перекатывалась по ее телу, заставляя его дрожать.

Обессилев, она лежала на диване, молча перебирая пряди волос эльфа. Все слова были лишними.

— Наверное, пора вставать, — решила Инга через какое-то время, взглянув на часы. — Скоро большой перерыв закончится, я и так много пропустила.

— Простите, — Эйб помог ей одеться.

Инга улыбнулась, не удержавшись, потрепала его по волосам.

— Мне понравилось. Только больше не нарывайся, хорошо? А то отправлю тебя домой, будешь вместе с орками стены красить.

Аррон встретил ее появление без единого слова, хотя, конечно же, догадался, чем они с Эйбом занимались.

Вечером, вернувшись в номер, Инга заявила, что Эйб отныне спит с ней. В качестве подушки. Засыпая, она гладила его по голове, а эльф шептал про ласковые сны, которые ей обязательно приснятся.

Следующие недели ей было не до секса. Они с Арроном усиленно учились, ходили на дополнительные курсы, фей даже нашел вечерний факультатив по ораторскому искусству и потащил ее туда. Инге казалось, что он старался максимально уменьшить время, которое она проводит с Эйбом, но ночей у нее он отнять не мог. Правда, измученная девушка засыпала даже прежде, чем успевала дослушать сказку про хорошие сны.

Эйбринейл, всегда довольный и радостный как щенок, будил ее каждое утро нежными поцелуями, кормил Аррона и Ингу, прибирал в номере, таскал вещи в прачечную. У Аррона в прическе отросли черные корни, Артур прислал письмо, в котором, «на правах жениха» доложился, что запланированный ремонт они сделали и поинтересовался, не нашли ли Инга «совершенно случайно» себе нового уникального раба. Так как маг не видел Эйба, девушка решила о нем не сообщать. Пусть будет сюрприз!

С Ингой активно знакомились курсанты, удивительно, но среди мужчин она пользовалась популярность не только потому, что являлась владелицей пятерых рабов. Некоторые из специалистов, действительно уникумов в своем деле, были куда богаче ее. Но… она не могла представить ни одного из них у себя в постели. Нещадного ругая себя за то, что рабы окончательно испортили ее вкус, и так она до конца своих дней останется незамужней, Инга сделала несколько попыток завязать более близкие отношения.

Первую попытку испортил Аррон. С непроницаемым лицом он заявил, что, после происшествия с Бертом, он не может отпустить хозяйку в чужой номер одну. Мало ли, вдруг ее там обидят. Фальшиво улыбаясь (в мыслях уже додушивая фея диванной подушкой), Инга выпроводила его из комнаты своего кавалера, но феёк сел в коридоре под дверью. В таких условиях претендент на близость растерялся, смутился, и дальше целомудренного чаепития с несколькими поцелуями, дело у них не пошло. После этого, в своем номере, Инга подняла было подушку, чтобы стукнуть ею Аррона, но он так приподнял бровь, что девушка швырнула ее в угол и отправилась в спальню жаловаться на жизнь эльфу. Он был превосходным утешителем.

Вторая попытка сорвалась сама по себе. Уставшая за день девушка, дожидаясь кавалера в его постели — он вдруг вспомнил, что нужно побриться — уснула. Утром обнаружила себя в собственной кровати, обнимающей эльфа. Эйб сказал, что ее принес Аррон.

Потом, стоило ей отвернуться, как фей взял для подтверждения повышения квалификации целых два проекта, да еще и очень сложных. Инга, узнав об этом, бушевала, бегала по гостиной, призывая на голову своенравного раба все существующие кары, но что-то делать было уже поздно. Никто и подумать не мог, что ассистент взял темы по собственному желанию, а не по приказу хозяйки. Эльф ходил следом с пирожным на блюдечке и уговаривал Ингу успокоиться и найти в ситуации положительные стороны. Пригрозив, что по возвращению домой сдаст фея в бордель, Инга засела за работу.

Берт после разбирательства с конфликтной комиссией оставил Ингу в покое, но внимательно следил за ее знакомствами. Осознав, что ничего не светит не только ему, но и остальным, успокоился. К тому же, как Инге показалось, он сильно побаивался Аррона. Однажды на уроке фей продемонстрировал свою силу, легко подняв шкаф, под который упали очки старенькой преподавательницы. Инга только заскрипела зубами — а она заставляла копать бедных орков! Да на фее пахать можно!

В последний вечер состоялся большой праздничный банкет, на который собрались учащиеся с разных курсов, которые одновременно проходили на факультетах. Инга выпила, все вокруг ей казались прекрасными — перед сегодняшним зачетным экзаменом они с Арроном не спали две ночи, доделывая проекты — улыбалась мужчинам и с удовольствием танцевала. Танцы становились все горячее, пока ее, уже направляющуюся в уединенный альковчик с каким-то лекарем под ручку, не отыскал фей и не потащил домой. Еще и объяснение лекарю выдал, дескать у нее аллергия на один из ингредиентов пирожного, которое она только что съела, и нужно срочно принимать меры.

Аррон нес ее на руках, а Инга, уложив голову ему на плечо, рассуждала, почему же она все это терпит. Фей, как обычно, отмалчивался, а девушка, потерявшись в хитросплетениях собственных мыслей и чувств, сначала замолчала, а потом принялась слезливо уговаривать Аррона простить ее за то, что она испортила ему волосы, ведь они ей так нравились!

Принеся ее в номер, фей сгрузил тело на руки заботливому эльфу и куда-то смылся. Но Инга этого уже не видела. Запустив руки в волосы Эйба, она счастливо улыбалась, уплывая в страну хороших снов.

Утром она страдала от похмелья, в чем не преминула обвинить Аррона — почему не уследил. Фей, тоже пребывающий в отвратительном настроении, огрызнулся. Слово за слово, начался скандал, во время которого Инга перечисляла фею все его грехи, а он молчал с таким видом, что лучше бы ругался! Эйб тихонько собрал все вещи и сидел у двери, ожидая, когда хозяйка успокоится.

Но Ингу злил сам вид невозмутимого Аррона, поэтому домой она отправилась еще более злой, чем встала утром. Фей и эльф шли следом. Эйб тихо уговаривал Аррона вести себя более покорно, а тот сверкал черными глазищами и ничего не говорил.

В Петси Инга наорала на встретившего ее около портала Дрока, ворвавшись в дом, не обошла вниманием и Фенрока, а уж Зуматар как вообще получил по полной. Выглянувший на шум Артур зевнул и спросил:

— У тебя что, «женские дни» на подходе?

— Нет, — ответил вместо нее Аррон. — Похмелье.

Это оказалось последней каплей. Скрывшись у себя в комнате, Инга потребовала эльфа и вкусностей.

— Что со мной? — грустно спросила она, когда Эйб, обнимая ее и гладя по спине, наконец-то смог ее успокоить.

— Вы перетрудились, госпожа, — ответил он. — Вам нужно отдохнуть. Выспаться. Заняться каким-нибудь другим делом, не связанным с фармакологией.

Пригревшись в объятиях Эйбринейла, Инга долго думала, чем бы таким заняться, и придумала.

На следующее утро, объявив всем амнистию и даже извинившись за вчерашний крик, Инга сообщила, что они идут сажать семена на ее новом огороде. Это известие не вызвало должного энтузиазма, потому что оркам огород успел опротиветь, фей считал себя выше копания в земле (хотя помочь семенам взойти он согласился), а Эйб никогда раньше не имел дела с земледелием.