Максим замолчал – спохватился, что наговорил лишнего. Надо же было такому случиться – разоткровенничался перед соперником! Видно, при падении здорово головой ударился. Антон насупился, видимо, его посетили те же мысли.

– Ну, у каждого свои взгляды и представления о жизни… – примирительно проговорил он.

– Вот именно, – согласился Максим. И, не утерпев, поинтересовался: – Тебе Евгения сама все рассказала?

– Земля слухами полнится, – хмыкнул Антон. – Когда я Женьку в лоб спросил, она не ответила ни да ни нет. Но я по ее лицу понял, что попал в точку.

С горы к ним бежали парни в оранжевых комбинезонах с аптечным чемоданчиком и носилками.

– Не прошло и года, – проворчал Максим. – Безобразие.

– И не говори. Коньки отбросишь, пока их хваленую медицину дождешься, – согласился Антон. – Такие деньги дерут, а толку чуть.

Перелома, к счастью, не оказалось, но шину на ногу все же наложили, да еще вкололи обезболивающее и успокоительное. Увидев мужа, прихрамывающего на одну ногу и опирающегося на презентованную местными медиками складную трость, Ирина всплеснула руками и заохала.

– Успокойся, – поморщился Максим. – Это всего лишь вывих.

– На минуту тебя нельзя одного оставить! – причитала Ирина. – Мог бы шею свернуть!

– Не дождешься, – угрюмо буркнул Максим и зевнул – успокоительное начинало действовать. – Я полежу. Что-то меня в сон клонит.

– Ладно, – с готовностью отозвалась Ирина. – А я погуляю, схожу в ресторан… Ты не против?

– Не против, – с облегчением буркнул Максим. – Мне надо отлежаться. Вечером «большие пиджаки» прилетят, завтра будет гудеж.

«Большими пиджаками» Максим называл высоких правительственных чиновников.

Ирина чмокнула мужа в щеку и удалилась из спальни. Из гостиной донеслось ее негромкое пение. На секунду она вернулась, повертелась в дверном проеме, демонстрируя мужу свой наряд: серебристые брючки в облипочку, ярко-розовые туфли на высоких каблуках, такого же цвета блузон с глубоким декольте, позволявший полюбоваться Ирининым третьим номером.

– Как тебе?

– Великолепно, – приоткрыв один глаз, отозвался Максим. – Тебе очень идет розовый.

…Сны были сумбурными. Максим кубарем летел в страшную пропасть, тщетно пытался ухватиться за что-нибудь. Вдруг оказалось, что это вовсе и не пропасть, а коридор со множеством дверей, а сам он уже не падает, а бежит по этому коридору, торопясь найти и отворить одну-единственную дверь, за которой должен быть выход на солнечный свет. Но за всеми дверями были глухие пустые комнаты – серые и без окон. Максим понимал, что времени для того, чтобы выйти, у него остается совсем мало, что скоро случится нечто ужасное. Он кричал, звал на помощь, но последняя дверь не поддавалась. Максим ударил ее ногой, потом ударил еще сильнее, и ногу пронзила резкая боль.

Он вскрикнул и проснулся. Во сне неудачно повернул больную ногу.

Посмотрел на часы, присвистнул: пролетело целых два часа. А ему показалось, что он только глаза сомкнул. Он поднялся, умылся холодной водой. Ирины в комнате не было. В огромном роскошном тихом люксе одиночество чувствовалось особенно остро. Даже стильный электрокамин не вызывал умиротворения. Смотреть на трескучее пламя хорошо вдвоем, лежа в обнимку на смятых, влажных от страсти простынях… Лучше уж доковылять до ресторана, и раз уж нельзя напиться вдрызг, то хотя бы пожрать.

В ресторане было немноголюдно. Играла русская попса. Немногочисленные американцы за столиками ничего не имели против и даже дирижировали ладошками в такт. «Еще немного, – подумалось Максиму, – и в Куршевеле останутся одни наши. Турция – всероссийская здравница для среднего класса. Куршевель – курорт для российского элитного зимнего отдыха. Забавно». Он улыбнулся своим мыслям. Расторопный официант тотчас подал меню. Максим попросил пива, огляделся и едва не выронил меню: за стойкой бара Антон Щербинин пил коньяк и обихаживал Ирину. Та потягивала коктейль, играла глазками, водила плечиками и обольстительно улыбалась. Парочка была настолько поглощена друг другом, что не сразу обратила внимание на нового посетителя. Потом Ирина поймала взгляд Максима, обернулась и, немного смутившись, послала мужу воздушный поцелуй. Максим неопределенно махнул рукой в ответ и стал изучать меню. Антон Щербинин перебросился с Ириной парой слов, удивленно округлил глаза, потом подошел к столику Максима, помялся в нерешительности.

– Как нога?

– Побаливает, – сухо ответил Максим.

– Перелом?

– Вывих. – Максим жестом предложил Антону присесть, чтобы тот не стоял у него над душой.

Антон не отказался.

– Я не знал, что Ирина – твоя жена, – сказал он извиняющимся тоном. – Смотрю, такая роскошная женщина скучает…

– Все нормально, – прервал его объяснения Максим.

– Честно говоря, не понимаю, что тебе еще надо? – Антон мельком оглянулся на Ирину, которая уже болтала с какой-то дамочкой. От Максима не укрылся возбужденный блеск его черных глаз. – Она потрясающая! Красивая, умная, веселая… Слушай, – заговорщицки понизил он голос, – а ты вправду можешь разруливать ситуации на таможне?

– Допустим, – осторожно сказал Максим.

– В последнее время у меня действительно возникают проблемы, – поделился своими трудностями Антон. – Кажется, мне кто-то гадит. Но кто – не могу понять. Не обижайся, но мне кажется, это кто-то из ваших, питерских. По крайней мере, проблемы начались с вашей экспансией в Москву.

– Во всяком случае, не я, поверь на слово, – хмыкнул Максим. – Может, кто из наших. Кушать-то всем хочется. Помочь могу. Приезжай ко мне в офис, обсудим. – Максим протянул Антону визитку. – А сейчас я вроде как на отдыхе.

– Привет, мальчики, – раздалось над ухом мурлыканье Ирины. Она присела рядом, поставила локти на стол, чарующе улыбнулась. Максим снова заметил, как смотрит на нее Антон. – Не помешаю? О чем беседуете?

– Я только что сказал вашему мужу, что у него очень красивая жена. – Антон устремил на Ирину выразительный взгляд.

– К сожалению, мой муж – единственный, кто этого не замечает, – притворно потупившись, вздохнула Ирина.

Максим едва сдержал усмешку. Он слишком хорошо изучил все уловки жены. Кокетство для нее было так же естественно, как еда или секс.

– Почему же? – возразил Максим. – Я всегда считал тебя очень красивой. Дорогая, можно тебя на пару слов?

– Конечно, милый.

– Вы еще вернетесь? – осведомился Антон.

– Обязательно, – заверила его Ирина и сопроводила свои слова многозначительным взглядом.

– Эй, – окликнул их Антон, – я же говорил, что всегда остаюсь в выигрыше! – И довольно подмигнул Максиму.

– Сукин ты сын, – выговорил Максим, неожиданно обнаружив, что не может рассердиться на этого нахала.

– От такого слышу, – невозмутимо отозвался Антон и подал знак официанту.

В номере люкс было тихо и прохладно. Как только Ирина закрыла за собой дверь, выражение веселого оживления тотчас исчезло с ее лица, оно стало каким-то окаменелым, уставшим, состарившимся.

– У тебя есть сигареты? – спросила жена.

Максим удивился. Прежде он не замечал за Ириной пристрастия к табаку, но сейчас был неподходящий момент для разговора о вредных привычках.

– Крепкие. – Он протянул пачку.

– Пойдет, – коротко сказала Ирина.

Она сделала несколько жадных затяжек, нервно прошла по комнате от одной стены к другой. Максим глухо кашлянул, подбирая слова, но Ирина его опередила.

– Ну же, скажи, наконец, что хочешь со мной развестись, и покончим с этой игрой в кошки-мышки, – произнесла она с неестественным спокойствием. – О детях не волнуйся. Можешь видеться с ними, когда захочешь. Я не собираюсь настраивать их против тебя. Ты хороший отец, по крайней мере, стараешься им быть. А я старалась, как могла, быть тебе хорошей женой. Кажется, у меня не очень получилось. Думаю, что я заслуживаю большего, чем привычка и жалость. Мне надоело строить из себя наивную дурочку и закрывать глаза на твои интрижки. Но еще больше я устала быть дурной копией твоей большой любви по имени Евгения.