Рука Макса придерживала мою голову. Он приподнял меня, пока мы не оказались лицом к лицу, и поцеловал меня так, что мои губы еще долго останутся опухшими. Я застонала, и он проскользнул внутрь меня одним ловким движением.

Я медленно двигалась вверх и вниз, наблюдая за ним все это время. Каждый раз, когда его бедра поднимались, его руки, находящиеся на моей талии, напрягались.

Я цеплялась за них.

ГЛАВА 29. ВРЕМЯ ВЫШЛО

Ранним пятничным утром в начале августа, я внезапно проснулась.

Не было никакого бредового сна, в котором бы я падала навстречу смерти и просыпалась буквально за секунду до приземления. Я проснулась рано утром без какой бы то ни было причины.

Я взглянула на часы. 5:32 утра.

В квартире Ланы было тихо. Выбравшись из кровати, я распахнула шторы. Начинался новый день. Небо было светло-серым. Солнце уже было готово взойти. Большая часть города все еще спала. Улицы были окутаны туманом.

Я скрестила руки у груди и прислонилась к окну. Все было таким умиротворяющим и тихим, но моя интуиция подсказывала мне, что что-то не так. Происходящее напоминало чем-то затишье перед бурей.

Это ощущение тотчас же вернуло меня к мысли о Майкле. С той ссоры между ним и Максом прошло уже несколько недель. Мы с Максом ждали его мести. Звонка. Преследования. Обвинения. Были даже мысли о том, что он зайдет настолько далеко, что заставит кого-нибудь сделать за него всю грязную работу.

Но ничего не происходило. Вообще ничего.

Через несколько недель мне предстоит вернуться к учебе. Мои родители вернутся домой через пару дней. Моя старая, обычная жизнь уже ждет меня с распростертыми объятьями. Однако, сомневаюсь, что я смогу вернуться к прежней жизни. Как я могу сделать это, зная, что произошло с Ланой и кем на самом деле является ее отец?

Отсутствие мести со стороны Майкла должно было меня успокоить, но этого не произошло. Я сильно беспокоилась. В настоящий момент у него было преимущество, и я прекрасно это понимала. Да и он сам знал это. Он выжидал идеальный момент, чтобы нанести удар.

Лана знала, что рано или поздно это произойдет. И это была слишком важная информация, чтобы я могла скрыть ее от нее. Она отреагировала именно так, как я и ожидала. Сняла вину с меня и Макса. Она винила себя за то, что произошло. Она считала, что это произошло по тому, что она скрывается от отца в своей новой квартире. Понадобилось несколько дней, чтобы она снова пришла в норму. Всегда, когда я виделась с ней, я пыталась найти хоть какое-нибудь свидетельство того, что она разговаривала с отцом. Потому что на прямые вопросы она отвечала, отрицательно качая головой.

Мое шестое чувство отказывалось покидать меня, и чем дольше я стояла у окна, наблюдая за восходом солнца над городом, тем более нервной и испуганной я становилась.

Закрыв шторы, я вышла из спальни. Подойдя к холодильнику, я начала искать что-нибудь съедобное. Я пыталась убедить себя, что слишком эмоционально реагирую, и что это ощущение вытекает прямиком из моей паранойи. Я постукивала пальцами по краю холодильника, когда услышала, как газета ударилась о входную дверь. Я выпрямилась и медленно развернулась.

Не могу похвастаться тем, что я постоянно смотрела новости или читала газеты. Все, что я делала, так это читала первую страницу, а затем продолжала заниматься своими делами. Но прямо сейчас я стола, не шевелясь. Часы тикали, холодильник гудел, и я стояла возле него, словно в оцепенении. Мой взгляд был устремлен на дверь. Я подошла к ней и открыла. Газета была развернута и перевязана зеленой резинкой.

Я не потянулась за бумагой. Я просто смотрела на маленький фрагмент первой страницы. Все, что я видела, это профиль лица: один глаз, резкая линия носа и губы, сжатые в тонкую линию. Мое сердце замерло. Все мое тело онемело.

— О Господи, — прошептала я.

Все вокруг стало размытым, когда я подняла газету и вернулась в гостиную. Я перечитывала статью снова и снова, но информация не укладывалась в моей голове. Только фразы «арестован» и «продажа инсайдерской информации» бессвязно мелькали перед глазами. Мне стало тяжело стоять. К глазам прилила кровь.

С газетой в руке, я направилась в спальню Ланы. Я постучала в дверь несколько раз, но никто не открыл, поэтому я зашла внутрь. Ее кровать была заправлена, а свет - выключен. Ланы там не было.

Я неподвижно стояла там некоторое время, после чего выбежала из спальни, переоделась, схватила свои ключи и вышла из квартиры.

Я позвонила Максу. Все мои звонки перенаправлялись на голосовую почту.

В отчаянной попытке доказать, что газета ошибается, я поехала к его дому. Я даже не потрудилась заехать на подъездную дорожку. Резко нажав на тормоз, я выглянула через пассажирское окно. У его дома были припаркованы машины, которых я раньше никогда не видела. Может, приехали его родители?

Не было смысла останавливаться там, если его там нет, а я понимала, что его там не было.

Я поехала к дому родителей Ланы.

Если бы Лана знала, что случилось с Максом, а я думаю, она знала, то тогда бы она отправилась сюда. Она бы вернулась в родительскую обитель. Отчасти из-за страха, а отчасти из-за уверенности, что все может быть решено, если она вернется.

Я сидела в машине, припарковавшись на подъездной дорожке. Газета лежала на пассажирском сидении, напоминая зловещее существо, ожидающее подходящего момента, чтобы напасть. Солнце встало, но набежали облака, создавая серую завесу над городом Маклин.

Чем дольше я там сидела, ничего не делая, тем больше времени теряла. Чего я жду? Я схватила газету и просмотрела первую страницу.

Хотите услышать короткую версию событий?

Макс был обвинен в торговле инсайдерской информацией шестерых своих клиентов. Ни одного имени озвучено не было. В статье не говорилось, какие у них были доказательства, кто выступал в качестве обвинителя. Но в самом конце статьи говорилось, что тому, кого обвиняют в торговле инсайдерской информацией, может грозить до 20 лет лишения свободы и смехотворная сумма штрафа.

Вся эта история была облачена тайной. Ничего правдивого и достоверного в написанном там не было. Я знала, что Макс был достаточно умным, чтобы не вступать на дорожку торговли инсайдерской информацией, но не все так считали. Если впоследствии обвинения и будут сняты, то это не будет иметь особого значения, потому что этот скандал разрушит карьеру Макса и развалит компанию его семьи.

Майкл приложил к этому руку. И я была в этом уверена.

Держа газету в руке, я вышла из машины. Я понятия не имела, что собиралась сделать. Я просто знала, что должна сделать хоть что-нибудь.

Я дважды подумала о том, чтобы вломиться в дом родителей Ланы. С кухни и сверху доносились голоса. Они достаточно хорошо заглушили мой приход, благодаря чему Лана и ее мать не заметили, когда я вошла. Они находились в гостиной. Лана сидела на диване, а ее мама сидела напротив нее, погрузившись в кресло Людовика XV. Спина ее матери была выпрямлена; ноги скрещены. Руки Ланы покоились на коленях. Ее правое колено не переставало дергаться.

Я скользнула в столовую, находящуюся напротив гостиной.

Никто не произнес ни слова. Ее мать потянулась за кофе, стоящим на полированном столе, находящемся перед ней. Она держала блюдце и медленно вращала ложкой, не сводя глаз с жидкости. Лана нервно смотрела на нее.

— Перестань дергаться, — выплюнула ее мать.

Лана застыла.

Ее мама сделала глоток кофе, после чего поставила чашку обратно на стол и откинулась назад на своем кресле, скрестив ноги. Пальцами рук она обхватила подлокотники. Она выглядит величественной и гордой, словно королева, сидящая на своем троне, зная, что никто не заговорит или не двинется, пока она сделает это первой.

Ее мать прочистила горло и посмотрела на своего ребенка, — Ты же знаешь, что твой отец не хотел делать этого...