Я понимаю, что тогда мы были детьми, но, несмотря на это я думаю, что если бы не моя сестра, которая проявила завидную настойчивость в достижении своей цели, то еще неизвестно как сложилась бы моя жизнь.

Это сейчас, когда я пишу эти строки, я счастлива и довольна тем, что со мной произошло, а тогда находясь в больнице, когда нам наложили гипс и объявили о том, что сейчас разведут по палатам, я был в таком ужасном состоянии, что готов был провалиться сквозь землю. Но моя сестра, как всегда была на высоте, она, подойдя ко мне, шепнула на ухо, — когда устроишься, выходи в коридор.

— В какой коридор? — спросил я ее, ничего, не понимая.

— Наши палаты выходят в коридор. Твоя палата одиннадцатая, а моя двенадцатая. Так вот когда все уляжется, выходи в коридор.

— Зачем?

— Выходи там узнаешь.

— Откуда она узнала про палаты? — Подумал я, пока нас вели по многочисленным переходам больницы к нашим палатам.

В одиннадцатой палате, куда меня направили, находились четыре койки, одна из них как мне объяснили, была свободная. В палате никого не было.

— А где все остальные? — Спросил я медсестру, которая привела меня в палату.

— На процедурах, — коротко ответила она.

— Какая кровать свободна, — спросил я медсестру.

— Вот эта у окна.

Заправив кровать, она ушла, я же сев на кровать подумал, — сейчас придут девочки и все, для меня это будет крах.

Я сидел на кровати, оцепенев от страха. Одно дело, когда я ходил вместо своей сестры в школу, совсем другое дело оказаться здесь в больнице.

— Ты чего сидишь? — неожиданно услышал я.

Повернувшись на голос, я увидел свою сестру, которая выглядывала из–за двери. Увидев, что я в палате один, она, открыв дверь, зашла внутрь.

— Что случилось? Почему не выходишь в коридор?

— Я не могууу, — захлюпав носом, заголосил я во все горло.

— Чего ты не можешь?

— Я боюсь.

— О господи чего ты боишься?

С этими словами моя сестра не стала меня больше слушать, схватила за руку и потащила в коридор, там открыв какую–то дверь, юркнула в нее вместе со мной. Мы оказались на лестничной площадке. Моя сестра, не останавливаясь, направилась вверх по лестнице, я тащилась за ней вслед как привязанная. Поднявшись на один пролет, она остановилась, развернувшись ко мне, проговорила, — раздевайся.

— Что? — спросил я ее, ничего, не понимая, — зачем?

— Что значит зачем? Ты что хочешь остаться в палате с девочками?

Только теперь до меня дошло, чего хочет от меня моя сестренка. Я, обрадовавшись, что выход найден начал быстро раздеваться. Не смотря на то, что у нас по одной руке было в гипсе, мы сумели переодеться и вовремя появиться у себя в палатах, я у мальчиков, а моя сестра, как и положено у девочек.

Ну вот все и встало на свои места, думал я лежа на своей кровати притворившись спящим, так как мне не хотелось в данный момент ни с кем разговаривать.

Вечером к нам в больницу пришла мама, она принесла нашу сменную одежду, фрукты и всякую мелочь необходимую в больнице.

— Ну что мои хорошие рассказывайте, что тут у Вас произошло? — Спросила мама, когда мы расположились в холле на диванчике, — а то местные врачи мне так толком ничего не объяснили.

— Ой, мам я тебе сейчас все объясню, — сестра взяла инициативу в свои руки, — понимаешь, меня Юлька в школе толкнула, я упала, неудачно приземлилась, и получила перелом руки.

— Понятно, ну а ты как умудрился руку сломать? — спросила мама, посмотрев на меня.

Под ее взглядом я не мог выговорить и слова, тем более я не знал, что мне сказать.

— Мам представляешь, Миша ради меня себе руку сломал.

— Как это ради тебя? — Она перевела взгляд с меня на сестру и обратно на меня.

— Ну, я не хотела оставаться одна в этой больнице, а он, — Маша кивнула в мою сторону, — что бы поддержать меня сломал себе руку и вот теперь мы здесь вместе, правда здорово?

— Ничего не понимаю, как это так можно взять и сломать себе руку.

— Да очень просто, мам, правда он у нас молодец? — посмотрев на маму, сестренка сказала, Мам да не волнуйся ты так, все будет хорошо.

А мама продолжала повторять, не обращая внимания на ее слова, — как это можно так просто взять и сломать себе руку ничего не понимаю, — при этом она пристально всматривалась в мое лицо.

От ее взгляда мне стало как–то неуютно.

Неожиданно мама поднялась с диванчика и произнесла, — ну ладно вы здесь пока выздоравливайте, здоровье это главное, а потом когда вы будете дома, мы с Вами поговорим.

— Мам, а что мы такого сделали?

— Маша я же сказала дома.

— Хорошо, хорошо молчу.

Когда мама ушла Маша произнесла, — фу пронесло, а то мне показалось, что она обо всем догадалась.

— А мне кажется, она знает.

— Что она знает?

— Все, Маша ты понимаешь, она все знает, — ответил я, схватив себя за мочки ушей.

— Что значит все?

— Ну как ты не понимаешь, вот смотри, — я вытащил у себя из ушей гвоздики и показал их сестре, — вот смотри, они по идее должны быть у тебя в ушах, а не у меня, теперь тебе понятно?

— О, черт о них я совсем забыла.

— И я, то же, к сожалению, о них забыл, — устало пробормотал я.

— Ну что ж придется родителям всю правду рассказать и чем раньше, тем лучше, — вздохнув, сказала Маша.

Поэтому вернувшись, домой мы обо всем рассказали своим родителям. Для них это было шоком, особенно сильно возмущался папа. Он ни как не мог понять, как это нормальный парень хочет стать девчонкой, у него это ни как не укладывалось в голове. А мама наоборот вскоре отошла от шока и перешла на нашу сторону. Чего это ей стоило, знает только она одна, но благодаря нашей маме наши с сестрой желания были воплощены в жизнь.

Непросто это было воплотить в жизнь но, в конце концов, у нас это получилось. Теперь меня зовут Машей, и я вполне довольна своей судьбой, а моя бывшая сестра стала Мишей, кстати, у нее, вернее у него исполнилась еще одна заветная мечта, он играет в хоккей. Хороший он спортсмен или нет, я не знаю, потому что ничего в этом хоккее не понимаю, но одно я знаю точно, он счастлив, а это, по–моему, самое главное.