сторону стоящего за ее спиной Давала: – Наслаждайтесь вдвоем.

– Уверен, нам понравится, – протянул Давал, подойдя к Дэлайле, как только

Гэвин завернул за угол, и зашипел: – Плохо дело, девочка.

Она простонала, признавая свое поражение, но звук вышел сдавленным.

– Знаю, рядом с ним я ненормальная.

– Признаю, что внешне он не так уж и плох. Думаю, раньше я этого не

замечал, – сказал он. – В нем есть нечто этакое.

– Не так уж и плох? Давал, да он просто секс на палочке.

Темные красивые и ухоженные брови Давала взлетели вверх.

– Дэлайла Блу, что ты вообще знаешь о сексе на палочке?

– Ничего, – сказала она, улыбаясь. – Но в то же время мне ведь не

обязательно участвовать в однополых играх, чтобы выяснить, что это не мое, верно?

Хохот Давала разнесся по почти пустому кинотеатру.

– Та школа что-то с тобой сделала.

***

Дэлайла и Давал сели в четвертом ряду, закинув ноги на сидения перед

собой. Каждый раз, когда кого-то убивали, Давал вздрагивал, а Дэлайла стонала.

С кровью переборщили. Фальшивая кровь была слишком вязкой и яркой.

Настоящая же в таком количестве была бы темнее, словно сердцевина розы.

Краем глаза Дэлайла заметила темную фигуру, а потом в поле зрения

возник Гэвин. И хотя он старался не привлекать внимания, пока ходил с

фонариком – удостоверяясь, что никто ничего не натворил, и никто не

занимается сексом в кинотеатре – его длинный силуэт появился на экране, когда

он прошел мимо.

Давал тут же убрал ноги с сидения перед собой, но Дэлайла не двинулась.

Она надеялась, что Гэвин остановится, заставит убрать ноги и шутливо-сурово

посмотрит. Может, даже коснется ее ног. Или даже наконец решит сесть с ними.

– Дэлайла, пожалуйста, убери ноги с сидения, – сказал он и, даже не

взглянув на нее еще раз, ушел.

Она наблюдала, как он шел между рядами с другой стороны.

– Что ж. Это было разочаровывающе.

Давал рассмеялся и снова закинул ноги на спинку кресла.

– Заметит тебя – вот тогда и заигрывай.

– Он меня замечает, – возразила она. Убийца на экране ломал мужчине один

палец за другим, и на миг Дэлайла отвлеклась. Но потом снова посмотрела на

Давала. – Ты когда-нибудь видел Гэвина с родителями?

Давал прикрыл глаз, размышляя.

– Мама вроде бы знала его маму. Она, кажется, затворница и никогда не

выходит из дома. А еще что-то такое было в какой-то год из старших классов, когда в школу приходили социальные службы поговорить с ним и учителями.

Кто-то из учителей сказал, что его родители не приходили на собрания и что их

вообще никто не видел. Разное говорили – что у Гэвина Тимоти нет родителей, что Гэвин Тимоти убил своих родителей, а теперь живет один в том безумном

доме, – Давал покачал головой и зачерпнул пригоршню попкорна. – Чушь какая.

Но через пару дней все успокоилось. Думаю, она иногда показывается.

***

Очередной скучный день подошел к обеденному перерыву. Давал поводил

Дэлайлу до края лужайки, а потом почему-то решил, что ему нужно идти к

друзьям на баскетбольной площадке, хотя явно не имел ни желания, ни

склонности к занятиям спортом. Дэлайла одна прошла остаток пути к месту, где

читал Гэвин, устроившись под деревом.

В этот раз Гэвин оторвался от книги, пока она приближалась, и следил за

тем, как она идет по газону к нему, улыбающемуся и вытянувшему перед собой

длинные ноги. Она остановилась на полпути и под его взглядом превратилась в

самую неуклюжую девушку на свете.

Рассматривая Гэвина этим туманным вторничным днем, Дэлайла яснее

ощущала, что никогда не торопилась расстаться с детством. Он был высоким, у

него проступали мышцы. На руках темные волоски. Ей было видно немного

волос под воротником его рубашки. Волосы на груди! А она была такой худой.

У нее и груди-то толком не было.

Гвэн не выдержал первым.

– Дэлайла?

– Хм-м?

Он провел ладонью по лицу.

– Ты… пялишься на мою грудь?

Дэлайла кивнула, скользя взглядом по его шее к лицу.

– Ага. А что тут такого?

– Ну… разве не должно быть по-другому?

Ого. Дэлайла почти проглотила язык.

– То есть… – начал он, пытаясь свернуть с темы.

Но Дэлайла не хотела, чтобы он говорил о чем-то другом.

– Разве девушки не должны взрослеть раньше парней? – перебила она его. –

Но я чувствую, что сижу рядом с мужчиной. А сама даже не расцвела, –

подумав, она опустила взгляд на свою грудь. – Боже, я ведь так надеялась.

– Расцвести? – спросил Гэвин, и его губы медленно расплылись в улыбке. –

Поверить не могу, что ты не постеснялась об этом заговорить.

– И, – продолжала она, игнорируя его, – думаю, ты выиграл в гонке за

зрелость.

– Это еще почему?

– А посмотри на этих школьников вокруг нас, их не сравнить с тобой, –

Гэвин отвел взгляд от ее лица, когда она это сказала, и посмотрел на их

одноклассников, которые ели или играли в баскетбол. – А еще у тебя есть

волосы на груди.

Он перевел взгляд на рубашку. И отметил:

– Есть немного.

– А у меня недо-сиськи.

По его губам скользнула полуулыбка, и когда он взглянул на ее грудь, Дэлайле показалось, что ее шея и щеки вспыхнут.

– Все у тебя хорошо с сиськами, – разглядывая, заметил он.

– Хорошо. Да. Спасибо. Прощай, неуверенность. Мои сиськи прекрасны.

– Более чем. Ошеломительные. Даже идеальные. Так лучше? – рассмеялся

он.

– Немного.

– Гонка за зрелостью? Серьезно? – он попытался сказать это скептически

или подшутить, но не смог скрыть гордость.

Рассмеявшись, она пробормотала:

– Заткнись, Гэвин.

Он раскрыл книгу с короткими рассказами, но, ухмыляясь, поглядывал в ее

сторону.

– А приз дадут?

– Ага. Из волос на груди.

***

Но в среду он не наблюдал, как она идет к нему, вместо этого не сводил глаз

со спины уходящего Давала.

– Почему Давал никогда с тобой не приходит?

– Потому что он знает, что я хочу побыть с тобой наедине.

Гэвин неловко сглотнул, словно это не было очевидно, словно прошлый раз

они не говорили о зрелости, ее груди и его теле под рубашкой. Он перевел

взгляд на здание школы.

– Как думаешь, он хочет быть твоим парнем?

– Давал? – она рассмеялась. – Да он такой же натурал, как все цвета радуги.

На лице Гэвина проступило смятение.

– Но радуга не… О-о, – он посмотрел на удаляющегося Давала. – Я и не

знал.

– Тогда твой радар не определяет геев. Это ведь очевидно, стоит только ему

заговорить.

Гэвин был погружен в себя, чтобы улыбнуться Дэлайле. Вместо этого он

замер и надолго задумался.

– О чем ты думаешь?

– А его родители знают?

– Что Давал гей? Сомневаюсь.

Он прикусил нижнюю губу и посмотрел на Дэлайлу.

– Но как это? Они живут в одном доме, но не знают такую важную деталь?

Дэлайла пожала плечами, чувствуя, что от нее ускользает нить разговора.

– Не думаю, что он готов рассказать родителям. Он хочет, чтобы узнал кто-

нибудь еще.

– А что сделали бы твои родители, – спросил он, – если бы ты все-таки

принимала наркотики или участвовала в дикой лесбийской оргии в Святом

Бенедикте?

Дэлайла вздрогнула, не в силах представить себе романтическую близость с

кем-то из бывших одноклассниц.

– Ой, нет.

Это его рассмешило.

– Я не спрашивал, с какой девочкой ты бы такое захотела. Что бы сделали

твои родители?

– Обалдели бы. Сто процентов.

– Что это значит? Что бы они сделали после этого?

Дэлайла уже в миллионный раз хотела его спросить про родителей. Разве

они не были бы в ужасе от такого? Скрывал ли он что-то от них? Она