Ди занялась приготовлением к наступающему дню.

█

Ди была в операционной вместе с сестрой, которой она помогала делать прививки пятилетним малышам, когда подъехал первый полицейский автомобиль. В это утро приемная была набита до отказа, и полицейскому пришлось пустить в ход локти и угрозы, прежде чем он добрался до операционной.

— Где доктор? — спросил он повелительным тоном.

— Не знаю, — ответила Ди, продолжая заниматься своим делом.

— Кто же тогда знает? Может, ты? — он ткнул пальцем на сестру.

— Нет.

— Может, он поехал к больным?

— Нет, — ответила Ди. — Его машина и сумка здесь. Сегодня утром у нас большой прием: объезжать больных он должен только во второй половине дня.

— Тогда где же он, черт побери, шляется?

— Не знаю. Я только знаю, что он не ночевал дома.

— Какого дьявола ты не донесла об этом в полицию?

Впервые с момента его появления Ди Нанкху подняла голову и смерила его холодным, враждебным взглядом.

Полицейский резко повернулся и, расталкивая толпу пациентов, вышел на улицу, где стоял полицейский автомобиль, оборудованный радиотелефоном. Он тут же связался с центральным управлением. Выслушав его доклад, инспектор Янсен приказал ему оставаться на месте — только не в доме, а снаружи. Потом инспектор позвонил Ван Асу — сперва в управление, а затем домой. Ван Ас уже предвидел такой поворот событий; разговаривая с Янсеном поздно ночью, вернее рано утром, он высказал предположение, что смерть Найду может повлечь за собой исчезновение Нанкху.

Услышав сонный голос Ван Аса, инспектор сказал:

— Говорит Янсен. Вы оказались правы. Нанкху ушел в подполье.

Наступила краткая пауза, после чего, стряхнув с себя сон, Ван Ас бодро сказал:

— Стало быть, началось? Арестуйте всех подозрительных лиц. Всех без исключения.

— Индийцев?

— Всех подряд: индийцев, африканцев, цветных, белых — всех подряд.

— В наших списках значится около двухсот человек. Где их разместить?

— Велите позвонить в тюрьму: у них есть план размещения арестованных в случае чрезвычайного положения. Мобилизуйте людей для прочесывания сельской местности. У одного из моих служащих имеется карта, где отмечены районы, подлежащие первоочередной проверке. Я выезжаю, а вы пока начинайте операцию.

— Не арестовать ли сестру Нанкху?

— У вас есть какие-нибудь улики?

— Прямых улик нет, но ведь она его сестра… Правда, она калека, вы знаете?

— Нет, не знал. Я сам поговорю с ней сначала.

— Хорошо! — воскликнул Янсен и повесил трубку, слишком возбужденный предстоящими событиями, чтобы дожидаться, пока даст отбой человек, который был старше его — если не по возрасту, то по чину.

Прежде чем Ван Ас приготовился покинуть свою квартиру, полиция произвела первые аресты. К тому времени, когда он выехал, в центральном управлении уголовного розыска уже допрашивали пятерых арестованных. А к тому времени, когда он вошел в своей кабинет, все люди — и те, кто был на улице, и те, кто на работе, даже ученики в школе, — знали, что развертывается большая операция.

Ван Ас первым делом известил о начале широких действий своих коллег в Иоганнесбурге, Кейптауне и Претории. Те, в свою очередь, предупредили другие важные центры. По всей стране заработала огромная полицейская машина и начались повальные репрессии.

█

И все темные уголки страны облетело заветное слово. Битва завязалась, надо соблюдать выдержку и спокойствие: пусть никто не оказывает сопротивления при аресте, пусть никто не берется за оружие, но пусть все отказываются от сотрудничества. Битва идет между преследователями и преследуемыми. И все знали, кто эти преследователи, и все знали, что преследуемым был и останется Ричард Нкози, — до тех лор, пока битва не увенчается победой… Вот слово, которое передавалось из уст в уста. Придет время и для другой формы борьбы; но пока действует этот боевой приказ.

█

Слово — как и аресты — распространялось по всей стране: мужчина шепотом передавал его мужчине, женщина — женщине, ребенок — ребенку, и, наконец, достигло высоких гор.

█

— Это место вас устраивает? — холодно спросила Ди Нанкху.

Он вошел вслед за ней в жилую комнату на первом этаже и закрыл за собой дверь. Потом подошел к застекленной двери и выглянул в сад, обнесенный забором. Сад напомнил ему сад Милдред… Он знал, что настойчивость, с которой он требовал разговора с глазу на глаз, привела ее в ярость, граничащую с безумием. Как бы хоть немного успокоить ее?.. Кстати, она была бы совсем недурна собой, если бы не нога. Фигура у нее, во всяком случае, стройная.

— Чудесный садик! — сказал он.

— Что вам угодно? — спросила она ледяным тоном.

Он повернулся к ней, улыбаясь. В этой улыбке было что-то извиняющееся, молящее.

— Простите, что приходится вас беспокоить, особенно в такое время, но…

— Что вам угодно?

Он беспомощно пожал плечами и приблизился на несколько шагов. Ее глаза смотрели на него в упор. В них не было жизни, не было чувства — они походили на глаза посаженной в клетку змеи, которая знает, что не может поразить своего врага.

— Не присесть ли нам? — негромко предложил он.

Она слегка пошевелила рукой. Он понял, что этот чуть заметный жест означает: вы не нуждаетесь в моем разрешении. Сама она продолжала стоять, он тоже остался на ногах.

— Мисс Нанкху, когда вы в последний раз видели брата?

— Вчера вечером за ужином.

— А что было потом?

— Он ушел на вечерний обход.

— А потом?

— Это все.

— В самом деле?

— Да.

— И вам от него ничего не передавали?

В первый раз ее взгляд отклонился в сторону. Честная женщина, подумал Ван Ас.

— Мисс Нанкху, если я почувствую, что вы от меня что-то скрываете, я вынужден буду, к сожалению, арестовать вас. И я вынужден буду передать вас для допроса в центральное управление уголовного розыска, а там, я должен признаться, не все сотрудники отличаются деликатностью, которую мы хотели бы у них видеть. Пожалуйста, не поймите меня превратно. Мы никому не позволим приставать к вам; но ведь и среди индийцев есть подлецы, похабники, сквернословы; есть такие люди и среди моих сородичей. И, к несчастью, в полицию иной раз попадает всякое отребье. Это одна из сложнейших проблем в отношениях между расами. Вы понимаете, мисс Нанкху?

— Да, разумеется.

— Вот и хорошо. Итак, ваш брат дал о себе знать?

— Да.

— Чем скорее вы расскажете мне обо всем, тем скорее мы закончим этот разговор… Когда это было?

— Около пяти.

— Откуда вы знаете время?

— Я спала. Звонок разбудил меня. Я включила свет.

— Благодарю вас, мисс Нанкху. Вы поступили благоразумно, сказав мне правду. Я имею довольно точное представление о том, что случилось. И что же сказал ваш брат?

— Что он лишен возможности приносить пользу и должен оставить страну.

— Это все?

— Да. Он предполагал, что меня будут допрашивать, и поэтому думал, что чем меньше я буду знать, тем лучше. Он только хотел проститься.

— Мы его непременно разыщем.

— Полагаю, что нет.

— Надеетесь, что нет?

— И то и другое.

— Вы знали, что он — член подпольной организации?

— Я не знаю никакой подпольной организации. Я только знаю, что он борется против правительства.

— А вы?

— Я женщина. Если бы я была мужчиной!..

— Я тоже хотел бы, чтобы все было по-другому, мисс Нанкху. Я, как и вы, отнюдь не поклонник апартеида. Но я должен исполнять свой долг. Он вам сказал о

Найду?

— Нет.

— Но вы знаете?

— Все знают. Все знают, что он был зверски убит.

— Он не был убит. Это просто несчастный случай, в котором он сам повинен.