Мне понадобилось много лет, чтобы принять почти маниакальную идею о том, что если хочешь достигнуть любопытных результатов, необходимо подчинить себя ежедневной дисциплине.

Джон Дальтон

Метеорология привела ученого к атомной теории. Это был длинный путь, о котором мы постараемся рассказать. Любое, даже самое незначительное явление привлекало внимание ученого. В 1788 году, например, его до такой степени поразило северное сияние, что он увлекся его изучением. Дальтон справедливо считал, что между северным сиянием и магнитным полем Земли есть связь. Он предположил, что в самых верхних слоях атмосферы должен находиться подвижный газ, обладающий теми же свойствами, что и железо. Сегодня мы знаем, что сияние возникает из-за идущих от Солнца заряженных частиц, которые попадают в атмосферу около магнитных полюсов Земли.

Большая часть этих частиц на самом деле является протонами и электронами — элементами, из которых состоит атом. Джон Дальтон был на верном пути.

Погружению в изучение газов, а потом — благодаря газам — и в атомную теорию предшествовало множество работ. Сохранились тексты Джона Дальтона о связи дождя и родников, цвете неба, отражении и преломлении света, о ботанике и других, более отдаленных от науки предметах, например подробное исследование о вспомогательных глаголах английского языка и грамматике. Дальтон был больше преподавателем, чем ученым, для него все было важным. Нет нужды говорить, что он был блестящим математиком и прекрасно разбирался в астрономии, географии и химии газов, а также в гуманитарных науках, в древнегреческом языке и латыни. Он был самоучкой, который, казалось, никогда не отдыхал.

Ничто не теряется, ничто не создается, все трансформируется.

Антуан Лоран де Лавуазье, закон сохранения массы

Хотя всю жизнь Дальтон сожалел о том, что не смог посвятить себя изучению медицины и медицинской практике, с его именем все же связана одна семейная история, имевшая непосредственное отношение к медицине. В 1792 году 26-летний Дальтон решил вместе со своим братом подарить матери на день рождения чулки неяркого синего цвета, подобающие скромной квакерше. К удивлению сыновей, мать оскорбилась и отвергла подарок. На самом деле выбранные Джоном и Джонатаном чулки были ярко-красного цвета — просто братья не отличали красный цвет от синего. Джон Дальтон посвятил исследованию этого явления два года и в 1794 году, будучи членом Литературно-философского общества Манчестера, представил работу "Чрезвычайные факты, связанные с видением цветов". Несмотря на то что ученый предположил неверное объяснение этого явления (по его мнению, неспособность различать красный цвет была связана с аномалией стекловидного тела), метод и причинная связь были разработаны точно. Так что, помимо признания, которое получили последующие исследования Дальтона об атоме, именем ученого было решено назвать и это отклонение — дальтонизм, — от которого он сам страдал и которое тщательно исследовал.

Джон Дальтон имеет полное право на титул отца современной химии, хотя так называют его предшественника, Антуана Лорана де Лавуазье (1743-1794). Дальтон прекрасно знал работы французского ученого, особенно его исследования состава воздуха и знаменитый закон сохранения массы.

Мы еще вернемся к этому вопросу, но сейчас напомним, что когда был открыт закон сохранения массы, об атоме еще не знали. Джон Дальтон дополнил незыблемый закон Лавуазье: "Масса вещества в ходе химической реакции не изменяется, масса использованного вещества равна массе полученного продукта". Эта формулировка была усовершенствована век спустя после Дальтона, когда было открыто, наконец, строение атома и стало возможным производить ядерные реакции, для которых необходимо учитывать соотношение массы и энергии. Однако знаменитое уравнение Эйнштейна (Е-тс²) выходит за рамки нашей книги.

Зато мы можем упомянуть работы Лавуазье и Дальтона о составе воздуха. Лавуазье провел множество революционных для своего времени опытов, большую их часть он осуществил вместе с крупным французским астрономом, физиком и математиком Пьером-Симоном де Лапласом (1749-1827). К сожалению, жизнь Лавуазье завершилась на эшафоте — в годы Французской революции его казнили на гильотине. Ученый не открыл атомов, но ему в числе прочего мы обязаны первой таблицей химических элементов.

Состав воздуха оставался загадкой на протяжении веков. Многие считали, что это особый газ, соединение разных элементов, главным из которых является способный к горению кислород. Нужно было дождаться работ Антуана Лавуазье (1743-1794), Джозефа Пристли (1733-1804) и, разумеется, Джона Дальтона, чтобы узнать истинный состав воздуха и установить, что воздух — это смесь, а не соединение, поэтому у него нет химической формулы. На рисунке ниже показаны относительный состав воздуха и его составляющие — азот и кислород, а также благородные газы, диоксид углерода и метан. Здесь изображен только состав сухого воздуха, без водяных паров, которые являются переменной величиной.

Он доказал, что вода состоит из кислорода и водорода, и из этого заключил: горение и даже собственно дыхание являются всего-навсего соединением кислорода и еще какого-нибудь элемента. Также Лавуазье предположил, что воздух является не одним элементом, а смесью нескольких. Это открытие имело необыкновенную важность для Джона Дальтона, поскольку он тоже изучал состав воздуха и убедился в том, что воздух является физической смесью газов, а не химическим соединением определенных элементов. Дальтон публиковал результаты этих и других исследований с 1793 года в Манчестере, куда переехал в возрасте 27 лет для преподавания в новом колледже, основанном его религиозной общиной. В тот же год, окончательно поселившись в этом городе, он был принят в престижное Литературно-философское общество Манчестера, более известное под названием Manchester Lit & Phil.

Интерес Джона Дальтона к метеорологии нашел свое применение в исследованиях воздуха, необходимых для понимания климата. Вступление в общество Lit & Phil сыграло решающую роль в распространении работ ученого. Уже в 1793 году, когда Дальтон только переехал в Манчестер, он опубликовал свои "Метеорологические наблюдения и этюды*, но этот труд, несмотря на всю его оригинальность и глубину, практически не встретил отклика. Но вступление в Lith & Phil все изменило. При этом Джон Дальтон никогда не отказывался от поприща преподавателя для небогатых учеников: внутри Литературнофилософского общества, равно как и за его стенами, ученый всегда оставался убежденным квакером, он жил в скромном викторианском доме, который делил со священником.

Начало самого плодотворного периода в жизни Дальтона знаменует 1802 год. В это время химическое научное сообщество было очаровано идеями молодого блестящего Гемфри Дэви (1778-1829). Несмотря на то что оба ученых восхищались трудами Лавуазье, Дэви был противоположностью Дальтона. Он собирал огромную аудиторию на своих выступлениях. Ему удалось путем электролиза получить барий, стронций, кальций, калий, натрий, алюминий и еще дюжину новых веществ, тогда как его предшественникам были известны не более 50 элементов. Дэви пошел еще дальше: вместе с другом Томасом Уэджвудом (1771-1805) ему удалось в 1802 году сделать первый фотографический отпечаток, проявив его с помощью нитрата серебра. Дэви — а, вернее, сэр Гемфри Дэви, поскольку под конец жизни он стал председателем Королевского общества, — был богат и знаменит, однако он восхищался Джоном Дальтоном так же, как и блестящий ученик Дэви, Майкл Фарадей (1791-1867). Фарадей открыл электромагнитную индукцию и благодаря этому изобрел генератор и электродвигатель. Дэви поначалу относился к экспериментам Дальтона в его скромной лаборатории довольно сдержанно, не доверяя их точности. И действительно, многие историки науки утверждают, что приборы Джона Дальтона уступали оборудованию, которым пользовался Дэви, однако его эксперименты были состоятельны. Сам Дэви признавал, что Дальтон компенсировал нехватку технических средств, вызванную главным образом скромными доходами ученого, тем, что полагался на пытливый ум, а не на лабораторные испытания. Даже если результат не оправдывал ожиданий, Дальтон вновь и вновь воспроизводил опыты, которые удались его коллегам.