Она хлопнула дверью и с остервенением кинулась переодеваться. Наташа почти сорвала с себя форму для занятий, чтобы затем быстрым движением натянуть фиолетовое платье. Затолкав вещи в сумку, с полным гнева лицом, она вылетела прочь из раздевалки. Оставляя нас в недоумении. Ошарашенные мы с Ребеккой переглянулись.

- Что-то случилось? - Тихо спросила я.

Сегодня была обычная тренировка. Мы закончили занятие на чувственной связке из поддержек и постоянного взаимодействия между собой под музыку 'Sinead Oconnor - Tears From The Moon'. Потом Наташа, как всегда осталась болтать с Сэмюелем и вдруг это.

- Не с её амбициями получать отказы. Тем более от сольного танца. - Ехидно улыбнулась Санта.

- Ой! Бедняжка. Она слишком лично это восприняла, - посочувствовала Ребекка.

Санта раздраженно посмотрела на неё.

- Ты когда-нибудь научишься смотреть на людей трезво? - Зло спросила она.

- Но ведь она так расстроилась - Лицо Ребекки выражало искреннее сожаление.

- Она самовлюбленная, напыщенная зараза, лелеющая собственное эго. Последнее в чем она нуждается так это в твоем сочувствии. - Злилась Санта.

- Умение сопереживать ты, похоже, утратила, - вмешалась я.

Конечно, Санта права, Наташа не нуждалась ни в сочувствии, ни в поддержке. Уж чрезмерно индивидуалистической и самодовольной она является. Но Ребекка порой очень наивна. Как ребенок. И разрушать её пусть и слишком солнечный мир - жестоко.

- Жалость действует как наркотик для слабых, а сильных людей просто оскорбляет. - Высказала Санта свою точку зрения.

- Порой даже сильным людям требуется капелька понимания и поддержки со стороны других. - Не унималась я.

В глазах Санты появились иголки. Но что её взгляд по сравнению с холодом глаз хореографа? Я с готовностью приняла вызов.

'Достучаться до неё совсем не просто, если вообще еще возможно. Как же получилось, что такая красивая и молодая девушка стала столь цинична и озлоблена?'

Мы одновременно собрались и вместе вышли из раздевалки. Мистер А. сидел за пианино, крышка которого служила ему письменным столом, и что-то усердно записывал или чертил на листе бумаги.

- Августина. Задержись. - Не отрываясь от своего занятия, произнес он.

Санта не оборачиваясь, прошествовала дальше, а Ребекка ободряюще улыбнулась и заторопилась следом.

'Ах! Что-то мне это напоминает. Прямо как в офисе: все бегут от злого начальства, чтобы им не влетело'

Мелкая дрожь пробежала по телу. Очень медленно и неохотно, я подошла к Сэмюелю. Судя по маске, застывшей на его лице, ничего положительного ждать не приходиться.

- Я не увидел изменений. - Сразу сообщил он, все еще увлеченно что-то рисуя. - Техника стала лучше. Движения изящнее. Но в танце нет тебя. - Он поднял на меня глаза. - Раньше ты равнялась на остальных, сверяла каждое движение, сейчас лишь соблюдаешь картинку единства. Я взял тебя не за этим.

- А зачем Вы меня взяли? - Вырвалось у меня.

Что-то промелькнуло в глазах Сэмюеля, где-то глубоко внутри, будто спрятанное за ширмой. Изобилие мыслей и чувств, сдерживаемый невидимой завесой. Мир - покрытый тайной.

Он встал со стула и приблизился ко мне. Он заглянул мне в глаза, словно ожидая услышать, увидеть что-то. Ответ на мой вопрос. Он аккуратно снял с моего плеча сумку, она упала на пол. Осторожно взял меня за руку, как бы спрашивая разрешения. Сэмюель повел меня в центр зала и оставил там. Потом направился к выключателям. Свет потух. Глаза быстро адаптировались. Прямо под окнами зала светилась вывеска комплекса, создавая полу-сумерки. Огни из окон в зданиях напротив, отбрасывали лучи света на пол, образуя отдельно освещенные островки. Как прожектора в театре зал разделился на кусочки света. Создалось впечатление, что я на сцене, еще немного и начнется представление. Сэмюель включил музыку, начался мой 'Полет на меркурий'.

Темнота окутала его как мантия. Тень, блуждающая по миру. Холодный, сильный, непостижимый. Он приблизился ко мне, положил мою руку себе на плечо. Его правая рука отправилась мне на талию, левая подняла мою свободную руку. Танец начался сам собой. Музыка быстро подчинила нас своей магией и открывая перед нами ворота в свой мир. Плавный, воздушный полет по залу в четких квадратах вальса. Мягкие, слаженные движения; механизм, работающий в унисон. Сэмюель оказался чутким партнером, малейший наклон головы и он уже движется в указанную сторону. Я не вижу его. Лишь изредка легкий намек на свет озаряет его лицо. Все вокруг замерло от нашего танца. Только мы, только танец, сейчас. Поворот, еще один. Шаг. Стоп. Наклон назад и подъем. Завершающий круг вальса. Остановка. Нет, это переход, в музыке, в танце. Его рука отпускает меня для поворота. Я замедляюсь и замираю. В темноте мы ищем глаза друг друга. А может, прислушиваемся к себе. Наши руки взаимно-протянуты навстречу и еще сплетены. Всё, вальсу больше здесь не место. Он подходит ближе. Остатки сознания стираются напрочь. Я здесь! Быстро запрокинув голову, я падаю вправо - он подхватил, влево - он снова подхватил. Я отталкиваю его, поворот в сторону, прыжок. Он ловит меня, будто всегда там стоял. Рукой он медленно запрокидывает меня назад, поддерживая за талию, и обведя полукруг поднимает. Два шага вперед, отпускает. Разворачивает спиной к себе, обхватывает плечи, поворачивает, пытаясь заглянуть в глаза. Ответь! Я поднимаю левую руку, он лозой следует за ней. Левая нога вторит руке - поднимается вверх и заворачивает за него. Он дает мне последовать за ней, сползая ему за спину. Мы стоим спина к спине. Руки вновь переплетаются, он наклоняется, опрокидывая меня на себя. Верь мне. Тело расслабляется и оседает. Разножка. Теперь разворот, мы снова лицом к лицу. Сюда. Поворот, в сетях его рук я спиной наклоняюсь к его ноге. Здесь. Резкий рывок, и я кружусь в другую сторону. С тобой. Он вновь оказывается рядом. Рука скользит по ключице. Дыши. Он быстро подхватывает меня, поднимает за талию и кружит. Музыка уже на исходе. Еще несколько движений и всё будет кончено. Сэмюель легко опускает меня на пол. Мы застываем, склонив головы, друг к другу.

Началась новая композиция. Он отступает, устремляясь, прочь. Сэмюель остановил музыку и быстро зажег свет в зале. Я зажмурилась, а может, просто не хочу смотреть на него сейчас.

- Не многие способны отдаваться танцу до конца. Уходить в него, точно потеряв сознание. Еще тяжелее прочувствовать каждое движение, каждый переход и смену картинки. Трудно рассказать что-то зрителю не прочувствовав это на себе. - Он вздохнул. - Не пытайся проанализировать. Просто доверься себе.

Ночью я с трудом заставила себя уснуть. Мысли бешеным круговоротом носились в моей голове, а о душевном покое я вообще молчу. Наутро легче не стало. Скорее наоборот.

'Как я попала на работу?! - Не важно.

А! Мне и без того порой трудно сосредоточиться, а тут еще ...

Что за дивный танец?! Как это получилось? Заиграла музыка, и мы, как по щелчку пальцев, выпали из привычного мира куда-то в глубину себя, в темноту. Я слышала его слова, хотя он молчал.

Или у меня медленно едет крыша.

Спокойно, всё хорошо. Я знаю, о чем он говорил: погрузиться в танец, сосредоточиться на восприятии музыки, наполнить каждое движение смыслом. Ясно. Это просто.

НО Я ЧУВСТВОВАЛА НЕ ЭТО!!! В смысле было что-то еще. Нет, не надо! Пожалуйста.

Я чувствовала его.

Ну вот. Зачем? Зачем? Зачем ты об этом думаешь?

Танец. Нет, дело не в нём.

Хватит! Замужней девушке не пристало думать о ком-то кроме её мужа. Если подумать: умей Никита танцевать - ощущения были бы те же.

Ага!'

Час, другой.

'От мебели сегодня больше пользы, чем от меня!'

Время обеда.

'Теперь можно не притворяться, что я занята делом. Лучше пойду поем'

Два часа. Три.

'Когда уже конец рабочего дня?! Кого из сотрудников я вообще сегодня видела?!'

Плюс один час к тем бессмысленным, что уже прошли.