Кора кривилась и хмурилась, кусая губы, совсем забыв, что находится в карете под бдительным оком герцогини.

– Ты нервничаешь, дорогая, – сказала та снисходительно. – Что ж, это вполне понятно. Но не забывай, что ты одета не хуже других и твои манеры достаточно изысканны для высшего общества. Ты же находишься под моим покровительством, поэтому никому не придет в голову поинтересоваться, по праву ли ты присутствуешь на балу леди Маркли. Бриджуотер обещал подыскать тебе нескольких приличных кавалеров. Я тоже постараюсь, чтобы ты не скучала. Так что не куксись и не хмурься, дорогая, тебе это вовсе не к лицу.

Кора тут же постаралась принять подобающее выражение. И пусть ее брат думает что хочет, но именно благодаря маленькому Генри она сидит в этой карете, одетая так шикарно, что даже ее отец хорошо подумал бы, прежде чем заплатить за такое платье.

И она едет на бал. Что ж, в этом, наверное, нет ничего особенного. Она уже бывала на званых вечерах в Клифтоне и Бристоле и, конечно, в Бате. Ей нравились и веселые народные танцы.

Да, но этот бал – ее первый бал в Лондоне. Бал для избранных, однако она тоже приглашена туда. Бал в высшем обществе.

Желудок Коры выбрал самый неподходящий момент, чтобы напомнить о себе. А за ним и съеденный обед возмутился своим пребыванием в стянутом корсетом желудке.

Но Кора только стоически улыбнулась своим соседям по карете.

– Она – бриллиант чистой воды, Фрэнк, – сказал лорд Хоторн, указывая кивком головы на одну из дам в противоположном углу бального зала. – На прошлой неделе она все время отказывала мне, отговариваясь тем, что у нее нет ни одного свободного танца. А когда позже приехал Денни, его приглашение она приняла.

«По всей видимости, дурные манеры леди Августы Хэвилл только прибавляют ей привлекательности в его глазах. Он, кажется, воспринял ее поведение как проявление снисходительности к его бедному кузену и только еще больше уверился в собственных силах. – Так думал Фрэнсис Неллер,. наводя на леди Хэвилл свой усыпанный драгоценными камнями лорнет. – На самом деле Боб еще слишком юн и немного диковат, а потому краснеет и.теряется, сталкиваясь с этой общепризнанной звездой света».

У леди Августы в этом сезоне была только одна соперница, но и та сейчас покинула Лондон – отправилась в аббатство Хаймур в Йоркшире. В качестве жены Кэрью, будь он неладен. «Саманта…» Сердце лорда Фрэнсиса при мысли о ней сжалось и похолодело в глубинах души, которая теперь, наверное, находилась в носках его бальных туфель. За последние несколько недель оно вело себя подобным образом довольно часто.

Да, он нянчил свое разбитое сердце с помощью бальных башмаков. Он и не предполагал, как сильно влюблен в Саманту, до тех пор пока несколько недель назад, сидя с ним в одном фаэтоне по пути в парк, она не объявила, что добирается выйти замуж за маркиза Кэрью.

Кэрью! Лорд Фрэнсис не знал, что она знакома с ним. А сам он был верным членом ее свиты и постоянным партнером в танцах так долго, что уже и не помнил, когда это началось.

– Да, – бесстрастным тоном сказал он, – она несравненна, Боб.

Леди Августа напоминала средневековую статую – такая стройная, грациозная и утонченная. Ее кожа была подобна лучшему фарфору, а волосы напоминали золотой закат.

Да, она была мила и очаровательна, но это не мешало ей отказывать зеленым юнцам в пользу более обходительных кавалеров.

Она заметила его взгляд, брошенный с противоположного конца бального зала, несмотря на окружавшую ее толпу поклонников, и решила, наверное, – хоть эта мысль и не отразилась на ее лице, – что ей, как всегда, не стоит огорчаться, что он бродит по всему залу, раскланиваясь то с одной, то с другой дамой и вписывая свое имя в их бальные карточки. От нее он никуда не денется.

– С тобой она непременно будет танцевать, Фрэнк, – сказал лорд Хоторн смиренно, стараясь не показать, как он завидует ему. – А вот и мои друзья. Прошу прощения. – И он покинул лорда Фрэнсиса, чтобы присоединиться к группе юнцов, старавшихся все вечера держаться вместе, чтобы подбадривать друг друга, – скорее всего в курительной комнате, где мужчины чувствовали себя гораздо увереннее, чем в бальном зале.

Лорд Фрэнсис опустил лорнет и вдруг подумал о том, почему до сих пор не ушел с бала у леди Маркли. Здесь, пожалуй, ему хотелось бы быть меньше всего. Впрочем, в последние дни любое место не доставляло ему радости. И, разочарованно решил он, это место не лучше и не хуже любого другого.

– Несравненна, – раздался за его плечом высокомерный томный голос, невольно повторив слово, которое он сам только что произнес. – Вы собираетесь приволокнуться за ней, Неллер?

Лорд Фрэнсис повернулся, чтобы поприветствовать герцога Бриджуотера, с которым в последнее время они стали приятелями. Хотя они были знакомы не один год, только в последние несколько недель начали проводить много времени вместе. Бриджуотер был другом Кэрью, а лорд Фрэнсис – Саманты. Да, к сожалению, всего лишь другом, хотя он сам претендовал на большее. Этот брак сблизил их, его и Бриджуотера. Когда злодей Рашфорд оскорбил Саманту и Кэрью был вынужден вызвать его на дуэль, несмотря на почти полностью неподвижные ногу и руку, они оба были его секундантами: Бриджуотер по просьбе Кэрью, а лорд Фрэнсис – повинуясь собственному благородному порыву. Вся компания отправилась в боксерский салон Джексона, чтобы стать свидетелями этого кровопролития и подобрать то, что останется от мужа Саманты. К их удивлению, они оказались очевидцами неожиданной и славной победы Кэрью.

До сих пор в клубах Лондона не перестали обсуждать эту историю, которая казалась каждому, кто не присутствовал при бое, преувеличенной и приукрашенной.

Лорд Фрэнсис готов был уже сам расправиться с Рашфордом, несмотря на то что Саманту мог защитить муж, но Бриджуотер отсоветовал ему вмешиваться в это дело.

Во время всей этой истории Фрэнсис понял, что Саманта действительно любит Кэрью и вышла за него замуж не случайно. Это, конечно, не слишком его обрадовало. Так же как и то, что Кэрью оказался вполне достоин ее.

– Я думал об этом, – сказал он в ответ на вопрос герцога, – многим нравится поддерживать репутацию знатоков женской красоты.

– Что до меня, – ответил его светлость, – я не удовольствовался бы тем, что являюсь всего лишь частью чьего-либо эскорта. Я предпочитаю быть единственным. Это тешит мою гордость.

– Но ведь это опасно, быть одним-единственным, – заметил лорд Фрэнсис. – В один прекрасный день можно оказаться в ловушке. Или в мышеловке, если этот образ вам больше нравится.

– Я хотел бы попросить вас о небольшом одолжении, – произнес герцог, к удивлению лорда Фрэнсиса. Он был чрезвычайно заинтригован. За последние недели с ним не случалось ничего забавного. «А герцог, оказывается, довольно нудный человек, – подумал он, – если даже небольшая просьба заставляет его так волноваться. Может быть, его светлость просто хочет узнать, не торчат ли у него на затылке волосы на манер ручки на чашке?»

– Моя матушка вернулась в город, – проговорил его светлость, поднимая к глазам лорнет и скучающим взглядом провожая движущиеся по залу пары. – Она привезла с собой моих сестер и свою новую протеже.

Чуть заметная пауза перед последним словом и едва слышное недовольство в голосе герцога давали понять, что это «небольшое одолжение» относится к вышеупомянутой Протеже. Вряд ли речь шла о леди Элизабет Монро. Она недавно была помолвлена со «старым ворчуном», который сейчас находился в Вене, покоряя мир своим дипломатическим гением. А леди Джейн Монро, хотя и была еще очень молода и пока не вышла замуж, оставалась в невестах исключительно петому, что Бриджуотер старательно отпугивал тех ее поклонников, которых он считал недостаточно достойными, – если слух был верным, а слухи не всегда таковы.

Лорд Фрэнсис Неллер был сыном и братом герцогов, но сам он вряд ли когда-нибудь будет носить этот титул, поскольку его братец постарался произвести на свет множество сыновей.