Полковник, поиграв желваками, не нашёл что ответить на такой выпад. А, вернее, полностью соглашался, потому что, по долгу службы и положению, знал и видел больше приземлённого коменданта. Чтобы не распалять больше слегка озверевшего майора, почти миролюбиво сказал:
- ╤ все ж, завантажуйте хлопчину в машину. Доставимо ми його, не переживайте. Вам же менше мороки. А за звинувачення вибачте, з╕рвалося. Надивився в частинах такого ...* (*- И всё же, грузите парнишку в машину. Доставим мы его, не переживайте. Вам же меньше мороки. А за обвинение извините, сорвалось. Насмотрелся в частях такого...)
И махнул рукой, спускаясь с крыльца. Я потянулся следом, облегчённо вздохнув. Кажется, удастся выехать с Тишей без шума и перестрелок. Комендант у нас за спиной рявкнул, срывая зло на дежурном:
- Черговий!.. Черговий, мать твою за все м╕сця! Виводь полоненого ...* (*- Дежурный!.. Дежурный, мать твою за все места! Выводи пленного...)
Тишу вывели в наручниках, и, не особо церемонясь, пинком загнали в салон "уазика", когда он неуклюже замешкался со скованными руками. Уже сидя на водительском месте, я велел Тише, не поворачивая головы:
- Сиди молча, пока за блокпост не выедем. Уловил?
Увидев в зеркало, что Тиша согласно кивнул, я похвалил полковника:
- Молодец, полковник, всё сделал правильно. Тебе зачтётся. Веди себя так и дальше.
И насмешливо добавил:
- А хорошо тебя комендант поддел.
Полковник огрызнулся:
- А у вас лучше, что ли? Или думаешь, воровство и коррупция только сегодня и у нас родились? В России...
- А при чём здесь Россия? - резко перебил я. - С чего ты взял, что я из России?
- Да брось ты. Если за американца ты худо-бедно ещё можешь сойти в глазах коменданта, то уж на украинца ты никак не мажешь. Только не говори что доброволец. Знаю я, сколько на той стороне кадровых российских офицеров.
Трогаясь с места, я не стал переубеждать полковника. Много так много. Мне-то об этом ничего не известно:
- Не знаю что ты себе напридумывал, а я здесь добровольно. И мои парни тоже. У нас личные мотивы имеются.
Усмехнувшись, полковник многозначительно пробормотал "угу", а я втопил педаль в пол, и шёпотом выматерился, вспомнив про Торопова. Вот интересно, когда и как наша встреча, наконец, состоится? Так мне не терпится повидать своего бывшего сослуживца, что словами ну просто не передать!
Выруливая к северной окраине села, я опасливо посматривал на полковника. Кто его знает, вдруг сдадут нервишки в последний момент, и придётся отходить в форс-мажорных обстоятельствах. Но он молоток. Держался твёрдо, сидел с каменным лицом и попыток остановить меня и поднять шум не делал. Тем более что от комендатуры с каждой секундой мы отдалялись, а ожидать, что патрули с ходу поймут, что к чему, ожидать глупо. Пока сориентируются, пока на меня стволы направят я успею и полкана положить, и патрульных. А там глядишь, и вырвемся с Тишей за блокпост.
Обошлось. Выехали гладко, на блокпосту у нас даже документы проверять не стали, предупреждённые комендантом. Я только слегка притормозил, бойцы заглянули через стекло в салон и дали отмашку. Отъехав с километр, я остановил машину, и перевёл дух, почувствовав, что пот предательски струится по спине. Только сейчас ощутил, что эти полчаса с небольшим пережил на чистом адреналине. Надеюсь, со стороны этого заметно не было. Незачем давать полковнику повод для усмешек. Заглушив движок, я закурил, постучал по микрофону и вышел на связь:
- Хан, здесь Кич. Посылка едет, подлётное время пять минут.
- Понял, ждём, - тут же отозвался Азик.
И по голосу не трудно было догадаться, что оба там тоже всё это время находились в постоянном напряжении. Оно и понятно. Не шутка, волку в зубы лезть. Нет, мы конечно ребята крутые и всё такое, и по тылам не раз гуляли. Но ведь жить нам тоже хочется, не самоубийцы же. Чтобы взбодрить ребят, я мягко успокоил:
- Всё в порядке, братишка. Сейчас будем.
И, оборачиваясь к Тише, спросил:
- Ты в норме? Не сильно помяли?
Тиша глухо отозвался:
- Да. Живой, как видишь.
И вдруг всхлипнул, и едва не заревел в голос:
- Мама с папой... Их нет...
Я окаменел. Чувствовалось, парень сейчас завоет в голос, а чем я его утешу? Как? И что с ним делать теперь, небоеспособным? Ему бы по-хорошему сейчас нажраться надо вусмерть, чтоб шизу не подхватить, прореветься. Но ведь не время и не место! Чтобы хоть как то предотвратить истерику я попытался успокоить:
- Тиша, не гони. Откуда знаешь? Ты их мёртвыми видел? Нет. Значит, надежда есть. Всегда надо надеяться, парень. Ты поверь мне...
- Нет их!!!- взвизгнул Тиша. - Понял ты?! Нет! Они их убили, суки. Вот такие твари как этот - убили! Ах ты б...!
И Тиша, перейдя от слов к делу, набросил сзади на шею полковнику скованные наручниками руки и принялся душить его со всем усердием. Этого мне только не хватало!
Полковник захрипел и задергался, пытаясь сбросить Тишины руки, но парнишка давил на горло со всей яростью, на которую был способен, и, кажется, отступать не собирался. Задушит, на хрен. Точно задушит! Выбирать мне не приходилось, полковник нужен живой. Я мёртвой хваткой сжал Тишины предплечья, большими пальцами надавил на две точки, и Тиша почти мгновенно обмяк, на время потеряв способность управлять руками. Даже перебросить их через голову полковника обратно не смог, и уже откровенно зарыдал в голос от бессилия и неудачи. Осторожно перебросив его руки назад, я спросил полковника "Живой?", заметил, как он кивнул не в силах говорить, и выскочил наружу. Выдернув ключ из замка, на всякий случай. Сев рядом с Тишей сзади, я прижал парня к себе, и насильно влил ему в горло грамм пятьдесят из заветной фляжки, припрятанной в кармашке "разгрузки". Тиша пытался оттолкнуть мои руки и отплёвывался, но всё же какая-то часть водки проскочила в желудок, и спустя минуту парнишка малость успокоился. Он сидел и всхлипывал, а я, прижав его к себе, ненавидяще смотрел в затылок полковнику, стиснув зубы, и сам с трудом сдерживался, чтобы не выстрелить ему в затылок. Конечно, я понимаю, что не он лично причастен к смерти Тишиных родителей, если они погибли. Но ведь это такие как он высокие чины отдают приказы, и с их ведома, согласия и по их приказу творится всё, что творится вокруг. Так что Тишу можно и понять, и простить. И я даже в рапорте ничего указывать не стану о его попытке расправиться с полканом. Если, конечно, вернёмся живыми обратно.
Дождавшись, когда Тиша затих, и сомлел от спиртного, я осторожно освободил его от наручников, и похлопал по плечу:
- Ну, всё, всё. Перестань. Не время сейчас, малой. После будем горевать. После, родной. Ты только держись, ладно? Нам ещё ответку сделать надо. Да и не хорони ты их раньше времени. Откуда ты узнал?
Тиша, шумно высморкавшись, заплетающимся малость языком ответил:
- Соседка, Анна Петровна... Сказала, что их забрали два месяца назад. Больше их никто не видел.
- Ну, вот видишь. Никто не видел. Не факт что... Что их нет, в общем. Будем надеяться, что живы. Ты же знаешь, что нередко гражданских забирают, чтобы потом выдать их за ополченцев и обменять на своих. А как могли узнать? Ты же говорил, что уехал в Донецк, в колледж. С чего бы решили, что ты в ополчении?
- Дениска Танцюра, сука... Всегда за майдан скакал. И дядя у него в правосеках. Самого его не взяли, здоровье никакое. Вот и старается. Стучит теперь на всех, и на меня стукнул.
- Этот тот пацан, что тебя выследил?
- А вы видели?
- Ворон видел. Хотел снять, я запретил.
- И зря. Надо было грохнуть, тварь!
- Наверное... Только как-то на мальчишку рука не поднялась. Ладно, чего теперь? Когда-нибудь сочтёшься, при случае. А сейчас нельзя. Сам понимаешь.
Заметив, что полковник пытается открыть дверь, я рявкнул:
- Сидеть! Куда?
Полковник огрызнулся:
- Да не сбегу я! Дай воздуха глотнуть. Чуть не придушил малец. Бешеные вы все какие-то!
