Были мы с тобой счастливыми,
Мы друг друга так любили!
Будто птицы легкокрылые,
В небесах вдвоем парили...
Но недолго так летали мы,
Вдруг разбилось в одночасье
Наше хрупкое, хрустальное,
Наше призрачное счастье...
Стало черной тучей облако,
Закружила злая вьюга,
Одиноко, пусто, холодно
На земле нам друг без друга!
И без наших песен солнечных
Холоднее стало лето.
А мой Зов, любви исполненный,
Вновь остался без ответа...
Почему судьба жестокая
Нас разлукой наказала?
Почему весна далекая
Так для нас и не настала?
Сила и красота этой песни была такова, что, казалось, она заполнила весь зал, хлынула наружу и поднялась до самого неба. Ондхон услышала Зов Финарато, вплетенный в дивную мелодию, и этот крик перевернул ее душу. Забыв обо всем на свете, она бросила себя в стремительный, на грани возможного, полет, за несколько мгновений домчалась до Наргофронда и рухнула, задыхаясь от боли, на противоположном от города берегу реки. Долго лежала она в прибрежных камнях, глядя на далекую крепость, разрываясь между отчаянным желанием увидеть Финарато хоть на миг и пониманием, что опять нарушает все мыслимые запреты, идет против Судьбы. Ондхон чувствовала, что ему плохо, понимала, что, оставляя без ответа Зов, вселяет в него лишнюю тревогу. "Приду к нему совсем ненадолго! - решилась вдруг она, - тайно, в облике стайки летучих мышей. Просто поддержу хоть немного!" И рванулась через реку.
Финарато стоял у окна, глядя в непроницаемую темноту. Вечер, проведенный в Каминном зале, не помог развеять тоску. Мрачные мысли одолевали с новой силой. Финарато думал о своих сородичах - как они оказались нестойки против зла! Медленно, но верно исчезали в их душах благородство и верность, отзывчивость и доброта. Не все, конечно, одинаково поддаются Тени, но Финарато ясно видел, что постоянный страх многих лишает стойкости, а Целегорм и Куруфин внушают его подданным эгоистичные и подлые мысли.
Холодный осенний дождь усиливал мрачное настроение. Финарато думал об отце и матери, о тех немногих друзьях, что остались в Амане, о юной золотоволосой девушке, рука об руку с которой бродил когда-то по полям и лесам Валинора... Как все это немыслимо далеко! Время и расстояние создали непреодолимую преграду между ним и прежней жизнью. Да, в Амане все осталось неизменным, но Финарато сознавал, что самому ему никогда не стать прежним. Даже если изгнанники когда-либо вернутся, груз памяти о смертных землях станет барьером между теми, кто всегда оставался в Благословенном Крае и теми, кто много лет соприкасался со смертью. Финарато подумал, что Ойорандель могла бы понять его, она не раз возвращалась из Среднеземья в Аман. Как она сейчас нужна ему! Неунывающая, уверенная в себе, Ондхон быстро развеяла бы все сомнения. Но ее нет, она неизвестно где и почему-то не отвечает на сигналы, хотя обещала... Финарато вдруг почувствовал, что глаза наполняются слезами. "Ну где же тебя носит?!"
На балконе вдруг мелькнула тень, занавесь отдернулась и в комнату шагнула...
- Ойорандель!!! - закричал он и рванулся к ней. Обнял изо всех сил, зарылся лицом в волосы, весь дрожа.
- Финарато, родной мой! Тише! Хороший мой, ну успокойся пожалуйста! Никто не должен узнать, что я пришла, а то плохо будет!
- Почему же ты так долго не приходила? Почему не отвечала? Я ждал, ждал...
- Не могла я отвечать, Гортаур на меня охоту развернул. Я же рассказывала тебе о Галлуинэль, говорила, что он отомстить захочет. Так вот, он сумел запеленговать наши сигналы и стал вычислять меня по ним. Хорошо, что ты находишься в надежной крепости, а то Саурон обязательно бы и на тебя напал. Родной мой, я же чувствовала, что тебе плохо, а сделать ничего не могла! Почему ты так загрустил? Что с тобой происходит?
Финарато посмотрел на нее долгим взглядом. Видеть Ондхон, ощущать ее руки в своих - и сразу становится легче.
- Я и сам не знаю, что со мной. Пусто, холодно, одиноко... Как будто давит что-то, и никак от этого не избавиться. Я заперт в крепости, не могу, как раньше, сесть на коня и уехать, куда глаза глядят. Везде враги, везде война. А мой народ! Не понимаю, почему они так меняются. Многие стали трусливыми эгоистами, не хотят никому помогать, всех пришельцев считают врагами, даже бывших пленников, бежавших из Ангбанда и тайными тропами добравшихся домой, считают шпионами и изгоняют. Все больше моих подданных попадает под влияние сыновей Феанора, а те склоняют их к подлости и предательству. Я не знаю, что ждет нас дальше, но чувствую, что ничего хорошего. Я так устал, Рани! Так хочется увидеть отца и маму! Последнее время я чувствую, что очень соскучился по ним, страшно подумать, сколько лет я уже не видел родителей.
Слезы снова наполнили его глаза. Ондхон сжимала его руки в своих.
- Финарато, мальчик мой, ну не плачь! Это Тень, родной. Та самая тьма, что родилась в час гибели Древ. Тьма, насылаемая Морготом, кажется не пустотой, а живой тварью, она владеет мощью входить в сердце и душу и покорять волю. Но даже эта тьма не вечна и не вечна разлука, все проходит на свете. Все когда-нибудь наладится, по-другому и быть не может! Главное, не терять Эстель. Ты веришь мне?
Финарато смотрел на нее, улыбаясь дрожащими губами, а слезы переполняли глаза, повисали на ресницах, скатывались на щеки.
- Ну вот, опять слезки на колесиках! - прошептала, улыбаясь, Ондхон и прижала Финарато к себе. Он уткнулся в ее волосы и заплакал, как ребенок, не стесняясь и не сдерживаясь, зная, что только ей можно полностью открыть душу, что только Ондхон понимает его до конца и принимает таким, как есть, со всеми слабостями и сомнениями. Никогда у него не получалось ничего скрыть от нее, она видела его насквозь, но никогда не осуждала, не пыталась его изменить, не ждала большего. Финарато знал, что ближе Ондхон у него никого нет. Если бы только она не уходила!
Потом они сидели, обнявшись, у очага, ночь текла вокруг них, а они мечтали лишь о том, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Приблизился рассвет. Ондхон вдруг тихонько запела:
Песню я сочиню,
Ты ее пропоешь.
И развеются тучи,
И кончится дождь,
Солнце вспыхнет
И холод навеки уйдет,
И откроются двери,
Где счастье нас ждет!
Ты в те двери шагни -
Там иные края,
Есть там маленький домик,
В нем ждать буду я.
Взявшись за руки, мы
Глянем вдаль из окна.
Ночь к нам в гости придет,
Будет доброй она.
Разожжем мы очаг,
Посидим у огня,
Я спою для тебя,
Ну а ты - для меня.
Песню ты сочинишь,
Я ее пропою,
Скоро встретимся мы
В том волшебном краю!
- Рани, я не хочу ни в какие волшебные края! - шептал Финарато, прижимаясь щекой к ее плечу, - мне так хорошо здесь, в моей крепости, в этой маленькой комнате с очагом, когда ты рядом.
- Мне пора, Финарато.
- Рани!!! Ты уже уходишь?! Но почему так скоро?!
- Финарато, родной мой, ничего на свете я так не хочу, как остаться здесь с тобой и никогда ни на миг не расставаться! Но я не могу! Поверь! Я не имею права сейчас рассказать тебе ничего, просто поверь мне, пожалуйста, что так нужно!
- "Так нужно!" Всегда я слышу эти слова, всегда долг для тебя превыше всего, а как же сердце? Если оно кричит: "НЕТ!"
Лицо Ондхон вдруг судорожно исказилось, в глазах вспыхнула такая боль, что Финарато стало страшно.
- Ну как ты можешь так говорить?! Ты думаешь, я ничего не чувствую?! Думаешь, я не помню эти две недели?! Я вообще не должна была приходить к тебе ни в коем случае! Я опять пошла против Судьбы и теперь не знаю, чем это обернется. Пойми, мы все в тенетах рока, и нам не вырваться из них никакими силами. Все, что мы можем - это достойно встретить свою Судьбу и не сломаться, не пасть до низости и предательства. Финарато, я люблю тебя больше всех на свете, всю кровь по капле я отдала бы, чтобы защитить тебя, вырвать из этого проклятого Жребия, но я здесь бессильна. Рок уже у дверей!
