А тем временем внизу разворачивалось классическое, совсем как в прошлые времена, линейное сражение. В этом бою не было места изящным маневрам, просто тупой обмен ударами. Примерно через час упорной перестрелки американцы сообразили, что еще немного – и их прижмут к берегу. К моменту, когда их корабли начали отступление, досталось всем участникам, но обороняющимся закономерно больше. На «Индиане» вышла из строя кормовая башня главного калибра – снаряд с советского корабля не смог пробить броню, но для механизмов хватило и сотрясения. Броневой пояс корабля оказался пробит в нескольких местах, корабль горел. «Массачусетс» лишился радара и мачты, пожаров на нем тоже хватало. И, хотя советским кораблям тоже изрядно досталось, они сохранили и огневую мощь, и управляемость, а потому было ясно, что если так будет продолжаться дальше, то американским кораблям скоро наступит конец. Решение отступать было закономерным и правильным. Эсминцы поставили дымовую завесу, и под ее прикрытием линейные корабли прорвались в открытый океан, благо на ходовых качествах их повреждения пока не сказались. Их пытались преследовать, но безрезультатно – разница в полтора узла не давала шансов настигнуть американцев до темноты, а играть в лотерею под названием «ночной бой» совершенно не хотелось.
Зато пока новейшие корабли мерялись главным калибром, эскадра тихоходных линкоров и поддерживающие их линейные крейсера добрались до главной цели, и под прикрытием их орудий началась высадка десанта. Относительно небольшого – два полка советской пехоты и три десятка танков Т-34 в последней модификации, с длинноствольным семидесятишестимиллиметровым орудием и хорошей немецкой оптикой. Задачей десантников было захватить инфраструктуру и заминировать сам канал, чтобы, в случае невозможности его удержать, можно было привести в негодность и при любых раскладах не допустить использование канала противником.
Укрепления на островах, теоретически обязанные остановить агрессора, в реальности оказались неспособны противостоять ударному флоту и были покинуты сразу после того, как десантники под прикрытием огня тяжелых орудий начали высадку. Основные бои развернулись в районе города Колон, там, где канал соединялся с океаном. Сам город даже не пытались брать – не было смысла тратить время и силы на эту дыру. Советские части просто охватили его с двух сторон, вышли к берегу канала и только после этого вступили в непосредственный огневой контакт с противником.
Им противостояли американский полк и две дивизии местной, панамской армии. Слабостью обороняющихся было то, что танков у них практически не имелось – джунгли считались малопригодными для использования боевых машин. Плюс советские части были до отказа насыщены минометами, а также пулеметами, обычными и крупнокалиберными. Костяк этих полков составляли бойцы, прошедшие Халхин-Гол и Хасан, имеющие боевой опыт. Ну и, естественно, натаскивали их тоже не как обычную пехоту, а намного серьезнее. Увы, не было поддержки с воздуха, но и американцы тоже вынуждены были обходиться без нее. И, разумеется, весомый аргумент любого спора – боевые корабли Альянса, смешавшие с землей все на берегу.
Наступление по правому флангу развивалось ни шатко, ни валко. Американский полк, уже давно поднятый по тревоге, занял укрепления и встретил русских вполне достойно. Потеряв несколько человек и два танка, красноармейцы не стали выстилать брустверы собственными телами – их от этого старательно и упорно отучали все последние месяцы. Вместо этого они отошли и вызвали поддержку с моря. Корабли подкинули огонька, с воздуха провели штурмовку мессершмитты. С подвешенными под крыльями советскими РС-82 в осколочно-фугасном исполнении, они устроили американцам сладкую жизнь. После огневого налета и штурмовки те отошли на запасные позиции, но дальше дело вновь застопорилось.
Тот, кто оборудовал эти позиции, дело знал. С моря их было просто не достать, навесной огонь корабельным орудиям недоступен. Для минометов же укрепления оказались слишком прочными.
Будь в гарнизоне только американцы, пришлось бы выбивать их большими трудами и огромными жертвами, но, к счастью, здесь слабое звено нащупали очень быстро.
Панамцы оказались далеко не столь хороши. Да, их было до хрена, однако почему-то горячие латиноамериканские парни воевать совсем не жаждали. Виной тому собственная трусость или тот факт, что воевать пришлось бы фактически не за себя, а за янки, протекторатом которых Панама являлась, не так важно. И даже практически шестикратный перевес на подвиги их сподвигнуть не смог. Едва первые столбы на месте падения пятнадцатидюймовых «чемоданов» взлетели к небесам, как среди панамцев возникла и стремительно, будто лесной пожар, распространилась паника.
Фронт, точнее, жалкая на него пародия, рухнул, когда вперед двинулись танки, легко проходя участки, считающиеся непреодолимыми. Восемь танков панамской армии, старье британского производства, сгорели, не успев причинить тридцатьчетверкам ни малейшего вреда. На том организованное сопротивление и закончилось, местные побежали, бросая вцепившихся зубами в землю американских союзников, и уже через полчаса все было кончено. Американцы умели воевать – но только если остается хоть какая-то надежда на победу. Когда же тебя обложили со всех сторон, с моря обстреливают, с неба бомбят, связи нет, а главное, защищать нечего, поскольку русские уже двинулись дальше вдоль канала, беря его под контроль… В общем, они сдались.
Вот так. Операцию решили признать вполне успешной, поскольку цель ее – взятие под контроль Панамского канала – была достигнута. Адмиралу Кузнецову приписали, как Колесников и планировал, крупный стратегический успех. Ну а что два американских линкора все-таки ушли – так в том вина итальянцев, вначале игнорировавших приказы, а затем и вовсе бежавших с поля боя. Ату их!
Под трибунал ушло сразу больше двух десятков итальянских офицеров высших рангов. Дуче там, у себя, рвал, метал и жаждал кого-нибудь убить, но все, чего он смог добиться, это что их просто выслали на родину. Взамен Колесников недрогнувшей рукой расставил итальянских же лейтенантов, заявив, что скорее предпочтет видеть на мостике храбрую бесшабашность, чем осторожную трусость. И выдернул на самый верх капитана второго ранга Боргезе, выбив для него у Муссолини сразу же звание контр-адмирала. Дуче попытался было дернуться, но перед альтернативой получить взамен того же Боргезе, но в звании немецкого адмирала, решил на конфликт не идти. Все же его моряки облажались, а Боргезе только что провел успешные операции по подрыву американских авианосцев и линкора, находился на вершине славы и популярности и был фигурой, устраивающей всех. В личной беседе Колесников сказал ему тогда:
– Князь, я не был в том бою и не знаю всех нюансов. Не знаю, чем руководствовались командиры ваших кораблей. Но знаю, что когда четыре линкора, поддерживаемые сзади еще дюжиной, бегут от двух, это позор. Возможно, американцы и впрямь оказались неожиданно сильны, но бежать с поля боя командиры ваших кораблей не имели никакого права, они как минимум обязаны были оказать поддержку русским. И ваша задача, сеньор адмирал, сделать так, чтобы этого не повторилось. Именно от вас зависит, станет итальянский флот легендой или исчезнет в небытии.
– Я понял вас, – бравый подводник смотрел не по-итальянски уверенно и спокойно.
– Это радует. И имейте в виду – вам и далее предстоит работать с русскими. Думаю, у вас получится – опыт-то богатый.
Такой вот тонкий намек на то, что жена Боргезе – русская. Да не просто русская, а самая настоящая княжна из рода Романовых. А может, и великая княжна – в таких нюансах Колесников не разбирался и не собирался забивать голову ерундой. Главное – русская, праправнучка самого Александра Первого, а это о многом говорит.
– Так вы и сами подобным опытом обладаете в избытке, – князь не лез в карман за словом и совершенно не боялся – похоже, это чувство ему вообще не было особо известно, а Колесникову нравились храбрые люди.
