– Удивительно, - говорит Степан. - Чем они живут...
– Зонды готовы? - спрашивает Виктор. - Вы, Колотун, опоздали уже на девятнадцать секунд... На двадцать...
– Первый зонд пошел! Второй пошел! - произносит в этот момент штурман.
Нийя слушает и смотрит.
Тихо входит Торки и останавливается в дверях, прислушиваясь.
– Нарушение энергетического баланса! - Штурман передает Виктору ленту.
– Ясно. Необратимо. Посчитай по Меркулову, насколько выработаны минеральные ресурсы.
– Проще простого, - говорит штурман. - Степа, займись. Третий зонд пошел, четвертый...
Виктор подходит к Надежде, останавливается у нее за спиной.
– Они вынуждены оставить экваториальные области, - говорит Надежда. Существовать можно только в умеренной зоне.
– Да. Разогрев атмосферы предельный. Скоро они будут прятаться на полюсах... Смотри, как мало кислорода.
– Планета для роботов! - урчит Бармалей. Виктор оборачивается, видит Торки. Тот, встретив взгляд Климова, спрашивает:
– Как же "Астра" намерена нас спасать?
– Мы не всесильны. Мы поставим диагноз и найдем методы очистки. Дальше - дело общее, наше с вами.
– А какие методы?
– Смотря по обстановке. Энергетические, биологические, биохимические. Вы нам сообщили о планете очень немного. Сейчас идет полный анализ.
– Очень интересно. Я бывший химик... Я учился и даже работал около года на химическом заводе. Но сбежал... - У Торки добрая, почти детская улыбка. Это верная смерть. На химических заводах люди погибают через пять лет. К сожалению, у меня не было богатого отца, и я сам пробивал себе дорогу в жизнь. В отличие от Сикки Ракана и его друзей. Для них все было готово раньше, чем они родились. И место с чистым воздухом, и чистая пища. Я их, чистых, не любил с детства... Ради власти они готовы продать собственного брата.
– Но я помню, - говорит Виктор, - что именно вы высказывали сомнения по поводу нашего прилета.
– Я трезвый человек.
– Что ж, трезвый человек и химик притом будет полезен нашему общему делу.
– Ну какой я химик! Я все позабыл. Сколько лет я уже чистый...
... Входит капитан Дрейер. Видит Торки.
– Простите, - говорит он. - Мы должны провести небольшое совещание.
– Разумеется. Простите, что помешал. - Торки выходит.
– Друзья, - начинает Дрейер, - на этот раз наша задача труднее обычной. Планета в критическом состоянии. К тому же у нас есть основания полагать, что на планете есть люди, которых эта ситуация вполне устраивает, но... Мы, ассенизаторы, всегда были готовы ко всяким неожиданностям. После планетарного зондирования для сбора материалов на месте спускаем первую капсулу с группой под руководством экзобиолога профессора Виктора Климова. Состав группы: профессор Иванова, штурман Колотун...
Капитан останавливает взгляд на Степане. Тот как будто гипнотизирует капитана. Дрейер улыбается одними глазами, продолжает:
– ...курсант Лебедев как равноправный член группы со всеми обязанностями и ответственностью.
– Есть, капитан! - Степан счастлив.
– К группе придаю разведробота тринадцать-два-а.
– Я выполню свои долг, капитан, - гудит от двери Бармалей.
– На время работы на Дессе объявляется аварийное состояние номер два. Вопросы будут?
– А как же Нийя? - спрашивает Надежда.
– Ей лучше пока остаться на борту.
– Это невозможно, - произносит Нийя холодно и жестко.
– Да, это невозможно, - повторяет Надежда. Капитан смотрит на Надежду, на Степана, потом, вздохнув, говорит:
– Нийя в вашем распоряжении. Вопросы?
– Какое оружие? - спрашивает штурман.
– Опять, Колотун? Мы с вами в каком уже рейсе вместе?
– В шестом, капитан. Я снимаю свой вопрос.
– Вот и договорились.
От "Астры" отделяется планетарный катер и направляется к Дессе.
Он летит низко над планетой: видны брошенные поселки, превратившаяся в бурую пыль земля, черные от нефти берега почти высохших водоемов, выработанные и заброшенные скважины и шахты, сухие безлистные деревья. Леса фабричных труб, над которыми кое-где поднимается дым. И все это просматривается сквозь странную желтоватую атмосферу, что придает пейзажу мрачную призрачность.
Под навесом здания космопорта, где в воспоминании Нийи стоял Глан с детьми, теперь собрались дессианцы, встречающие землян. Они в противогазах и длинных балахонах.
Несколько раструбов странных граммофонов рядом. Это оркестр дессианцев.
Ракан и Торки, тоже в противогазах, сопровождают землян, которые в легких космических костюмах идут к встречающим. Сзади - Бармалей.
Котловину космопорта окружают голые рыжие возвышенности. Надежда Иванова приостанавливается и, оглянувшись вокруг, тихо говорит Степану:
– Какой зловещий пейзаж!
– Мне страшнее они, - так же тихо отвечает Степан, кивая в сторону встречающих.
– Это все от больного воздуха, - говорит Нийя. Лицо ее напряжено: она узнает и не узнает свой мир, к которому так стремилась. Она смотрит на встречающих дессианцев и вдруг резко снимает шлем скафандра. Зажмуривается и глубоко вдыхает больной воздух планеты. Задерживает дыхание. Ей трудно. Наконец она открывает глаза.
Степан и Надежда внимательно смотрят на Нийю, готовые в любой момент прийти ей на помощь.
К Нийе поворачиваются стеклянные глаза противогазов.
– Не привлекай к себе внимания, - тихо говорит Надежда Нийе. И та, еще раз вдохнув полной грудью, надевает шлем.
Они догоняют остальных, которые уже подошли к встречающим. Все останавливаются у приземистого здания с герметически закрытыми входами.
На боковой стене здания висит избитый ветрами большой плакат: смеющийся младенец тянет ручки к противогазу.
Один из встречающих, поклонившись, жестом приглашает всех войти в открывшиеся двери. За дверью - лестница, ведущая вниз.
Старый подземный бункер. Стены, выкрашенные в бледно-голубой мертвенный цвет, в трещинах и подтеках.
Встречающие сняли противогазы. При сгорбленных, понурых фигурах их гладкие, молодые лица кажутся странными.
Земляне тоже сняли шлемы. Осматриваются.
– Ну и маскарад, - недоумевает Колотун. - То там, то здесь...
– Это не маскарад, - говорит грустно Нийя. - На них надеты маски, которые скрывают их истинные лица.
Глава правительства Дессы начинает свою речь:
– Наша несчастная планета приветствует вас! Мы хотим надеяться! Мы сделаем все, чтобы помочь вам. Спасибо, что вы с нами...
В этот момент откуда-то из глубины коридоров врывается в зал глухой гул.
Все замирают. С потолка сыплются песок и пыль. Гул постепенно затихает.
Ракан говорит, обращаясь к землянам:
– Это помещение достаточно прочно. Оно герметизировано. Здесь лучше всего будет и для вас, и для ваших приборов.
– Наши специалисты в полном вашем распоряжении. Работайте. И да поможет вам разум! - произносит глава правительства.
Маски и люди
По просторному кабинету, не лишенному своеобразного, непривычного глазу комфорта, ходит Торки. Он озабочен и встревожен:
– Они третий день ездят на своем вездеходе. Всюду суют нос, берут пробы, смотрят...
– Знаю, - раздается тонкий голос.
За большим столом сидит человек в маске, изображающей детское улыбающееся лицо. Знакомая уже реклама - младенец тянется к противогазу висит над его столом.
– В твоем отчете, мой миленький, - продолжает человек, сидящий за столом, - много пробелов.
– Я был на виду, но я старался.
– Знаю, мой драгоценный, перестарался. Зачем ты украл образцы с "Гайи" и навлек на себя подозрение? Глупо.
– Я не хотел, чтобы они догадались о причинах гибели Глана.
– А ты знаешь их?
– Догадываюсь, Сикки Туранчокс.
– Ах какая наивность. И мне урок - не окружай себя преданными дураками. Дети Глана куда послушней и полезней нас, обыкновенных. Неужели ты подумал, что мне выгодно было убить Глана и его детей? Они мне были нужны живыми.
