– Самогон, все готово. – Сказал я, держась за тумблеры подачи космозарядов.
– Уверен? – Прокряхтел он ели слышно, пытаясь отодвинуть от своего горло клинок Вошабуты. Последний на мгновение отвлекся от ветерана и посмотрел на меня сначала удивленно, а потом его глаза сверкнули полные гнева и злобы ко мне. Но этого мгновения хватило, чтобы изменился ход сражения.
Воспользовавшись замешательством Вошабуты, Самогон легко отбросил клинок в сторону, а после что-то быстро извлек из кармана на своем запястье и хлопнул ладонью по шее врага. Вошабута тут же завалился на бок, схватившись за шею, и после нескольких попыток подняться затих.
Что-то сказав перед этим своему бывшему товарищу, Самогон не спеша поднялся и направился ко мне.
– Ты его убил? – Спросил я.
– Нет, просто вколол транквилизатор, – ответил он, показав раскрытую ладонь, на которой лежал небольшой тюбик цилиндрической формы с иглой на одной из сторон. – Разработка Патруля: это доза мощнее той, которой усыпил тебя Грецов. – Объяснил он.
– Ясно. Теперь забирай своего друга и беги к капитану – сейчас здесь будет опасно. – Показав на тумблер, сказал я.
– Без тебя не пойду: я один с ним не прорвусь через дозоровцев. К тому же недалеко от лестницы остался мой рюкзак и оружие.
– Ну значит неси его без меня, а как уйдешь на безопасное расстояние, я догоню тебя и помогу. А сейчас мне нужно испортить установку. – Видя, что Самогон хочет возразить мне, добавил: – Самогон, не спорь со мной: как только я опущу тумблер, устройство начнет поглощать все вокруг себя. Или либо нас втроем начнет затягивать, или я один смогу вырваться из опасной зоны.
Помявшись немного, Самогон ответил:
– Черт с тобой! Но только не задерживайся, – и побежал к Вошабуте. Схватив его, он закинул тело на плечо и как можно быстро побежал вниз по лестнице. А я стоял возле «шкафа», держась за тумблер, отвечающий за передачу космозарядов, и в который раз припоминал, все ли я сделал правильно. Вернулась вновь моя неуверенность, а вместе с ней и прежний я, ведь только в своем родном мире я мог перепроверить все раз сто, прежде чем что-нибудь сделать. Единственное радовало: после таких проверок большая часть моих планов срабатывала. Надеюсь, и сейчас сработает.
Опустив последний тумблер, отвечающий за подачу слабых космозарядов – альфа, я дождался появления маленькой черной точки и побежал. Бежал с мыслью о том, что миссия выполнена и скоро я смогу передохнуть. Но что-то пошло не так. Я продолжал бежать, но не мог спуститься с лестницы, как будто завис на самом краю платформы. Посмотрев краем глаза через плечо, обнаружил у себя за спиной уже не маленькую черную точку, а шар, размером не меньше баскетбольного мяча. Накладка, мать ее… Оттолкнувшись как можно сильнее, я схватился за край лестницы и пополз, моля этот чертов шар расти горазда медленнее.
Сработала сирена, оповещающая о том, что устройство перехода вышло из-под контроля и начинается эвакуация. Тут же прекратили стрелять дозоровцы и, после некоторых раздумий, побежали кто куда – хорошие помощники оказались у Вошабуты, просто высший класс. Команда Грецова и пятерка туристов тоже не заставили себя ждать. Найдя Самогона, они побежали к нему, но после почему-то остались стоять на месте. А через некоторое время я понял, почему.
– Стой! Стой! Не подходи ближе! – Кричал я Самогону, который на всех порах бежал ко мне. Но сирена и то, с каким шумом преобразователь начал втягивать в себя оборудование, не давали ему услышать меня. Тогда я закричал еще громче, пытаясь сорвать себе глотку, и непроизвольно выставил руку вперед, чем чуть себя не погубил: еще бы немного и я сорвался, отправившись прямиком в небытие – в буквальном смысле.
Не знаю, мои вопли подействовали на Самогона или то, что я чуть не «сорвался» с лестницы, находясь у ее подножья, но он остановился. Я увидел страх на его лице. Нет, Самогон не боялся черного шара в центре платформы и тотчас бросился бы мне на выручку, но чем бы он смог помочь? Наверное, он сам это понимал, и бессилие пугало его.
– Уходи пока не поздно! – Кричал я. И, наконец, Самогон послушал меня и убежал к остальным. Поблагодарив его за это, я продолжил толкать себя вперед, прикладывая с каждым разом все больше и больше усилий, чтобы продвинуться вперед.
– Хватайся! – Неожиданно услышал я. Посмотрев вперед, я увидел сначала конец веревки, а потом Самогона, Грецова и остальных с другой стороны.
«Что за упрямый народ пошел…» – подумал я про себя, как можно сильнее отталкиваясь от лестницы и хватаясь за веревку. Дело пошло и вскоре я оказался возле ребят.
Поднявшись, мне хотелось высказать каждому, что я о нем думаю, но решил повременить с этим: последнюю пару метров меня протащили уже свободного от притяжения преобразователя, но это значит, что еще немного и его сила доберется до нас всех. Вместо этого я закричал:
– Бежим! – И для примера побежал первым, слушая, как за моей спиной топает десяти пар берцев.
Каким-то чудом нам повезло выбежать из сети проходов прямиком к перрону, на который часом ранее прибыл поезд команды Трубодура, «сопровождающая опасного преступника сталкера Самогона». Все работники лаборатории и охрана, состоящая из дозоровцев, тоже были здесь и загружались в скором темпе в три небольших поезда. Так как на нас все еще была надета форма дозоров, я решил рискнуть пробраться на один из них. Нас выручало то, что даже если мы будем выглядеть подозрительно, в этой неразберихе на нас не обратят внимание. Единственное, оставался Самогон, но он прикрывался Вошабутой, так что ему будет отведена особая роль.
– За мной! – Скомандовал я и направился к дальнему поезду.
Все три вагона оказались полностью забиты. Конечно, при желании мы могли потеснить народ, но лишнее внимание не стоит привлекать. Но мне они и не нужны были – я направился прямиком к локомотиву.
Как только я постучал в дверь кабины локомотива, через несколько секунд ее открыл машинист и ворчливым голосом сообщил:
– Если мест в вагонах нет, отправляетесь к следующему поезду, либо пешком тащитесь до базы, – и закрыл кабину.
Не ожидая такой реакции от машиниста, я сначала впал сутпор, но потом набрался храбрости и, взяв у кого-то, кто стоял ко мне ближе всех, калаш, стукнул прикладом в дверь несколько раз.
– Чего еще? – снова показался ворчливый машинист.
– Слушай меня сюда: я командир второго патрульного отряда Трубодур – да, да, тот самый Трубодур, – я сделал акцент на свое липовое имя, припомнив, что Трубодур привез Самогона в лабораторию на пытки, – и у меня чрезвычайное положение: я сопровождаю раненного начальника лаборатории. – Для подкрепления своих слов я крикнул, посмотрев на Самогона: – Сержант! – Как только он подошел, я показал машинисту лицо Вошабуты, отчего тот чуть в обморок не упал – видимо узнал начальника. Поняв, что дело сделано, я надавил на него еще чуть-чуть: – Если ты меня и мою команду сейчас не пустишь себе в кабину, я имею полное право расстрелять тебя на месте, и мне потом на базе за это еще медаль выпишут. Ты все понял? – Под конец спросил я, передернув затвор на калаше.
Машинист, бледный как смерть, что-то запричитал, засуетился, пытаясь выказать мне и моим людям всяческую помощь. Сначала мне хотелось дать ему пару раз по голове, чтобы не мешался под руками, но, увидев, как он помог затащить в кабину Вошабуту и уложить на свободном месте, решил, что пусть он будет занят своим начальником, а не мной. Подойдя к его помощнику, я сказал:
– Как звать?
– Второй машинист поезда номер… – начал он, встав по стойке смирно – наверное, услышал, как я разговариваю с его старшим коллегой, – но я не дал ему продолжить:
– Короче.
– Юра, но все зовут меня Гудок.
– Слушай внимательно, Юра-Гудок. Сейчас свяжешься с остальными поездами и скажешь, что Трубодур приказывает всем отчаливать и как можно скорее: есть угроза разрушения туннеля. А как только сделаешь это, набирай и ты обороты: кажется, больше некого ждать. И соедини меня с базой: мне надо срочно доложиться. Все понял?
