***</p>

<p>

Глава 13. Бойня</p>

<p>

Броневик заносит на поворотах. За окном мелькают дома из красного кирпича и аккуратные садики, старинные парки и тихие улочки со столетними дубами и платанами. А может, кленами, я во всей этой флоре разбираюсь не очень. Наш водитель, лысый усатый дядечка по фамилии Фергюсон, с машиной управляется мастерски, но ширина здешних дорог оставляет, конечно, желать всякого. Белгравия — старый, престижный и очень, очень богатый район Лондона. Безумного скрипа тормозов и отпечатков сожженных шин на асфальте здесь не ждут и удивленно сторонятся.

Впрочем, нам плевать.

Неновый, неудобный, угловатый «Снэтч Лэнд Ровер», от которого отказались уже, кажется, все, кроме нас, нещадно заносит в очередной раз, и я чувствительно стукаюсь головой о оружейную стойку, прикрученную у самой двери. В отражении успеваю увидеть собственное бледное лицо на переднем плане, и торжествующую ухмылку Влады — на заднем.

— Десять негритят, — сообщает мне Влада. В этом нет особого смысла, но я с некоторых пор вообще пытаюсь не слишком вдумываться в то, что говорит моя бывшая напарница. Ну, чтобы как-нибудь случайно не съехать с катушек. — Прости за неполиткорректность, конечно, но дама Агата писала именно так. Правда, в нашем случае негритят оказалось всего четверо. Как там, помнишь? «Четыре негритенка легли на солнцепеке, один сгорел, осталось их трое, одиноких». Прямо как про нас написано. Скажи, похоже? Ну похоже ведь?

Я не отвечаю.

Над Белгравией, как и над всеми остальными районами, висит серебряная туша аэростата. Обычный метеозонд, на самом деле, только большой. Поэтому они никаких особых подозрений и не вызывали до поры. А еще на них стоят мощные передатчики и громкоговорители, что позволяет штурмбанфюреру оперативно извещать лондонцев о любой перемене в своем непредсказуемом настроении. Сейчас вот он, например, полон скорби.

«Жители Лондона, услышьте нас! С чувством глубокого сожаления сообщаем, что ваше правительство отказалось вести переговоры, в результате чего нам буквально приходится прибегнуть к насилию. Стремясь свести жертвы среди населения к минимуму, и вместе с тем продемонстрировать серьезность наших намерений, нашим первым «шагом убеждения» станут триста лондонцев из Белгравии! Триста человек, ужасная кончина которых падет тяжким бременем на Правительство Ее Величества и преступную организацию «Хеллсинг»!

Составлено немного сумбурно, но в целом грамотно. Как легко догадаться, по итогам мозгового штурма, выполненного верхушкой организации (читай, Интегрой и Алукардом), последнего решили все-таки не сдавать. Благо из правительства и других высоких инстанций пока не поступало паникующих воплей. Видимо, у них все еще жива надежда, что ситуация под контролем.

Что истине, конечно, не соответствует.

— Трое негритят пошли купаться в море, один попался на приманку, и их осталось двое, — продолжает Влада. — Понятия не имею, что там была за приманка такая в Рио, но наш самоуверенный друг Арти на нее и правда клюнул. А вот дальше начинается самое интересное. «Двое негритят гуляли среди льдин, затылком кто-то стукнулся, остался лишь один.» Как считаешь, подруга, кому их нас так фатально не повезет в следующий раз? Тебе? Мне? На всякий случай, думаю, нам обеим не помешает время от времени поглядывать назад.

Очень правильное замечание. Я уже который день так делаю.

Что ж, как бы то ни было, а, несмотря, на грозные обещания Руди, отсутствие паникующих толп на улицах не такого уж и большого района внушает пока осторожный оптимизм — быть может, его возможности и впрямь не столь велики, может, нам еще удастся удержать ситуацию от сползания в кромешный мрак и хаос, может, все еще не стало совсем плохо…

Лысый Фергюсон жмет на тормоза так резко, что я в очередной раз гашу инерцию лбом о стекло. Если не шишка, то синяк мне тут в ближайшее время гарантирован. Как только вернемся обратно, нужно будет запудрить, солдат «Хеллсинга» с фингалом во лбу — нонсенс и позор на все вооруженные силы Ее Величества, так что запудрить, однозначно.

Если мы, конечно, вернемся.

Потому что посреди улицы стоит, покачиваясь и уставившись в нас прозрачным бессмысленным взглядом, самый настоящий упырь. Кому-то он, конечно, показался бы простым парнем в измятой сорочке и заляпанным чем-то темным дорогом пиджаке, изрядно пьяным, что немного необычно для этого района, но в целом — порой случается и такое, а потому любой порядочный лондонец, сдержанно фыркнув, просто отвернулся бы от неприглядного зрелища и забыл бы про него через несколько секунд.

Скорее всего, это стало бы его последним осмысленным действием.

Тварь была голодна. Так часто бывает со свежими упырями. Остатки гаснущего сознания, подавляемые вирусом, испуганно тычутся в темноте мертвого и более не повинующегося ему мозга, не могут найти объяснения происходящему, не укладывающемуся ни в какие знакомые схемы, и как-то сами собой приходят к самым базовым инстинктам. Двигаться. Пить. Есть.

Зараженный глухо ворчит. Отупевшие рецепторы исправно передают информацию, но между лобными долями у новоявленного упыря царит пока что полный диссонанс. Атаковать? Бежать? Опасность? Добыча? Вирусу не до того, он пытается взять под контроль нервную систему и спинной мозг, и на внешние раздражители пока что не обращает внимания.

Это очень кстати.

— У-ти боже мой, какая лапочка, посмотри, Вика, — с широкой, прямо-таки вампирской ухмылкой цедит Влада. — Младенчик прямо. До чего же милашный! На вот тебе, младенчик, покушай.

И прямо из окна влепляет упырю пулю в лоб.

***

Труп мы, между прочим, подхватили, нечего ему посреди дороги валяться. Провоцирует негативные общественные настроения, если выражаться казенным языком. Да, как подумаешь теперь, какой мы ерундой занимались — оторопь берет. Но нам это тогда показалось очень важным. Не допускать паники. Сохранять спокойствие и уверенность.

Ну, пускай нам двум показалось, мне и Фергюсону. Влада просто пожала плечами, но присоединилось. Наверное, ее этот вопрос не особенно занимал.

«Район оцеплен, — сообщил по телефону Алукард. — Натурально, с броневиками, собаками и пулеметами. Из Белгравии никому не вырваться, во всяком случае, пока. Так что работайте оперативно, делайте то, что должны, главная задача сейчас — не допустить распространения заражения за пределы района».