Слева донесся шорох, и он, повернув голову, выругался про себя: "Нет, не оставит он меня в покое! Вердаммер хинт!"
Дмирт, не ожидая приглашения, уселся рядом и качнул головой, глядя на сына:
- Ступай уж, я за тебя посижу. Что-то сон не идёт ни в какую.
Вздохнув, то ли с досадой, то ли с облегчением, Видка утопал туда, где темнели возы и негромко фыркали привязанные лошади.
Помолчали, глядя в огонь. Дмирт бесцельно шуровал в костре длинной кривой веткой, Рэлек просто наблюдал, как разваливается, прогорая, охапка сухостоя. А ещё с невольным напряжением ожидал, когда бородатый приказчик, наконец, откроет рот и скажет...
- Уж не обессудь, не верю я тебе. Вон, даже спать не могу, пока ты сон мой, вроде как, бережёшь. И ведь нутром понимаю, что не разбойник и не предашь ни меня, ни людей моих... Ан, нет к тебе доверия, и всё тут... Почему так, Рэлек из Гезборга?
Вместо ответа Рэлек достал из кармана хронометр и молча вернул его владельцу. Меньше всего ему сейчас хотелось говорить на предложенную тему. Какая, в сущности, разница, доверяет ли встреченному по дороге незнакомцу хозяин двух крытых возов с каким-то очень ценным добром? Ведь нет никакого дела незнакомцу ни до тех возов, ни до того добра, ни до их хозяина. Завтра к вечеру они вместе въедут в городские ворота и забудут друг о друге. Так какого беса этому Дмирту сейчас от него надо? К чему это назойливое и осторожное вытягивание Рэлека на откровенность?
- Тебе по виду лет сорок, - заметил тобургский приказчик. - Ты ведь мог быть среди тех, кто ходил на Зейн... или не мог?
...Вой ветра, гул падающей с небес воды, треск дерева под ногами... штурмовая лестница выгибается тонкой былинкой... люди-муравьишки молча сыплются вниз - в зыбкую от ливня тьму под ногами...
- А хоть бы и мог?
Дмирт задумчиво разглядывал обгорелую ветку в своей руке. На Рэлека он не смотрел.
- И с самим Ласом Кладеном мог быть знаком?
- Мог, - Рэлек подумал и добавил: - Быть.
Ветка ткнулась почерневшим от жара концом в землю и вывела на ней неровную линию. Затем ещё одну - под острым углом к первой. Третьим штрихом Дмирт замкнул контур треугольника и продолжил вычерчивать... Рэлек уже догадался, что именно. И в самом деле, почему он не вытравил проклятую бабочку со своей щеки ещё тогда, четыре года назад? Пройдоха знахарь божился, что даже следа не осталось бы...
- Вот пойми, - пробормотал вдруг купец, - никак не верю я, что в Глет ты случайно идёшь. Ясно же, что не случайно, ан зачем-то тень на плетень наводишь. Не то меня за дурака держишь, не то сам дураком казаться хочешь. Зачем, Рэлек?
- Ну, хватит, - повернулся к Дмирту бывший "ночной мотылёк". - Не ты, почтенный, а я тут дурак дураком. Утомили твои намёки, выкладывай всё, как есть.
Ответить старик не успел. Вой прорезал ночь, будто тонкое лезвие - кусок подтаявшего масла. С низких, утробно рокочущих тонов взлетел на пик, недоступный человеческой глотке, почти ушёл за пределы слышимости, а миг спустя рухнул обратно - ниже, ниже, ниже... и вдруг - резкий обрыв "струны". И лишь напряжённая, звенящая тишина в ушах.
- Ясное Небо, спаси! - Дмирт сотворил охранный знак. - Откуда... это?!
- Из-за реки, - Рэлек, поднявшись на ноги, прислушивался. Лошади беспокойно храпели, кто-то из обозников проснулся и вскочил, чтобы их успокоить; не иначе - едва успевший задремать Видка. Из притихшего и кажущегося испуганным леса не долетало больше ни звука.
- Волк, - неуверенно предположил приказчик глухим тревожным шёпотом.
- Не совсем, - возразил Рэлек. Он недолго раздумывал, принимая решение, потом заявил: - Гляну, что там.
- Рехнулся?!
- Далеко не пойду, - Рэлек нацепил перевязь с саблей, проверил, на месте ли нож. - Только гляну, и назад. А вы от греха самострелы зарядите... только меня уж не дырявьте, когда вернусь.
- Ты вернись сперва, - проворчал Дмирт уже спокойнее - уверенность чужака как-то сама собой передалась и ему.
* * *
Собственно, Рэлек и впрямь не думал забираться далеко. Не охотиться ведь собрался, а всего лишь оглядеться. В отличие от старого приказчика, он не боялся. Саблю, и ту больше по привычке прихватил; случись худшее - хватит ему и ножа. Слух и интуиция его редко обманывали.
Пошёл напрямик через заросли, решив не возвращаться по дороге туда, где разбитые тележными колёсами колеи отворачивали от речного берега вглубь леса. Эдак хоть и по ровному, но добрых сотни три шагов топать придётся, тогда как по прямой до обрыва - вчетверо меньше.
Само собой, Видке он соврал. Глаза его в темноте видели не в пример лучше, чем у обычного человека. Стоило немного отойти от костра и секунд десять постоять в темноте, сосредоточиваясь особым способом... окружающая тьма будто посерела, из неё отчетливо проступили очертания кустов и деревьев, даже сосновые шишки можно было разглядеть без труда. Конечно, не как днём видно, но вполне сносно, чтобы не спотыкаться и не шуметь. Волшебство? Природный дар? Нет, всего лишь правильные тренировки. Десятки, сотни бессонных ночей, выматывающие марши, учебные атаки и засады под покровом темноты. Еловые чащи Пограничья - не чета здешнему светлому бору, а уж тамошние болота... страшнее них был только сотник Трент; по крайней мере, с болотами иногда получалось совладать.
К обрыву он вышел даже раньше, чем рассчитывал. Кусты колючего боярышника нависали прямо над отвесной кручей, сбегающей вниз - к лениво плещущейся воде. Поблизости оказалось подходящее для обзора место: старая изогнутая сосна упрямо цеплялась за самый край песчаного откоса; кустарник почтительно держался от старушки в стороне, и среди причудливо сросшихся корней можно было удобно устроиться. Отсюда, как на ладони, виделся длинный изгиб реки, большая часть косогора правого берега и берег левый - пологий и пустой.
Тихо. Ветерок едва колышет листву, на небе ни тучки. Посреди тёмного полотна реки серебрится дрожащая луна. Вдалеке, за широким заболоченным лугом поднимаются горбы холмов. И, кажется, на многие лиги вокруг - ни огонька, ни души живой... Но кто-то ведь выл здесь недавно, прямо на этом вот лугу.
Долго гадать не пришлось: внимание Рэлека привлекло движение - совсем недалеко, у самой кромки воды. По узкому песчаному пляжу на противоположном берегу бесшумно скользили большие серые тени... слишком большие для обычных собачьих родичей. Их частенько так и кличут "серыми тенями". А пастыри именуют скрайтами. Волки-выродки собственной персоной, именно о них болтали недавно Дмирт и его обозники. Вот только вряд ли приказчик всерьез ожидал встретить этих созданий поблизости. Ведь и впрямь от Межи далековато будет. Скрайты - твари умные, но не настолько, чтобы долго избегать умелых охотников "чёрных". Возможно, слухи об ослаблении Бастиона имеют под собой куда больше оснований, чем прежде казалось Рэлеку?
Серые тени, между тем, неспешной трусцой следуя вдоль берега, поравнялись с человеком. Сверху они и впрямь казались призраками, бесплотными сгустками тумана, летящими над самой землёй. Две... три... пять тварей - целая стая, небольшая, но крайне опасная не только для одиночки, но и для нескольких путников сразу. Зимой с голодухи могли бы даже их небольшой обоз на клык попробовать, но сейчас вряд ли рискнут... да и не учуют вовсе - ветерок от стаи к лесу веет.
Словно подслушав мысли притаившегося на круче наблюдателя, один из волков замедлил бег и повернул голову, втягивая ноздрями воздух. Он, казалось, смотрел прямо на Рэлека, его глаза сверкнули отраженным лунным светом. Нет, не могла тварь уловить его запах, не могла и разглядеть - серые тени видят очень плохо, больше полагаясь на обостренные чутье и слух. И всё-таки Рэлеку помнилось: каким-то образом его присутствие ощущают. Он теснее прижался к стволу дерева, укрылся за ним... И тут же скрайт взвыл. Звук был тем самым, что они с Дмиртом слышали у костра - странный, жуткий, пронзительный вой. Вблизи от него прямо-таки зазвенело в голове и даже зрение слегка помутилось, будто мешком приложили - набитым мягким тряпьём, зато от души.
