- Юрдена ты видел у ратуши. Кроме него ещё четверо, и все под рукой. Куннвенд и Дрожек с самого начала с нами были, но Дрожек осенью в яму сыграл от болячки. Хиз года два назад появился, Тэнгрев и Ольд - прошлым летом. Теперь вот ты... Честное благородное, тебя я видеть рад больше, чем всех этих кретинов вместе взятых!
Нейт привстал и наполнил доверху обе кружки.
- Ты что же, и правда ничего не знаешь?
Рэлек хлебнул пива, разжевал солёную рыбешку... Нейт спокойно потягивал свой напиток, ожидая ответа.
- Когда война закончилась, мой полк был далеко от Ченгри. Я слышал, что Кладен подал в отставку, а "Ночные Мотыльки" разошлись по домам. За все годы никого ни разу не встречал и мало о ком слышал.
- Эх, Тихоня, - Нейт сочувственно усмехнулся, - самое интересное ты как раз и пропустил. Вот ведь попала же тебе тогда вожжа под хвост... Ну да ладно, не будем о том поминать. Дело прошлое... Видел бы ты нас, дружище, четыре года назад, когда мы в эту дыру явились. Из-под Зейна с Кладеном ушли сто тридцать семь, а после бойни у Ченгри осталось всего восемьдесят девять, из них половина - изрубленных в хлам. Но "Сынов Ветра" мы тогда всё ж таки добили, выкосили недоносков подчистую. Через неделю, как гром небесный: перемирие с Пятым Каганатом, а там и мир уже не за горами маячит. "Всё, - говорят, - навоевались братцы, скоро отдохнём". Отдохнуть-то, ясное дело, всем охота... ну, а потом-то как? Ведь дуракам ясно: "мотыльку" фермером не бывать...
"Я тоже так считал, - с горечью подумал Рэлек. - Целых четыре года считал. А надо было тогда, после Зейна, не нашивки лейтенантские Кладену под ноги бросать, а саблю. И уходить не к кондотьерам, а просто уходить. Подальше от войны".
- ...Конечно, выжили-то ветераны, самый цвет. Нам любой регулярный полк был бы рад, не говоря уж о наёмниках. Войн на наш век хватит... да... Только полковник снова всех удивил. Уехал на три дня в ставку к герцогу Куно и велел его дожидаться. А как вернулся, собрал тех, кто на ногах твёрдо держался, и говорит: "Не надоело ещё шею за медяки подставлять, бродяги? У кого голова на плечах имеется и между ног не труха, а железо, тем дам шанс забыть о солдатской похлёбке и латы на сюртуки сменить. Да не на абы какие, а из лучшего сукна. Во весь рост подниметесь, и ещё выше". И хлоп перед нами на стол своё прошение об отставке, подписанное самим герцогом. А пока все стояли, онемевшие, да зенки протирали, добавляет: "У меня и другая бумага есть. Но её покажу только тем, кто прямо сейчас решится и со мной пойдёт до конца".
- И пошли? - поинтересовался Рэлек.
- А ты сомневаешься, пень жареный?! От силы дюжина баранов свою удачу разглядеть отказалась, остальные Ласу доверились. Сорок шесть "мотыльков" набралось, не считая самого полковника...
Дальше Рэлек слушал очень внимательно, не пропуская ни слова. Второй бумагой, что Лас показал своим подчинённым, оказался заверенный герцогом Куно указ Парламента о смещении с должности глетского наместника и передачи всех его властных полномочий барону Ласу Кладену сроком на семь лет. Герцог во время войны силу набрал немалую, армия ему доверяла, а что его ждало в родном Союзе? Пышные, но формальные чествования и не менее пышная, но малозначительная должность... пока не представится возможность снова проявить свои дарования полководца в какой-нибудь заварушке.
Перед герцогом встала альтернатива: смириться, либо вступить в нешуточную борьбу за власть с собственным Парламентом. И, зная натуру Куно, было бы странно сомневаться, какое решение он примет. С людьми вроде Ласа и верными солдатами, ещё не остывшими от войны, достало бы сил весь Север перевернуть вверх ногами... а потом, что вероятно, в разгоревшуюся гражданскую бойню вмешался бы Бастион и поставил бы на авантюре отчаянного герцога большой жирный крест.
Когда это было нужно, Куно мог являть окружающим не только решительность, но и крайнюю осторожность в сочетании с хитростью и расчётливостью. Роль кровавого диктатора его не прельщала, открыто воевать за власть он не собирался. Вместо этого герцог с головой ушёл в переговоры с Каганатом, и даже в преддверии мира распустил часть особо потрёпанных в боях полков... из числа самых надёжных и преданных лично ему.
Пятому Каганату уже нечем было воевать, они принимали мир на самых невыгодных для себя условиях. Но переговоры, как ни странно, затягивались. Надеявшиеся на знаменитое великодушие герцога, побеждённые встретили неожиданную для себя упёртость по самым, вроде бы, незначительным вопросам. Куно упрямо настаивал на вещах, казавшихся всем абсурдными, в столице не понимали, что происходит, время шло... А между тем, малые отряды недавних "отставников" возвращались на родину. И всё больше не широкими трактами шли, а в обход их, по бездорожью, через нейтральные и спорные земли.
Парламентарии Восточного Союза сами дали Куно оружие своего поражения, декларировав на время войны главнокомандующему армии Союза самые широкие полномочия. Вплоть до права влезать в дела округов и замещать наместников, не выполняющих обязательства по военным поставкам. Разумеется, обязательства эти полностью не выполнял никто. И, разумеется, мера эта оставалась не более чем средством давления на местную власть. Задумай герцог всерьёз заняться каким-нибудь бароном, ему пришлось бы столкнуться с противодействием всего Парламента, умеющего затягивать принятие любого неудобного решения буквально до бесконечности.
В данном случае жертвой волокиты стал сам Парламент - Куно затягивал переговоры с уже приходящим в отчаяние от его требований Каганатом, а тем временем доверенные люди герцога, сопровождаемые небольшими отрядами отборных солдат, тайком пробирались на север. При них имелись официальные назначения на должности наместников самых значимых округов страны, формально узаконенные парламентариями Союза и подписанные главнокомандующим. Само собой, если бы об этом узнали противники Куно, они успели бы принять меры, перехватили бы посланцев герцога, наложили бы вето на назначения. Но герцог всё сделал тайно, быстро и расчётливо - так, как он привык действовать на поле боя...
- Я с самим Ласом в Глет поехал, - закончил рассказ Нейт. Через тургийские Пустоши - оттуда нас наверняка не ждали. Три недели шли, троих парней там оставили, зато появились в нужном месте и точно в срок. Здешний упырь и охнуть не успел, как оказался в холодной, а кто вздумал ерепениться, тех мы всемером живо угомонили. Непривычные они тут оказались к таким поворотам, совсем закисли без твёрдой руки. Размякли.
"Ещё бы, - мысленно усмехнулся Рэлек, - когда по твою душу являются матёрые головорезы, обученные убивать без раздумий и колебаний, мало кто сможет оказать достойное сопротивление".
Ему не было жаль Парламент, подмятый своевольным герцогом. Если подумать, обретший почти монаршую власть Куно ничуть не хуже сотни спорящих до хрипоты из-за любой ерунды "избранников народа".
- Ты как сюда добрался-то, дружище? - вдруг полюбопытствовал Нейт. - Морем шёл до Эгельборга или вдоль западной границы Пустошей через Млану и Тобург?
- Как вы шёл. Через Пустоши напрямик.
- Один? - Нейт недоверчиво покачал головой. - Ну, коли так, то счастливая твоя голова. Наткнулся бы на разъезд тургов, тебе за "бабочку" на щеке руки-ноги бы переломали и в степи кинули б одного. Мы этих навозников пощипали пару раз, чтобы место своё знали, теперь они от порубежья стараются держаться в стороне, но на своих землях чужаков шибко не любят... м-да... крепко тебе повезло, Тихоня. Так что насчёт моего предложения?
- А что ты предлагаешь?
Нейт моргнул озадаченно, потом всё понял и медленно покачал головой.
- Нет, Тихоня, дело слишком непростое, чтобы о нём вот так вот запросто болтать. Тут я тебе так же скажу, как нам тогда в лагере у Ченгри Коготь говорил: либо ты согласен и весь целиком с нами, либо... извини уж. Меньше знаешь - крепче спишь.
