- Что значит 'просроченная'? Ты хочешь сказать, что пролитая на пол кровь не пригодна для питья и потому плохая?

- Нет, я не это хочу сказать. Для начала соберись и возьми себя в руки. Мне нужно, чтобы ты трезво взглянула на те факты, которые я хочу тебе предъявить.

Вздохнув, я смерила вампира злым взглядом. Зачем мы тратим драгоценное время на этот разговор, когда Вик где-то там истекают кровью, если, конечно, эта чертова пиявка не выпила его до капли, превратив в одного из своих упырей? Какие факты могут быть важнее, чем жизнь близкого друга?

- Прости, Макс, но разговоры - это последнее, что мне сейчас нужно. Если ты не можешь или не хочешь помочь найти Зельцмана, то я сделаю это сама, в одиночку.

- В тебе говорят эмоции, Марина, а это недопустимо в нашем с тобой деле. Я прекрасно понимаю твое волнение, но будь это не Виктор, а кто-то другой, как бы ты поступила? Неужели поддалась бы эмоциям и отбросила в сторону здравый смысл?

- Нет, - сиплым голосом ответила я, признавая правоту Максимилиана.

Сколько раз мне приходилось успокаивать родственников пропавших без вести, скольким доказывать, что криками и бездумными действиями ничего не добиться, и вот я сама только что наступила на те же грабли.

Облокотившись спиной о стену, я спрятала руки в карманы и запрокинула голову назад, чтобы не дать волю набежавшим слезам. Надо брать себя в руки, иначе все дело пойдет прахом.

- Ты готова слушать? - Максим терпеливо ждал, когда я разберусь в своих мыслях и буду способна на конструктивный диалог.

- Да, готова.

Шнайдер обменялся с напарником парой слов и, наказав присматривать за Аннет, повел меня в кабинет Вика. Перед самым входом я затормозила, невольно вспомнив царивший там погром, но после собралась с духом и первой шагнула за порог, вновь оказываясь на 'бойне'.

Обстановка не изменилась, разве что теперь здесь не было полиции и медиков. Кровавое море покрылось тонкой пленкой, а запах железа неприятно бил в нос, вызывая приступ дурноты. Макс осторожно перешагнул через опрокинутый лоток с отчетами и замер в центре комнаты, тогда как я осталась стоять у двери.

- Начну с того, с чего и начал в коридоре. Кровь на полу действительно принадлежит Виктору Зельцману, но она лилась не из ран, а была разбрызгана из специального пакета. Тут довольно большой объем жидкости, около трех с половиной литров. При такой потере человек никак не смог бы передвигаться по помещению, тогда как брызги располагаются чуть ли не по всей поверхности стены от угла до угла.

- Тело могли резко швырнуть в сторону, тогда капли упали бы в таком же диаметре.

- Да, но тогда присутствовали бы следы: вмятины, волосы, все, что угодно.

- Хорошо, согласна.

- Дальше - охранник сказал, что не видел, как доктор или Саманта покидали здание, но уборщица, которую мы выловили по дороге, поделилась тем, что видела растрепанную блондинку в белом больничном халате. Она босиком шла по коридору, ведущему в сторону подземной парковки. На полу остались следы ее ног, и это явно не краска.

- Она не пробовала остановить Саманту?

- Она решила, что это кто-то из ординаторов развлекается, а кровь на полу быстро замыла. Мне едва удалось уловить запах сквозь ядреную смесь химикатов.

- Но на полу нет ни единого босого отпечатка. Откуда у нее на ногах кровь?

- Возможно, Саманта наступила на битое стекло, когда уходила. Как ты помнишь, новые 'полуночники' не восприимчивы к боли, и, видимо, Роуз просто не обратила на это внимание, а ее кровь смешалась с той, что уже была разлита.

- А Виктор? Что стало с ним?

- Мы облазили весь кабинет. Свят сказал, что запах Зельцмана распространяется практически по всему этажу, и отследить его передвижение по госпиталю крайне сложно, но одно он смог установить точно - патологоанатома не было в лаборатории, когда упырица устраивала здесь спектакль.

- Это точно?

- Абсолютно.

- Но если это так, то куда же девался Виктор? И почему его телефон остался лежать на столе? Вик никогда с ним не расстается.

- А вот это нам и предстоит выяснить!

* противосолнечный козырек - опускающаяся панель, защищающая водителя от солнечных лучей в лицо.