— Как это?

Официант принес еще новые блюда, на этот раз это был лосось и желтопёрый тунец на гриле, но я уже потеряла аппетит. Он предлагал мне сотрудничество с «Dynamica», но я ни с кем не заключала партнерство. Мне придется отказать ему.

Габриэль посмотрел на меня, и я заметила, как напряглись мышцы на его квадратной челюсти. Я увидела небольшую щетину на его подбородке и задалась вопросом, каково было бы пробежаться кончиками пальцев по ней. Эта мысль была нелепой. Мне нужно срочно уйти от него и вернуться в безопасный мир моей лаборатории прежде, чем он попытался бы уговорить меня на то, что меня абсолютно не интересовало.

— Я сожалею, но «Paragon» не работает с партнерами. Ни сейчас, ни в обозримом будущем.

Я сделала знак официанту, чтобы он принес счет.

— У моей компании имеются международные деловые контакты, которые вам могут понадобиться, когда вы продемонстрируете технологию общественности, — сказал он. — Если вы станете моим партнером, то у вас будет доступ ко всей моей сети. Таким образом, охват целевой аудитории для вашего изобретения станет почти сразу же глобальным. Подумайте об этом.

Я откинулась на спинку стула и изучала его такое красивое, мужественное лицо. Он был абсолютно уверен в том, о чем он говорил. Я мысленно начала выстраивать список международных дистрибьюторов, но этот список, конечно же, был никаким по сравнению с тем, что предлагал Габриэль.

— Что это даст «Dynamica»? Какой ваш интерес, Габриэль?

— Деньги. Могущество. Влияние.

На его лице медленно расползалась улыбка, и снова появилась ямочка.

—В любом случае, пожалуйста, зовите меня Гейб.

Глава 3.

До конца дня я бродила по своему офису, чувствуя, что со мной происходит что-то не то. Предложение Гейба было, с одной стороны, неожиданным и нежелательным, с другой стороны, просто отличным. Если «Paragon» вступит в партнерство с ««Dynamica»», то мы смогли бы тогда предложить технологию для лабораторий и сторонних поставщиков сразу по всему миру.

Такие контакты я могла выискивать в течение длительного времени, а партнерство позволит сделать этот канал продвижения доступными в считанные недели. Вступление в такой союз не вызывало сомнений. Денежная компенсация, о которой Гейб упомянул в конце нашей встречи, была достаточно хорошей. Казалось, что это было предложение, от которого я не смогла бы отказаться.

Проблема заключалась в том, что мне пришлось сказать ему «нет», так как я не работала с партнерами.

Я сама построила «Paragon» с нуля. После того, как я ушла из МИТ, я переехала в Северную Калифорнию, и использовала часть выделенных мне родителями денег, чтобы закрепиться в небольшой по размеру лаборатории. Затем мне понадобилось большее пространство, чтобы построить свой первый прототип. В то время я спала в лаборатории на диванчике, работая в одиночку по шестнадцать часов в день, вырабатывая идею для технологии. Уже тогда я знала, что наступит день, когда все получится, при этом я также понимала, что будет нелегко.

И оказалась права в этом отношении. Еще множество проб и ошибок ждали меня впереди. Я усиленно работала над прототипом, и, наконец, достигла того момента, когда мне понадобилось дополнительное финансирование, чтобы развернуть свое исследование. Еще учась в МИТ, я подружилась кое с кем, и время от времени мы связывались друг с другом. Некоторые из этих друзей стали дико успешными, а у некоторых имелись за спиной деньги семьи, но все они верили в меня. Еще с института они знали, какой целеустремленной и непреклонной я была, чтобы заставить свои идеи работать. Они и стали моими первыми инвесторами, и по сей день оставались со мной. Благодаря их начальным инвестициям я переехала в более крупную лабораторию. Я смогла создать «Paragon Laboratories», наняв больше персонала и начав технические испытания моего прототипа.

Моя мать всегда любила бриллианты, поэтому я назвала свою компанию «Paragon» в честь совершенного алмаза ста или более каратов. В организме человека содержится более ста триллионов клеток, и я собиралась использовать свою технологию, чтобы помочь проанализировать их.

Но я для себя очень четко определила, что эта технология была только моей.

С ростом лаборатории мне удалось привлечь больше инвесторов, но я никогда не предоставляла им точные результаты моего исследования или характера моей технологии. У моих старых и новых инвесторов, моего совета директоров имелось только общее представление о том, над чем я сейчас работаю, и каких результатов достигаю. Все были довольны, так как они верили в меня. Моя приверженность компании и исследовательская деятельность были теми доказательствами, которые им были нужны.

Я никогда не планировала придавать свое исследование огласке. Я не собиралась ни с какими другими компаниями совместно участвовать в проекте, рассматривая их только в качестве покупателей. Я всегда хотела полностью контролировать настоящее и будущее «Paragon». Это было мое детище, а я была его единственным родителем, и никто не смог бы любить и заботиться о нем так, как я.

Если бы я начала сотрудничество с ««Dynamica»», то мне бы пришлось учитывать мнение другого человека — Габриэля Беттса. И если бы он был чем-то недоволен, то у него появилась бы отличная возможность критиковать меня по любому поводу на равных. Но я опасалась не этого. Меня беспокоило, что при таком раскладе я должна была доверять ему и полагаться на него, а ведь существовала огромная вероятность того, что он может подвести меня.

Я доверяла только себе, зная, что никогда не потерплю крах, потому что верила, что все мои неудачи вели меня только к успеху, и я никогда не сдамся. Я не могла позволить себе довериться кому-то еще. Немногие люди были такими одержимыми и целеустремленными, как я.

Я смотрела на темнеющее небо, а в моей голове проигрывались различные варианты. Я была обязана вынести предложение Гейба на Совет, а уже в их обязанности входило изучить, проанализировать и дать мне рекомендацию относительно того, стоит ли принять это предложение. Я уже знала, что их ответ будет — «да». Да, мы должны будем сотрудничать с ««Dynamica»», чтобы значительно быстрее заполучить покупателей по всему миру, нежели мы планировали ранее. Тогда бы мы смогли заработать больше денег, чтобы инвестировать их в наши исследования, и создали бы более удивительные вещи, которые помогут людям.

Совет сказал бы «да», и они оказались бы правы. Мы должны стать партнерами с «Dynamica».

Кроме того я не преставая думала о Гейбе: его смехе, плечах, о том, что он сказал, будто в жизни я «красивее, чем на фотографиях». Я представила себе, каково бы это было постоянно работать с ним, видеть блеск в его глазах, смотреть на эту ямочку, иметь возможность звонить ему. Часто.

И все же мне хотелось сказать «нет».

— Что ты делаешь дома? — спросила удивленно Ханна с другой стороны кухни.

Я кашлянула и взглянула на часы. Конечно, она сильно удивилась, обнаружив, что в пятницу в шесть тридцать вечера я уже была дома. Да, я была здесь и знала, что сказав о причине моего появления в доме в это время, я введу сестру в состояние иступленного восторга.

— У меня свидание.

— Что? — завизжала она. — С Габриэлем Беттсом? Я знала, что так и будет. Я так и знала!

— Успокойся. Я встречаюсь не с Габриэлем, а с Клайвом Уорреном.

— Да? — спросила она. — Я думала, что он переехал в Китай.

— Да, Клайв уезжал, но сейчас вернулся. Он доставал меня в течение последних шести недель по поводу ужина, поэтому-то я и согласилась пойти.

Ханна налила минеральную воду себе и посмотрела на меня.

— С каких это пор ты ходишь на свидания?

С тех пор, как я не перестаю думать о Гейбе Беттсе. Я полагала, что это был явный признак, что мне необходимо чаще выходить в свет. Хотя бы раз в месяц. Я также хотела доказать себе, что смогу наслаждаться едой вместе с привлекательным, умным человеком, и что меня при этом не будет бросать в холодный пот. Именно то, что не получилось у меня на ланче с Гейбом. Я явно нуждалась в практике взаимодействия с другими людьми.