— Девушки, по какому поводу смею Вас лицезреть здесь в поздний час? Разве вы не должны были устроиться и подготовиться к завтрашнему рабочему дню?
— Э… — Нира в этот момент отмерла и испуганно пролепетала.
— Извините ректор за беспокойство мы уходим… — схватив меня за руку, попыталась тащить меня в обратном направлении, ну а я уперлась не хуже осла.
— Минуточку, я что зря, по — твоему, столько топала?
— Марина! — прикрикнула на меня Нира, вскользь взглянув на ректора, я увидела, как он за нашим цирком наблюдает, сложив руки на груди. — Рина, пойдем… — умоляюще позвала меня подруга за собой.
— Ну, уж нет, — я вырвалась из ее захвата и подошла практически вплотную к ректору. Ох, не понравился мне его взгляд, мало того, что он потемнел, так еще и в его глазах появились язычки пламени. Боже, как красиво, с ума сойти. Так не отвлекаемся, о чем это я.
Пристально смотря ему в глаза, я начала свой наезд.
— Уважаемый, ректор! — цедя каждое слово, обратилась я к нему. — Будьте так добры, объяснить нам недалеким, что происходит в Вашей академии.
— Уточните, пожалуйста, госпожа Божественная, о чем идет речь? — в тон мне ответил, мужчина моей мечты. Как он меня назвал? … У — у вот до чего доводит бестолковое чесание языком, теперь мне еще и прозвище дали, но да ладно сама виновата, с этим не поспорить.
— Уточняю господин ректор! — господи, какой же жар исходит от его тела, я ощущаю этот жар каждой клеточкой своей кожи — Нас направили в общежитие, в котором нет свободных мест вообще! Где предлагаете нам жить? На улицу мы с Нирой не согласны, в конце концов, мы не бомжи. И вдобавок каждое учебное заведение должно обеспечивать своих учащихся жилплощадью. Если вы не решите этот вопрос, то мы с Нирой остаемся жить у вас, нравиться вам это или нет!
— Что? А ты не слишком‑то наглеешь девочка? — наорал он на меня, хватая за локоть и силой затаскивая в дом. — О Нире, я так поняла, он забыл, так как после того, как он меня все‑таки затащил внутрь, он закрыл входную дверь.
— Что вы себе позволяете, господин ректор?
— Это ты что себе позволяешь? Вламываешься ко мне, что‑то требуешь, не боишься, что стребую оплаты по полной программе? — сказал Арисиус, отпуская мой локоть, я сразу от него на метр отпрыгнула, как говорится от греха подальше. Он лишь покачал на это мое действие головой.
— Это Вы нам должны моральную компенсацию за то, что мы до сих пор на улице, а не нежимся на мягкой кровати. И я к Вам не вламывалась, это вы меня к себе втащили. Кстати, Вы никого не забыли за дверью? — Накричала я на него. Он скрипнул зубами и на лице у него заходили желваки.
— Нет, не забыл, госпожу Лурэнскую я переправил на постоялый двор Шарилэй, в лучшую его комнату, завтра разберусь с общежитием.
— Не поняла, а я почему до сих пор здесь? — он на меня посмотрел коварно, я же попыталась проглотить комок, который ни с того ни с чего образовался в горле.
— А ты здесь потому, что изъявила большое желание жить со мной. Такой наглости я не прощаю, — сверкнул глазами ректор. Ой, мамо — мамо, где же ты сейчас, боже как же домой то хочется. Ректор с тигриной грацией начал наступать на меня. Его шаг моих два назад. Но долго это не продлилось, так как я спиной уперлась в стену. Блин дальше хода нет, а ректор в один миг уже стоял ко мне вплотную. Господи — господи, пожалуйста — пожалуйста, я же сейчас сама на него накинусь, что же он со мной делает.
— Не нужно…
— Не нужно что?
— Э… Вторгаться в мое личное пространство…
— Боишься? — Грустно улыбнулся ректор.
— Да… — Выкрикнула я.
— Правильно делаешь… — он отступил на шаг.
— Это точно, а то меня в дом для душевно больных упекут без права на выход…
— Ты это о чем? — боже, какой же я бред начинаю нести, когда нервничаю.
— О том… Что с ума сойду…
— Я тебя не понимаю, — озадаченно посмотрел на меня ректор.
— Если сделаете еще шаг в мою сторону, я сойду с ума от желания, так что не вторгайся в мое пространство…
— Это реакция на мою сущность… — констатировал он мое желание на свой манер. При чем тут его сущность, я и без его сущности готова его изнасиловать. Он, не двигаясь, наблюдал за выражением моего лица, и что он хочет по нему прочитать, или он опять пытается в мою голову влезть фиг вам, не выйдет. — Ты поставила ментальный блок?
— Да! Надоело, что каждый мои мысли как свои собственные читает.
— И о чем же ты сейчас думаешь?
— Какая Вам разница? Вдобавок я все ровно собираюсь уходить…
— А как же на счет того, чтобы жить под одной крышей?
— А как на счет того, чтобы предоставить мне место в общежитии? — парировала я.
— Но ты же сама предложила такую альтернативу, я рассмотрел ее, и не против, — нагло он мне усмехнулся. Ух, коварный… Как же выходить из этого положения.
— Что вы, не смею Вас стеснять, вы только предоставьте в общежитии спальное место, я уж как‑нибудь там жить буду. Как говориться в тесноте да не в обиде.
— А ты меня вовсе не стеснишь, живу я все ровно один… — морально наступал на меня ректор, вот что ему спрашивается нужно, неужели проучить хочет…
— Ну, а как же моя репутация?
— А она была? — да как он может, убью!
— По себе судите? — он скрипнул зубами.
— Да куда уж мне до тебя?..
— Вы меня не знаете, чтобы так судить…
— Мне достаточно того, что я вижу…
— И что же вы видите?
— Невоспитанную, наглую, распутную малышку, без всяких жизненных принципов, которая и душу продаст за то, чтобы ее заметили, — вот сейчас он сделал мне больно, я и так знала, что никогда не была по — настоящему кому‑то нужна, и ужасно всегда хотела быть кому‑то нужной, но все остальное… Значит, вот какое я создала впечатление… Что же… так тому и быть.
— Почему нет, каждый крутится, как может, — невозмутимо ответила я, хоть и на душе стало до безумия больно.
— Тебе денег не хватает или мужского внимания? Если за этим дело, то я и тем и другим обеспечу при одном условии… — на это уже я скрипнула зубами.
— Да…, и какое же условие?
— Очень простое… — сказал он, сделав опять шаг и встав ко мне вплотную. Я не стала даже пытаться сдвинуться в сторону и вопросительно заглянула ему в глаза. — Ты становишься моей, пока мне не надоешь…
— Офигели, я на мазохистку похожа? Мне жизнь пока дорога, чтобы с ней попрощаться. Наслышана уже о Ваших подвигах.
— Это радует… — развернувшись ко мне, он отошел к одному из стоящих кресел, только сейчас я обратила внимание на так сказать дизайн гостиной, куда меня притащил Арисиус. Она мне понравилась, довольно таки уютная, не большая, камин, два кресла, пушистый ковер и все в зеленых тонах. Ну, надо же мой любимый цвет присутствовал практически во всей драпировке мебели и окон.
— Скажите, а почему вы так ко мне относитесь? Зачем издеваетесь и стараетесь сделать больно? — он тяжело вдохнул, но ответил.
— Потому что, ты как никто другой выводишь меня из себя! За сегодня я уже несколько раз в этом убедился. Мне в один миг хочется тебе сделать больно, а в другой приятно. Ты меня одновременно бесишь и смешишь, тебя я одновременно хочу убить и….
— Что?
— И любить до полусмерти, — я на него шокировано посмотрела. — Держись от меня подальше, — я продолжила молчать и слушать. — Ты же уже в курсе, на что способен высший инкуб. Не испытывай судьбу, Марина, советую, для твоего же блага. Сейчас я отправлю тебя к подруге, утром не опаздывайте на занятия, — я не могла поверить в сказанное им. Он издевается, или я действительно ему понравилась, что он стал бояться причинить мне вред и пытался таким способом отвадить меня от себя. Нет, Марина, чушь, такие, как он никогда на тебя не смотрели, с чего вдруг теперь.
— Как скажите, уважаемый ректор.
— Вот и договорились. Спокойной ночи, он что‑то прошептал и открылся портал, который меня за секунду втянул в себя. Ощущения скажу я Вам в двести раз хуже, чем, когда меня отец дергал. Ну, надо же, я уже чужого дядьку отцом начала называть, куда мир катится…
