Началась у нас работа, которая радовала всю съемочную группу и его самого. Но, к сожалению, далеко не все баллады, к огорчению нашему и к огорчению Владимира Семеновича, дошли до зрителя, дошли до экрана. Было порезано кое-что, несколько очень сильных вещей было изъято из фильма. Но даже то, что осталось, представляет собой очень интересный и своеобразный опыт в творчестве Высоцкого. Опыт политической уличной песни, очень злободневной, как выясняется, и по сегодняшний день Песни становятся все более актуальными, и голос его, поющий баллады, становится все более и более мощным, призывным, драматичным. Сохранилась одна кинопроба Высоцкого, которую мы делали для того, чтобы ему попробовать себя. Не нам попробовать его, потому что нам было все ясно про него. Ему самому хотелось посмотреть, как прозвучат баллады с экрана, как это будет мизансценироваться, каким образом будет создана атмосфера и так далее. И поэтому мы устроили такую полуимпровизационную пробу, где он исполнил «Балладу об оружии». По счастью, проба для картины сохранилась, и, мне думается, она представляет интерес, выходящий за рамки фильма, ибо она сама по себе законченное маленькое произведение искусства этого жанра. БАЛЛАДА ОБ ОРУЖИИ По миру люди маленькие носятся, живут себе в рассрочку, — Плохие и хорошие, гуртом и в одиночку. Хороших знаю хуже я — У них, должно быть, — крылья! С плохими — даже дружен я,— Они хотят оружия, Оружия, оружия, насилья! Большие люди — туз и крез — Имеют страсть к ракетам, А маленьким — что делать без Оружья в мире этом? Гляди, вот тот ханыга — В кармане денег нет, Но есть в кармане фига: Взведенный пистолет. Мечтает он об ужине Уже с утра и днем, А пиджачок обуженный — Топорщится на нем. И сам пройдусь охотно я Под вечер налегке, Смыкая пальцы потные На спусковом крючке. Я — целеустремленный, деловитый, Подкуренный, подколотый, подпитый. Эй, что вы на меня уставились — я вроде не калека! Мне горло промочить — и я сойду за человека… Купить белье нательное? Да черта ли вам в нем! Купите огнестрельное Направо, за углом. Ну, начинайте! Ну же! Стрелять учитесь все! В газетах про оружье — На каждой полосе!.. Не страшно без оружия — зубастой барракуде, Большой и без оружия — большой, нам в утешенье, — А маленькие люди без оружия — не люди: Все маленькие люди без оружия — мишени. Большие — лупят по слонам, Гоняются за тиграми, А мне, а вам — куда уж нам Шутить такими играми! Пускай большими сферами Большие люди занимаются, — Один уже играл с «пантерами», Другие — доиграются… Лежит в кармане пушечка Малюсенькая, новая, И вам земля — подушечка, Подстилочка пуховая. Кровь жидкая, болотная Пульсирует в виске, Синеют пальцы потные На спусковом крючке. И рвется жизнь-чудачка, Как тонкий волосок, — Одно нажатье пальчика На спусковой крючок. Золотухин. За Отечество он свое болел действительно. Разбирался в русских песнях. Вот, например, мы, помню, рассуждали о песне «Степь да степь кругом». Он говорит: «Там поется: «Ты, товарищ мой, не попомни зла, в той степи глухой…» Почему один погибает? Почему этот должен схоронить его?» Потом я откопал где-то варианты песни и вычитал, что не «товарищ мой», а «соперник мой». Володя говорит: «Вот видишь! Если бы он хлестал лошадей, он бы согрелся, а он их, наверное, жалел. Вот так и в жизни бывает, что жалостливый да справедливый погибает, а жестокий, злобный выживает…» У него есть такое стихотворение: ЯМЩИК Я дышал синевой, Белый пар выдыхал, — Он летел, становясь облаками. Снег скрипел подо мной — Поскрипев, затихал, — А сугробы прилечь завлекали. И звенела тоска, что в безрадостной песне поется: Как ямщик замерзал в той глухой, незнакомой степи, — Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце, И никто не сказал: «Шевелись, подымайся, не спи!» Все стоит на Руси — До макушек в снегу. Полз, катился, чтоб не провалиться, — Сохрани и спаси, Дай веселья в пургу, Дай не лечь, не уснуть, не забыться! Тот ямщик-чудодей бросил кнут и — куда ему деться! — Помянул о Христе, ошалев от заснеженных верст… Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться, — Ну, а он в доброте их жалел и не бил — и замерз. Отраженье свое Увидал в полынье — И взяла меня оторопь: в пору б Оборвать житие — Я по грудь во вранье, Выпить штоф напоследок, — и в прорубь! Хоть душа пропита — ей там, голой, не выдержать стужу. В прорубь надо да в омут, — но сам, а не руки сложа. Пар валит изо рта — эх душа моя рвется наружу, — Выйдет вся — схороните, зарежусь — снимите с ножа! Снег кружит над землей, Над страною моей, Мягко стелет, в запой зазывает. Ах, ямщик удалой — Бьет и хлещет коней, А непьяный ямщик — замерзает. Рязанов. Александр Наумович, последние годы вы были соседями с семьей Высоцких. Расскажите о своих соседских наблюдениях. Митта. На моих глазах проходила значительная часть его семейной жизни. Я скажу то, против чего, надеюсь, не возражала бы Марина, поскольку она совершенно справедливо держит в секрете свою личную жизнь. Люди должны знать, что она, конечно, была его ангелом-хранителем. Она спасала его от многих сложностей жизни. Но это не то, что она, так сказать, размахивая крылами, порхала, как ангел, над семьей… Приезжает из Парижа молодая женщина, с двумя детьми под мышкой, один все время где-то что-то отвинчивает, второй носится, как кусок ртути, — он сразу всюду» во всех комнатах, на полу, на потолке, на балконе, во дворе. Когда второго выпускали во двор, чтобы он научился русскому языку, через два часа все дети во дворе начинали кричать по-французски… |
