Литмир - Электронная Библиотека

«Праздные мысли, — подумал он, — праздные мысли довольного жизнью человека. При двадцати ярдах, — он улыбнулся, когда новая идея пришла ему в голову, — конечно, кое-кому это может показаться глупым… Но если такие ленты растянуть между домами и оставить мокнуть под дождем, разве это не увлажнит их? Интересно, такой метод — полный идиотизм или элегантное решение проблемы? Кто возьмется оценить это с уверенностью? — думал он. — Ведь никто же не пробовал… Все это — если… если дело действительно во влажности… А я уже было увеличил предполагаемый срок службы ленты процентов на тридцать.

Не мысли ли это типичного скряги? — продолжал он размышлять. И сам себе ответил: — Нет-нет. Вряд ли. По-моему, это — обычный деловой подход. И если желание усовершенствовать что-то, предусмотрительность и даже мечты, если все это несвойственно деловому подходу, то я вообще не знаю, что такое ведение бизнеса.

Взять человека, который изобрел колесо. Вы только представьте! Тысячи лет под груз подкладывали катки, и люди мечтали: „Ах, если бы можно было обойтись без этих тяжеленных катков, которые приходится таскать за собой! Но как?“ И вот кому-то пришла в голову мысль закрепить катки под грузом, чтобы они стали одновременно и осью, и колесом. И этот гениальный человек… он наверняка вздрогнул, когда эта мысль промелькнула в его мозгу, вздрогнул, но не от радости, а от страха: „А вдруг не сработает? Ведь если так можно, разве не придумали бы все это раньше? До меня?“

И от того же страха его осенила еще одна мысль, словно озарение: превратить каток в пару колес. И он наверняка подумал: „Почему я?..“

Да, так он и подумал, этот гений. Ведь если он прав, то получалось, что все прочие члены его племени ошибались, и все его племя ошибалось тысячи лет, не разглядев очевидного».

Распахнулась двустворчатая дверь, и вошла Рути с кофейником.

«Это мысли счастливого человека, — думал он. — Не искушаю ли я судьбу? — А еще он подумал: — Господи, как вкусно пахнет кофе. — И выходя из дома: —Уже становится жарко. Скоро парад. Что ж, все идет так, как и должно быть. За все нужно платить. Бывает, по утрам, когда стоит такая влажность, надвигающуюся жару воспринимаешь как неминуемую кару, а бывает — как передышку, отсрочку наказания».

Уже развевались флаги. Вверх и вниз по улице. Флаги Конфедерации. Проходя мимо них, он кивнул.

«У каждого есть право, — думал он. — Кто возьмется утверждать, что заблуждается меньше, чем его противники? Да любой! Верить в то или в это? Ну да, а когда через пять, через десять лет наши убеждения меняются на противоположные, мы изумляемся: „Неужто я мог так думать?..“

И конечно же — вера в государство. В любое. Не вижу в этом ничего плохого. В конце концов, чем государство отличается от частной компании? Да ничем. Оно и есть компания. Сообщество людей. Организованное согласно определенным принципам, которые, как они часто считают — хотя и ошибочно — охватывают все возможные варианты отношений.

Но! Что они делают, когда ситуация выходит за рамки правил и предписаний, лежащих в основе сообщества?»

— Доброе утро, миссис Брин, — сказал Франк.

— Доброе утро, мистер Франк. На службу?

— Да. В контору.

— Парад не пропустите, — сказала она.

— О, нет. Ни за что не пропущу, — ответил он. — Понимаете, мне его видно… видно из моих окон, с пятого этажа.

— На фабрике? Быть не может!

— Может. — Он улыбнулся. — Еще как может.

— Гм… — Она покачала головой, будто говоря: «Да что вы можете знать…»

Они постояли немного, миссис Брин вздохнула.

— Будет жарко.

— Да. Пожалуй, даже очень жарко.

Он тронул шляпу и продолжил путь.

«КОФЕЙНЯ НА УГЛУ»

Двое сидели в «Кофейне на углу», сдвинув шапки на затылок.

— Кто только не говорит: «Если не сделают они, то сделаю я». А я вот не могу такое утверждать определенно, хотя и не исключаю. Все зависит от обстоятельств. Можно столкнуться с некой ситуацией и наблюдать… Скажем, увидеть, как человек действует, и остановить его…

Они покивали.

— И потом, в запале, а?..

— Мда-а-а… — протянули они и снова закивали.

— …в запале. Или даже позже. Видишь ли, я не могу исключить и такой возможности. Человеку свойственно стремиться к тому, чтобы справедливость торжествовала. Пусть и с запозданием. Я это хорошо себе представляю. Ты вынимаешь пистолет и — бах! Понятное, человеческое чувство. И вот что я тебе скажу… — Он придвинул табурет ближе к стойке. — Все законы мира, все религии ведут к одной цели: попытаться законодательно закрепить…

— …угу… — согласились они.

— …возможность поставить такие чувства под контроль. Так-то. Можно сказать… — Он пожал плечами, рука поискала в воздухе идеальное сравнение, а в этой руке, словно ее продолжение, — сигарета, зажатая в желтых сафьяновых пальцах, покрытых пятнами никотина, с крупными слоящимися ногтями. — Можно сказать…

— …вода в решете, — вставил второй.

Он направил указательный палец на собеседника:

— Попал в десятку, — и продолжил: — Все законы мира. Все законы мира, сам Иисус Христос, в запале, в порыве страсти… Потому что… Потому что мы здесь говорим о самой природе человека. И не надо уверять меня, что в ней нет тайны! А самообладание? Сколько, по-твоему, людей в эту минуту разгуливает по улицам с пистолетом в кармане? А какой-нибудь митинг? А какой-нибудь…

— Это правда, — сказал второй.

— Разве это не подходящий пример?

— …самообладание…

— …ну, не знаю, можно ли это назвать самообладанием…

— А что это?

— …само…

— …что?

— Ну-у-у, я же вам говорю, надо лучше слушать. — Собравшиеся у стойки ждали продолжения, будто смотрели давно знакомый и полюбившийся спектакль. — Я думаю, это в равной степени можно назвать желанием… Э-э-э… Желанием быть частью группы. Погоди, подберу слово… Не нарушать…

— …вот именно, — подтвердил второй.

— Ставить интересы группы выше себя.

— Выше кого?

— Того самого человека с пистолетом. Того самого, который, как ты утверждаешь, сейчас разгуливает по улицам и который в интересах своей группы… Нет, погоди секунду, лучше так: который, следуя страстному желанию не быть изгнанным, не оказаться вне группы, да, именно так… воздерживается от поступка, от действия, которое стало бы причиной подобного изгнания. Вот это и есть самообладание… Или нет, смотря как повернуть. Я, право, не знаю, что это на самом деде. Допьешь кофе и скажешь, что ты сам думаешь…

Проходя мимо «Кофейни на углу», Франк бросил взгляд на мужчин у стойки.

ЧАСЫ

Неужели его погубило желание иметь эти часы?

Когда он дошел до перекрестка на Хейзел-стрит, ему захотелось свернуть на Рутерфорд.

«Я волен выбирать любую дорогу, — сказал он себе, — и от любой отказаться, и этот небольшой крюк — всего лишь один из вариантов, не длиннее обычного…»

«Прямее», — подсказал внутренний голос.

«Нет, не прямее, — ответил он. — То есть да. Может быть, прямее. Может быть. Хотя я этого не подразумевал изначально, но целесообразность выбора пути в данном случае может определяться иными критериями: длиной дороги, ее… ее…»

«Что ж, пожалуй, — согласился внутренний голос. — Это вполне допустимо».

«Ее… — подумал он и слегка поклонился, выражая признательность за уступку, — ее красота…» Да, такое слово ему дозволялось. Он кивнул.

Боковым зрением он увидел, как мимо пролетел красный кардинал. Он обернулся, хотя думал, что птичка уже далеко. Но нет — она сидела на дереве неподалеку, на Уолнат-стрит. Он пошел дальше, и оказалось, что идет он по Мейн-стрит, а вовсе не свернул на Рутерфорд, как собирался. Он продолжил путь по Мейн-стрит, то есть сделал именно то, чего не было в его намерениях, и очутился напротив ювелирного магазина «Уинфордс» — там и были эти часы.

«Все-таки человек — свинья, — подумал он. — Я свинья, хотя меня сюда и привел случай, а не умысел. Рассеянность, забывчивость — они и привели меня сюда. С другой стороны, разве само существование этих качеств не говорит о слабости?»

8
{"b":"544027","o":1}