— Спасибо. Теперь, раз уж мы заговорили о снабжении населения на безвозмездной основе, что является частью реализации краеугольного принципа коммунистического общества: «От каждого по способностям, каждому — по потребностям», хочу задать вам, товарищи, пару непростых вопросов. Предположим на минутку, что материально-техническую базу коммунизма мы уже успешно построили, и готовы перевести население на безвозмездное снабжение. Но как тогда реализовать первую часть краеугольного принципа коммунизма — «От каждого — по способностям?» Стимул ведь отсутствует?

Хрущёв обвёл присутствующих хитрым взглядом.

— Если брать капитализм, то там мотивация железная: у кого больше денег, тот и живёт лучше. Чтобы добыть деньги, человек вынужден работать, иначе подохнет от голода. Принцип, проверенный тысячелетиями, но абсолютно аморальный по своей сути. Ведь капиталисту не важно, откуда взялись у него деньги. То есть, при капитализме человек может воровать, убивать, даже, извините за выражение, е...ть гусей, но если у него есть деньги — то всё в порядке! Откупится!

— Ну, не всё так мрачно, Никита Сергеич, — заметил Косыгин. — Напомню, что известного гангстера Аль Капоне посадили не за убийства, а за неуплату налогов. То есть, банально сравнили его расходы с его задекларированными доходами. То есть, воров и убийц, пусть и богатых, там всё-таки сажают...

— Другими словами, этого Аль Капоне посадили не за то, что воровал, а за то, что не поделился, — парировал Хрущёв. — Ведь при капитализме государство — такая же преступная организация, как и сами капиталисты, оно покрывает преступления капиталистов и эксплуатирует граждан, собирая налоги и ничего не давая им взамен, кроме «защиты», зачастую, весьма иллюзорной.

— Далее. Социализм предполагает реализацию принципа: «От каждого — по способностям, каждому — по труду». То есть, сколько человек заработал, столько и получил. В результате его труда создаётся прибавочная стоимость, большая часть её поступает в общественные фонды потребления, а государству отводится роль распределителя финансовых потоков. Из этих же общественных фондов потребления финансируется жилищное и капитальное промышленное строительство, образование, здравоохранение, и все государственные проекты развития, а также военные расходы, фундаментальная и прикладная наука, и многое другое. То есть, человек получает не только зарплату, но и услуги от общества, в виде бесплатного образования, медицины, недорогого доступного жилья, детских учреждений, курортов, и прочие блага по ценам, значительно меньшим, чем стоят эти услуги реально. Государство покрывает разницу в ценах из общественных фондов потребления. Ну, это и так всем присутствующим известно, — продолжил Хрущёв. — При этом за еду человеку приходится платить из своей зарплаты. То есть, деньги продолжают выступать в качестве средства мотивации, что роднит социализм с капитализмом.

— Но какие средства мотивации мы сможем использовать при коммунизме, если снабжение продуктами питания будет безвозмездным? Ведь если еда достаётся даром, то зачем работать? Вот над чем я предлагаю подумать.

Хрущёв снова окинул взглядом собравшихся.

— Предполагается, что к моменту построения материально-технической базы коммунизма мы должны воспитать у нашего народа высокую коммунистическую сознательность, чувство ответственности, которое и будет мотивировать людей на высокопроизводительный труд, — ответил Шепилов.

— А ну, как — не воспитаем? Вот, не получится? — Хрущёв, слегка наклонив голову, хитро смотрел на Шепилова. — Видите ли, Дмитрий Трофимыч, человек, он ведь пока что не так далеко ушёл от обезьяны. Он рождается ленивым и жадным животным, и далеко не всегда из этого животного можно вылепить хотя бы среднестатистическое подобие нормального человека. А уж воспитать из этого лентяя действительно ответственного за своё дело человека будущего — труд во много раз более сложный.

— Если разрешите, Никита Сергеич, — подал голос Иванов, — мы в нашей коммуне и подобных ей коммунах в других городах уже решаем эту задачу достаточно успешно.

— О вашей коммуне, Игорь Петрович, мы обязательно поговорим, но чуть попозже, — ответил Хрущёв. — Пока же я предлагаю поискать ответ на заданный вопрос. Знаете, очень просто заявить: «Эх, мы бы построили коммунизм в два счёта, да только вот с народом не повезло — жадный да ленивый попался». А вот нету у нас с вами другого народа. Что есть, с тем и работать приходится. Давайте думать, как будем выкручиваться.

— И заодно уж, до кучи, задам вам всем второй каверзный вопрос, который так называемые либералы очень любят задавать нам, коммунистам: «А кто при коммунизме будет убирать говно?»

Все несколько удивлённо переглянулись.

— Вы уж простите, что вот так, по-крестьянски, но вопрос, знаете ли, не праздный, — сказал Первый секретарь. — У нас в народном хозяйстве всё ещё остаётся много грязной, непрестижной, низкооплачиваемой работы, которую должен кто-то делать. А при коммунизме кто будет её делать? Роботы? Так до них, до настоящих, ещё как до Китая раком. Итак, есть идеи?

Все замолчали. Академик Глушков неожиданно поднял руку:

— Слушаю вас, Виктор Михалыч.

— Над вопросом мотивации при коммунизме я уже размышлял, и немало, — ответил Глушков. — Вы верно отметили, что мотивация через деньги абсолютно аморальна. В том числе ещё и потому, что не учитывает моральные качества человека — его ответственность, поведение в быту, социально-политическую активность, черты характера. То есть, капитализм не побуждает человека к морально-этическому самосовершенствованию. Никто не доплачивает человеку за доброту, любовь к детям, ответственное отношение к работе и многие другие качества, обычно оцениваемые сквозь призму общественной морали.

— Относительно недавно, с введением системы перекрёстного премирования (АИ, см. гл. 02-36), мы нашли способ общественного влияния на качество работы каждого рабочего или служащего, на их отношение к труду. Но до сих пор нет механизма, позволяющего учитывать поведение человека в быту, его морально-этические качества, и мотивировать его на их совершенствование и социальный рост.

— Так, так... — Хрущёв заинтересовался.

— Кажется, мне удалось нащупать возможное решение вопроса, — сказал Глушков. — Я предлагаю ввести систему социальной оценки.

— Это как?

— Весь спектр деятельности каждого человека будет оцениваться обществом через систему социальных баллов, — пояснил Виктор Михайлович. — И блага, доступные этому человеку, будут различаться, в зависимости от количества баллов на его «виртуальном» счёте.

— О! Теперь уже яснее, — одобрил Никита Сергеевич. — А поподробнее можно?

Глушков встал и подошёл к классной доске, которую Никита Сергеевич попросил повесить у себя в кабинете, после нескольких посещений разных конструкторских бюро. Ему понравилась идея использовать доску и мел в ходе обсуждений разных вопросов. Академик взял мел и написал на доске:

А*b + C*d...+ Y*z = Сумма социальных баллов.

— Смотрите, товарищи, — сказал Глушков. — Очень простая формула. Большими буквами я обозначил количественные показатели. На примере рабочего, А — это сумма его выработки. Маленькие буквы — это коэффициенты, с помощью которых общество и будет влиять на мотивацию человека. То есть, если он выполнил норму, то А домножается на b=1. Если перевыполнил на 10%, то b=1,1, а если недовыполнил на 10% то b=0,9.

— Соответственно, если часть продукции бракованная, то домножаем А ещё и на коэффициент b1, который тоже меньше единицы, а если вся продукция качественная, то b1 может быть равен и полтора, и больше, как общество решит.

— В военное время значение косинуса может достигать четырёх, — усмехнулся Соколовский. — С рабочим и выработкой — как раз понятно. Но что делать с учёными, писателями, артистами, и прочими профессиями, где количественные показатели выражены не так явно?