Когда Серов посетовал по этому поводу, Никита Сергеевич резонно заметил:
— А по-твоему, Александр должен был каждого котёнка, застрявшего на дереве, перечислить? Спасибо ему великое, что о самых страшных катастрофах предупредил. Это твое дело, Иван Александрович, землю носом рыть, чтобы найти всю информацию, которая нам помочь может.
К рапорту Селина была приложена распечатка статьи из «энциклопедии», а также справка оперативных служб по каждому из фигурантов событий, поименованных в статье. Селин, не будь дурак, полученную информацию использовал по максимуму, подключив и милицию, и первые отделы, и отделы кадров по всему Ленинграду. На каждого фигуранта были установлены имя, фамилия, отчество, домашний адрес и место работы, должность, семейное положение, пристрастие к алкоголю, факты нарушения общественного порядка, наличие приводов в милицию и т. п.
Похвалив капитана за находчивость и распорядительность, Серов сам проанализировал события. Он с удовлетворением отметил, что косвенные социальные причины, приведшие к народному выступлению, частично устранены изменившейся внутренней политикой советского правительства. В «энциклопедии» причиной недовольства народа называлась «добровольно-принудительная» подписка на Государственный заём, составлявшая половину зарплаты, а также выход 19 апреля 1957 года Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О государственных займах, распространяемых по подписке среди трудящихся Советского Союза», отсрочившего тиражи выигрышей и погашение облигаций по всем предыдущим займам на 20 лет.
В текущей версии истории никакой подписки на Госзаём по стране не проводилось. (АИ). Постановления об отсрочке выплат по ранее проводившимся Госзаймам тоже не было, выплаты, погашение облигаций и розыгрыш очередных призов проводились регулярно и в срок, за этим следили очень строго.
Недавнее — в начале апреля — традиционное снижение цен, которое также проводилось неукоснительно, тоже сделало своё дело. По сообщениям Ленинградского управления КГБ, каких-либо признаков недовольства в городе отмечено не было.
Тем не менее, Серов отдал распоряжение на время матча «изъять из обращения» под благовидными предлогами всех фигурантов дела — исключительно для профилактики. Изымали, конечно, не прямо со стадиона, и не из людных мест. Сделали проще — пригласили людей «для беседы» к определённому времени, или сразу по окончании рабочего дня.
— Лучше подержать их в «обезьяннике» до вечера, а потом извиниться и отвезти на служебной машине домой, чем потом сажать на 6-8 лет, — пояснил Серов Хрущёву своё решение.
Никита Сергеевич с такой постановкой вопроса согласился.
Матч прошёл спокойно, без каких-либо эксцессов.
37. Р-7
Пока шла «котовасия» с суборбитальным полётом кота Леопольда, готовилась к своему первому старту ракета Р-7. 30 марта в Загорске были проведены окончательные огневые испытания её лётного варианта. (Б.Е. Черток «Ракеты и люди» )
Проработанность составленной Главкосмосом программы начала давать свои результаты. К первым стартам Р-7 жидкий кислород ещё подвозили в цистернах, но эти цистерны были уже не обычные, а специальные, спроектированные по аналогии с сосудом Дьюара в Электровакуумном институте, под руководством академика Сергея Аркадьевича Векшинского. Его институт разработал очень экономичную систему для поддержания высокого вакуума в теплоизолирующих полостях хранилищ жидкого кислорода.
Также отрабатывалась технология использования переохлаждённого кислорода, заливаемого в баки при температуре не -183®С, при которой жидкий кислород мгновенно вскипал от соприкосновения с металлом, а при -200®С или при -210®С.
(В реальной истории этот вопрос был поставлен Мишиным лишь в 1960-м при создании ракеты Р-9)
За счёт этого впоследствии удалось снизить потери жидкого кислорода в 500 раз, а также ускорить заправку ракеты с нескольких часов примерно до 1 часа для Р-7. (На Р-9 заправка занимала около 20 мин. Все цифры — по Б.Е. Черток «Ракеты и люди»)
На Байконуре уже строился завод по производству жидкого кислорода. К первому старту Р-7 его построить, конечно, не успевали — программа освоения космоса, в которой было запланировано строительство завода, была принята в ноябре 1956 г. Но к тому моменту, как развернутся полномасштабные работы с множеством пусков, завод уже должен был быть готов.
По ходу тестов в Загорске выявилось множество новых замечаний, которые пришлось устранять уже в Монтажно-Испытательном Комплексе на Байконуре. То, что не успели сделать на заводе, дорабатывала бригада цеха № 39 под руководством Цыганова.
Количество доработок, особенно замечаний по радиоприборам, было так велико, что стало ясно — запустить ракету до майских праздников невозможно. А тут ещё на Байконур заехал во время своей ставшей уже привычной весенней поездки на целину Никита Сергеевич. (АИ, в реале Хрущёв на Байконур в это время не приезжал)
Ознакомившись с ходом работ и условиями жизни на полигоне, Хрущёв всех похвалил, поблагодарил за хорошую работу, и строго запретил какие-либо попытки «запуска к Первомаю», о чём заикнулось было командование.
Продемонстрировав военным внушительный кулак, Никита Сергеевич заявил:
— И чтоб никакой мне тут показухи к праздникам! Этот старт, — он указал на виднеющиеся на горизонте циклопические конструкции, — знаете во сколько народу обошёлся? А ну как завалится ракета прямо на него, да ё..нет? Никакой спешки, работать приказываю спокойно, методично, с соблюдением всех инструкций и нормативов.
Наведя порядок, Хрущёв поехал дальше, в Кустанай, а руководство и инженерный состав облегчённо выдохнули и продолжили работу.
Второй чистовой цикл горизонтальных испытаний отдельных блоков был закончен 30 апреля.
1 мая был устроен отдых и праздник. Затем началась сборка блоков ракеты в единый пакет. К 5 мая ракета была собрана, завершены электрические и пневмогидравлические проверки всего пакета в сборе. Гидроиспытания были проведены по настоянию Королёва. По ходу испытаний было выявлено и устранено большое количество протечек, возникших из-за тряски в ходе транспортировки блоков ракеты по железной дороге.
Рано утром 6 мая первая Р-7, погруженная на установщик, соплами вперёд поехала к старту. Тепловоз толкал установщик очень медленно и осторожно — никакая тряска не допускалась, повторно испытать ракету на герметичность топливных магистралей можно было только в МИКе.
На финальные испытания всех систем уже после установки на старт, вместе с просмотром телеметрических плёнок и подробным разбором выявленных неисправностей ушло 7 суток.
Все службы от Тюратама до Камчатки, четыре измерительных пункта: Сары-Шаган, Енисейск, Уссурийск, Елизово, не считая двух местных, дальние пункты радиоуправления, службы единого времени, полигонные телеметрические станции доложили о готовности на 15 мая.
14 мая на стартовую площадку начали доставлять цистерны с жидким кислородом. Утром 15 мая, после окончательных проверок и утверждения их результатов Госкомиссией было принято решение начать заправку.
Рязанский провёл радиоперекличку со всеми измерительными пунктами, проверив связь. Чтобы уберечь старт на случай аварии, предусмотрели команду отсечения двигателей, но не раньше 12 секунды полёта, чтобы ракета успела отлететь подальше.
Первоначально предполагалось использовать команду аварийного подрыва. Для этого в конструкции ракеты предусмотрели закладку зарядов взрывчатого вещества. Но после изучения «тех документов» на первых нескольких ракетах от закладки ВВ отказались, и ракеты поступали с завода «разминированными».
(В реальной истории заряды удаляли прямо на стартовой позиции перед заправкой, при этом уронили внутрь ракеты шайбу от винтов крепления блока управления взрывателем, из-за поисков шайбы задержали старт.)
