— Вот бы ещё молодые семьи жильём поощрять, — предложил другой рабочий, внимательно прислушивающийся к разговору.

— А как вы это себе представляете, товарищ...?

— Да чё там, товарищ... Виктор меня зовут, по простому. Я вот думаю, Никита Сергеич, если бы каждая молодая семья при рождении ребёнка автоматически квартиру получала, пусть даже однокомнатную, уже было бы хорошо. А если второй ребёнок — двухкомнатную. Если трое — трёшку.

— А если ты десятерых настрогаешь, тебе что, целую пятиэтажку подарить? — со смехом спросили из толпы.

— Десятерых в городе никто заводить не будет, понятное дело. Но двоих-троих — вполне, — степенно ответил Виктор, не обращая внимания на зубоскалов.

— Предложение, Виктор, интересное, — ответил Хрущёв. — Мы в правительстве его обдумаем. Но жилищное строительство у нас пока такие объёмы жилья физически не потянет. Сейчас заканчивается постройка более 400 заводов железобетонных изделий. К концу года они должны выйти на проектную мощность, и вот тогда посмотрим, на что наши строители способны.

Он усмехнулся.

— Но и тогда сразу начать каждой семье с одним ребёнком по квартире давать — вряд ли получится. Понимаете, товарищи, у нас даже в самой Москве ещё полно народу по подвалам мыкается, о коммунальных квартирах и говорить нечего. Тут как ни старайся — из штанов не выпрыгнешь. Надо сначала людей из общаг и подвалов вытаскивать. Само собой, первыми квартиры будут получать семьи с детьми. Но у нас в таких условиях с детьми живёт большинство. Что посоветуете, товарищи? Как будем вопрос с жильём решать?

— Кооперативное строительство расширять надо, — посоветовали из толпы. — Если новую систему премирования вводить повсеместно, народ получать будет побольше, смогут кооперативы брать.

— Стройматериалы дайте, для застройщиков! Свой дом лучше любой квартиры!

— Это можно, — согласился Хрущёв. — Мы в правительстве вопросы жилья, вопросы строительства будем скоро обсуждать, это предложение тоже поднимем. Есть ещё вариант один, но это больше как временное жильё для районов, где строятся новые предприятия — контейнерные дома. Сейчас в стране осваиваются контейнерные перевозки, контейнеры будут производиться в больших количествах, а из них можно дома строить в 2-3 этажа.

— Ога, будка железная. В минус 30. Сами в таких живите!

— Дурень, его изнутри утеплить можно! Зато собирается на раз-два.

— А сортир ты где поставишь? Трубы где проводить? Положи спичечных коробков один на другой десяток штук — вот тебе и контейнерный дом.

— Так всё равно каркас какой-то нужен, вот между балками трубы и провести.

— Вот поселят тебя на 50 лет в такой сарай, и будешь куковать, пока другие нормальные квартиры получают. А чё, жильё у тя есть, чем недоволен?

— Не слушайте вы их, Никита Сергеич, — сказал Иванов. — На всех не угодишь. Только и правда, надо разные варианты делать. Вот я видел, в Москве новые микрорайоны строятся, красиво. С озёрами в середине, с парками. А в домах на кухне между раковиной и холодильником, у кого он есть, щель получается сантиметров сорок, поди туда влезь.

— Новые проекты это учитывают, — согласился Хрущёв. — Будут кухни и ванные побольше, и вообще планировку будем улучшать. Первоначально делали как дешевле, чтобы как можно больше народа сразу можно было переселить в отдельные квартиры. Снять напряжённость, чтобы народ видел и понимал, что советская власть о нём помнит и заботится.

— Вот, что правильно сделали — призывной возраст с 18 лет, — сказал Иванов. — Раньше пацаны до 21 года дурью маялись — школу закончили, а на работу не берут. Кому охота рабочего учить, если через 3 года его в армию заберут, а потом он больше на завод не вернётся?

— Да, верно, хулиганов на улицах меньше стало, — подтвердили собравшиеся. — Молодёжь после школы теперь без дела не шатается, а сразу или в институт, или в армию идёт.

— Со жрачкой надо что-то решать! — крикнули из толпы. — Города крупные сейчас получше снабжаются, а в мелких люди только за счёт личных огородов и выживают. А тут придёшь с работы, еле живой, не до огорода уже!

— У нас, товарищи, сейчас остаётся большая проблема с неравномерностью качества снабжения населения по стране, — признал Никита Сергеевич. — Часто в этом виноваты местные руководители и партийные органы. Более-менее нормально снабжаются города-миллионники. В малых городах снабжение будем улучшать. Правительство об этом знает, и в этом направлении работа ведётся. Скоро поеду по сельскохозяйственным регионам, смотреть, что и как. Будем поднимать и интенсифицировать сельское хозяйство.

— Никита Сергеич, только не поломайте то, что уже работает! — попросили из толпы. — Спасибо, что скотину кормами обеспечили. Теперь если не в магазине, так хоть на рынке мясо купить можно.

— А в магазинах что, мяса нет? — спросил Хрущёв.

— Да оно, вроде, и есть, а всё равно, что нет, — развёл руками Иванов. — Вид у него часто такой, как будто от него всё съедобное по дороге отрезали, а в магазин попало то, что осталось.

— Вот так даже? — удивился Никита Сергеевич. — Хорошо, с этим тоже разберёмся. А вы, товарищи, почему сами активности в этом вопросе не проявляете? Я-то один на всю страну, везде не поспею. Мне помощники нужны. Из народа. Я предлагаю шире использовать первичные партийные организации для обратной связи населения с руководителями партии и правительства. У нас есть Госконтроль, Народный контроль, ОБХСС, Комитет партийного контроля. Да и просто обращение в районный комитет партии или к депутату местного совета поможет.

— Да поди оно поможет. Эти шишки местные сидят по своим кабинетам, не достучишься до них. Вот постояли бы вместе с нами в одном магазине, в очередях, может, мозги бы на место встали. А то только агитировать мастаки!

— Товарищи, а ведь я такое указание ещё в прошлом году давал! — возмутился Хрущёв. — Что все партийные работники должны снабжаться наравне с населением. Значит, местные товарищи его игнорируют?

— Да они как питались в своей райкомовской столовой, так и сейчас питаются! И продуктами на дом закупаются через ту же столовую! Стол заказов там, видите ли, открыли, — в голосе говорившего слышалось справедливое возмущение. — Товарищи, как же... Гусь свинье не товарищ!

— Стол заказов, говорите... Та-ак... С этим я тоже разберусь, — помрачнел Никита Сергеевич. — Кстати, у вас ведь смена заканчивается?

— Десять минут как кончилась!

— Тогда вот что. Задерживать вас после работы я права не имею, идите переодевайтесь, — сказал он. — Но если кто из вас после работы собирался зайти в ближайший магазин, то я бы с удовольствием с вами тоже туда зашёл.

Толпа отозвалась восторженным рёвом.

— Никита Сергеич, пойдёмте, беленькую возьмём, посидим душевно!

Хрущёв засмеялся.

— Да нельзя мне, печень больная. Я вообще-то не о том, я на прилавки посмотреть хочу, проверить, как население снабжают.

— Пойдёмте, Никита Сергеич, тут недалеко, за углом, — сказал Иванов. — Сами всё и увидите.

Через несколько минут Хрущёв вместе с Устиновым уже шёл вдоль глухого заводского забора, чёрный ЗиС-110, урча мотором, медленно ехал рядом, а следом валила возбуждённая толпа рабочих.

— Товарищи, а есть среди вас контролёры Госконтроля или Народного контроля? — спросил на ходу Никита Сергеевич. — Чтобы всё законно было.

Из толпы вперёд протолкался мужчина средних лет.

— Петров Михаил Васильевич, контролёр Госконтроля, — представился он.

— Вот и хорошо. Удостоверение у вас собой, Михаил Василич? — спросил Хрущёв.

— А как же.

Продавщицы ближайшего местного магазинчика были крайне удивлены, когда в их неизбалованную вниманием начальства торговую точку явился лично Первый секретарь ЦК КПСС, да ещё в сопровождении Председателя ВПК и едва ли не всей первой смены завода № 88.

Окинув взглядом прилавки и витрины, Никита Сергеевич оглянулся на толпящихся сзади рабочих, и сказал: