Да поймут меня охотники за нижеописанное…

Прибыв в темноте на место охоты, я практически не мог выйти из машины, не то чтобы разобрать свой рюкзак и переодеться… Но сопровождающая группа, получив приказ «отохотить» москвича, чуть ли не силком вытащила меня из машины, облила минералкой и надела поверх куртки и джинсов маскировочную накидку. В довершение всего я был вооружен старой пятизарядной МЦ и мешком патронов. Короче, самый жесткий враг казахских гусей вырыл томагавк войны. Комическая картина.

Зная о таком раскладе, взял бы с собой оператора, чтобы снять сценку для очередной серии «Особенности национальной охоты». Смех смехом, но по полю разбросали чучела гусей, меня присыпали соломой, и мы залегли в ожидании рассвета. От холода я медленно приходил в сознание, и, возможно, предстоящая охота бодрила мое измученное тело.

И вот, с рассветом, гусь пошел, словно авиация Люфтваффе в июне 41-го. Стая за стаей, и каждая последующая шла все ниже и ниже, сбавляя темп, видя на земле своих «пластмассовых братьев». Находясь в легкой дезориентации, не понимая, когда открывать стрельбу, наблюдаю за пролетающими стаями. Услышав выстрелы, начинаю выцеливать своих первых жертв. Их долго не было, мазал безбожно, то ли мандраж, то ли чужое ружье, да и двоилось еще в глазах от гостеприимства казахского народа…

Гуся было много, и я, успокоившись, все-таки выбил пару штук из возможных десяти или пятнадцати. С рассветом гусь ушел, как отвергнутая женщина, и мы начали собирать тушки и высадку. После нехитрых сборов последовало предложение выпить за первую кровь. Организм вздрогнул, но отступать было некуда.

Меняя дислокацию, приехали на заброшенную в казахских степях «комбайн стоянку», где намеревались провести ночь. Казахские комбайнеры были не менее приветливы, чем казахские милиционеры: на столе показался шулюм из гуся и баранина… Не приходя в сознание, я отправился на третий круг алкозабега…

Обстановка в этом месте была спартанская: розеток не было (только под потолком мерцала одинокая лампочка), из отопления – буржуйка, спали на досках, которые установлены на кирпичах. Поверх досок лежали матрацы непонятного цвета, а внутри их во всю резвились мыши.

Раннее утро наступило на меня жутким похмельным синдромом и полным нежеланием двигаться. Тело просто отказывалось выполнять команды, посылаемые из глубины затуманенного мозга. Меня теребили и требовали встать для очередной схватки с пернатыми. Попытки закосить пресекались жестко, на столе оказались шулюм и незаканчивающаяся водка. Хотелось потерять сознание или умереть. Особенно цинично вел себя приставленный ко мне опер, который опять обдал меня водой и заставил подняться к столу. Картина была фантасмагорическая: в плохо освещенном помещении на полу стоял стол из ящика, вокруг которого собирались из разных углов люди – тени. Похмелье хлестало не одного меня, поэтому забулькала водка, вызывая у меня неприятные ощущения.

В темноте выдвинулись к местному егерю, которому было хуже не меньше, чем мне. Он практически не разговаривал, его глаза были стеклянные, и московский гость его особо не волновал. Егерь – зомби привел нас к водоему и неопределенно махнул в темноту со словом «идите». И мы пошли.

Расставившись в темноте, кручу головой, как сова, не понимая, где водоем и откуда должен пойти гусь. Но последний не заставил долго ждать. С первыми признаками рассвета он загалдел на воде, как взлетающая ракета, и пошел на нас большими и маленькими стаями. Ветра и снега, к сожалению, не было, поэтому пернатые шли достаточно высоко и уверенно, но это не помешало мне сбить еще пару гусей и сделать пару подранков, которых не нашел в высокой траве.

Обратная дорога вела в Атбасар… Испытание было жесткое даже для моего видавшего виды тела. Я как будто смотрел на себя со стороны, изнемогая от усталости и постоянного похмелья, которое вездесущий опер глушил водкой. Попав к ночи в гостиницу, я воздал хвалу всевышнему и, не раздеваясь, упал спать в кровать, где не было грызунов, а матрац не пах соляркой.

Утро началось с требовательного стука в дверь, и встречающая сторона позвала меня к завтраку. На трясущихся ногах я побрел в гостиничный ресторан. За столом сидели егерь, возивший меня на своем джипе опер и его начальник. Причем по первым двум не скажешь, что они за двое суток проехали пол-Казахстана и выпили ведро водки, – они улыбались и бодро разговаривали. Я же, как выжатая тряпка, упал на стул и заказал себе чаю, чем вызвал недоумение у казахских милиционеров. Я твердо сказал водке «нет». Дальше мне поступило предложение: сейчас едем ближе к морю – гусь там. Я просто, для интереса, спросил, сколько туда ехать. Ответ: «300 км». Я тоже твердо сказал: «Нет».

За столом я, с отчаянием приговоренного к смертной казни человека, благодарил своих новых друзей за организованную охоту и доказывал им, что полностью удовлетворен результатами выезда. Честно говоря, в глубине души я боялся, что в случае моего отказа, они меня свяжут и силком увезут на «новую» охоту. Откуда я уже живым не вернусь. Бизнес класс позволял мне вылететь в любое время, поэтому единственное, о чем я попросил своих новых казахских друзей – выделить мне машину до Астаны. Через несколько часов к гостинице подошла машина, в которой лежали четыре общипанные тушки гуся.

Еще раз, от души поблагодарив своих новых казахских друзей, я сел в авто и заснул до самой Астаны…

Кстати представление в «Гоголь – центре» под названием «Идиоты» оказалось полным отстоем.

Глава II. Астрахань, декабрь 2013 год

Душа неудовлетворенного охотника похожа на действия вурдалака в полную луну. Не удовлетворившись после выезда в Казахстан на гуся, когда мое безжизненное тело пересекало все параллели и меридианы крупнейшего по территории государства мира, я решил выдвинуться в Астрахань на охоту на утку.

По словам моего знакомого Артура (столь аристократическое имя таит в себе загадку обычного казаха с золотыми зубами и плохой русской речью), утка пришла на раскаты Волги и мое появление с пятизарядным «Бенелли» будет очень кстати.

Внутри все зашевелилось, руки затряслись, и вот машина, полная охотничьего скарба, – ружей, теплой одежды, манков, высадки и водки – понеслась в сторону Астрахани.

Я уже давно остыл от любви к автомобильным переездам, взял себе авиабилеты «Москва – Астрахань» и умиротворенно застыл в ожидании вылета и последующих событий и ощущений. Два часа лету – и под крылом самолета открылась чарующая картина из череды незамерзающих водоемов и разливов, которые блестели и переливались, словно сотни глаз невиданного животного, маня к себе охотников прямо с высоты полета.

Дождавшись посадки, я лосиным шагом иду к поджидавшему водителю и, без лишних перекуров и разговоров, мы мчимся на самую дальнюю базу – 62 км. Камызякского района. База отвечала всем требованиям охотничьего домика: деревянный сруб, баня, на стенах работы местных таксидермистов, шкуры местных хищников и большое количество фотографий с трофеями различной величины и массы.

Раскидав вещи, мы со скоростью гончих переоделись в хаки и помчались на раскаты.

Однако прибытие в место, где Волга втекает в Каспий, разочаровало нас своим солнцем и полным штилем. Брошенная высадка не изменила ситуацию, утка летала далеко в небе, не реагируя ни на наши большие чучела, ни на крики манка, который надрывался различными голосами. В бессилии помахав утке кулаком, мы сели ужинать, наблюдая, как высоко в небе, словно метеориты, носились чирки.

После обильного ужина, похожего на дневной рацион маленького динозавра, настроение улучшилось, и мы решили ехать домой, уничтожая по пути ненужных ворон и бакланов. Кружили лебеди, но рука не поднималась, хотя их давно разрешили убивать за охоту по одной птице, так как эти божьего цвета пернатые выбивают все живое на расстоянии ста метров от своего гнездования.