Однако сама траншея с врезанными в неё узкими щелями и окопами, темной ломаной линией рассекающая косогор, сильно пострадала от минометного обстрела. Несколько мин упало прямо в нее, большая же часть их легла рядом.

«Как искромсали!.. Как исполосовали!» — думал Белов, осматривая траншею. Он задерживался у окопов, указывал бойцам, какие работы надо сделать, и шел дальше, спотыкаясь о комья развороченной земли. Потери в роте оказались невелики: один убит, два человека ранены, один получил контузию и остался в строю.

Но подсчет оставшихся боеприпасов был неутешительным. Выслушав старшину Сотникова, Белов тут же подозвал к себе командира другого взвода и распорядился совершенно прекратить стрельбу и впредь отражать атаки только одиночными выстрелами, подпуская фашистов как можно ближе.

— Бить только наверняка! Все должны помнить об этом. Патроны сейчас для нас дороже всего… А вы что, Круглов, прижимаете под мышку? — спросил вдруг Белов, задерживая взгляд на коренастом старшем сержанте.

— Да так я…

— То есть как это так?! — уже строже спросил Белов. — А ну-ка, подними руку… Да ты ранен?

— Сущий пустяк, товарищ гвардии лейтенант.

— Хорошенькое дельце, пустяк… Вот легка на помине, — он повернулся к подошедшей Казаковой. — Перевяжите Круглова.

— Ранены и молчите, — устало попрекала Вера старшего сержанта, отыскивая место, где расположиться. — Я же всех обошла, всех спрашивала. И вас тоже. — Она помогла Круглову снять гимнастерку и, обрабатывая рану, продолжала тем же укоризненным тоном: — Крови-то сколько потеряли… Вся рубаха пропиталась. Будете у меня следующий раз скрывать?

Круглов чувствовал неловкость, стоя перед девушкой по пояс голый; кожа его вздрагивала от прикосновения её теплых проворных пальцев.

Закончив перевязку, Вера хотела помочь Круглову надеть гимнастерку, но тот легонько отвел ее руку.

— Парторга смотрела? — спросил Белов санинструктора.

— Все так же… Без скорой операции… — девушка хотела сказать: «Без скорой операции вряд ли выживет», но сама испугалась таких страшных слов… — Нужна операция… Чем скорее, тем лучше.

Белов промолчал. Он вынул диск и стал наполнять его патронами. Патронов не хватило. Осмотрел все свои карманы и, ничего не найдя, достал было из кобуры обойму от пистолета ТТ, повертел её в руках и, не разряжая, убрал в кобуру.

Вера не спеша собрала и уложила в сумку все медицинские принадлежности, забросила ее за спину, оправила шинель и покрепче затянулась ремнем. Видно было, что она умышленно медлит: хочет о чем-то спросить командира роты, но все не может осмелиться. Наконец, когда Белов собрался уходить, Вера взволнованно заговорила:

— Я глубоко осознала наше положение и еще раз тре… — она запнулась, видимо, посчитав слово «требую» неподходящим, — прошу вас разрешить мне добраться до наших позиций. Это единственно верный путь спасти раненых…

Белов, не отвечая ей, повернулся в сторону затянутого дымом плацдарма, и что-то рассматривал там, подняв к глазам бинокль.

«Пожалуй, действительно следует сделать еще одну попытку известить командование. Что верно, то верно. Кушко не дошел, это ясно», — думал он. Остановив взгляд на девушке, он вдруг спросил:

— А вы уверены, что доберетесь?

— Считаю это вполне возможным. С ранеными я наползалась побольше каждого.

Лейтенант едва заметно улыбнулся.

— Даже вполне?! Хорошо. Расскажите, какой вы намечаете маршрут?

Казакова провела лейтенанта на правый фланг обороны и показала на местности предполагаемый путь своего движения к плацдарму. По тому, как горячо говорила она, Белов чувствовал, что девушка всерьез подготовилась к выполнению рискованного задания.

— Ну что же, — после небольшой паузы задумчиво одобрил он. — Вы неплохо продумали. Надо подготовить срез, что позволит незаметно выползти из траншеи и достигнуть, не обнаруживая себя, выема вон той гряды, — Белов указал на гряду, что спускалась к Днепру. — А мне нужно кое-что нарисовать…

Он тут же отдал приказ двум солдатам сделать срез, предупредив их, чтобы они работали скрытно и землю сбрасывали в траншею. Потом вынул планшетку, компас и на чистом листе бумаги быстро начертил свою траншею, расположение окопов и огневых точек фашистов.

— Вот и готово, — сказал он, отрываясь от планшетки. — Вы правы, Казакова. Сообщить о роте надо. Но поручение это выполнит… Исаков.

— То есть как Иса-аков! — воскликнула Вера и вдруг вся словно ощетинилась: глаза ее округлились, она сердито смотрела на ротного командира.

— То-ва-рищ лей-те-нант! Вы же дали свое согласие…

— С поручением направится Исаков, — невозмутимо подтвердил Белов и отдал распоряжение позвать к себе рядового Исакова.

— Посылать вас… — начал было он, но в этот момент рядом разорвалась мина и Белова волной сбило с ног.

Вера инстинктивно успела прижаться к стенке, её только осыпало щебнем. В следующую секунду она бросилась к Белову, неподвижно лежавшему поперек траншеи, тыльной стороной кисти на секунду прикоснулась к его губам. Ощутила дыхание.

— Жив! Товарищ лейтенант, то-варищ лейтенант! — опустившись на колени и тормоша его за плечи, почти кричала Вера.

Белов не отзывался, глаза его были закрыты. Вера осмотрела его, но не обнаружила никакой раны и несколько успокоилась. «Очевидно, просто потерял сознание». Увидев в стороне наполовину засыпанный щебнем листок, на котором Белов нанес обстановку, она машинально подняла его, свернула и сунула себе в карман.

Снова наклонилась над Беловым, сняла с него каску. Повязка на его голове успела пропитаться свежей кровью.

— Жив, Вера? — спросил подбежавший испуганный командир первого взвода старшина Сотников.

— Жив.

Сотников шумно выдохнул воздух:

— Вмятина-то какая на каске…

— Значит, он двойной удар получил: от волны и осколка, — сказала Вера, осматривая разбинтованную голову Белова. — К счастью, больше нет повреждений. Потревожена прежняя рана. Должен скоро прийти в себя.

И действительно, Белов открыл глаза, посмотрел помутневшим взглядом на Казакову, на Сотникова и, не проронив ни слова, снова закрыл глаза.

Вера с помощью старшины передвинула его немного в сторону и усадила удобнее, привалив спиной к скосу траншеи. Белов снова очнулся.

— Налет был? — спросил он и почему-то поморщился.

— Нет, не было налета.

— Шальная, выходит, — вяло обронил Белов, и снова лицо его сделалось словно чужим.

«Вспомнил», — обрадовалась Вера.

И вдруг вспомнила сама о недавнем разговоре с Беловым, о поручении, которое тот хотел дать Исакову.

«Как же быть, как же быть? — лихорадочно думала девушка. — Ведь командир не успел отдать приказа, и неизвестно, сможет ли сейчас, в таком состоянии, сделать это. А идти на плацдарм кому-то нужно, обязательно нужно. Медлить нельзя — здесь раненые, Сережа…»

И мгновенно созрело решение: «Я сделаю это все-таки сама, сама выполню задание. Пусть это против воли Белова, но в данную минуту это самое разумное…»

Вера отозвала Сотникова в сторону:

— Командира роты надо пока оставить одного и не утомлять разговорами. Память к нему вернулась, скоро на ноги встанет. А мне, товарищ старшина, разрешите выполнять задание.

— Какое задание? — встревожился Сотников, чувствуя, что санинструктор обращается к нему уже как к старшему в роте командиру.

— Я должна немедленно отправляться к своим. Вот донесение от командира роты, — Вера извлекла из кармана листок. — Лично подполковнику Мозуренко приказано передать. Вера прямо смотрела в глаза Сотникову и говорила так уверенно, что не вызвала у него никаких подозрений.

Они проверили срез в траншее, сделанный по распоряжению Белова. Сотников был несколько ошеломлен своей новой ролью старшего командира и все одобрял. Вера тут же навела порядок в своей сумке, отобрав для себя пару индивидуальных пакетов. Потом осмотрела автомат, открыла диск, вначале хотела пополнить его, потом раздумала. Другой диск и часть патронов, извлеченных из карманов шинели, положила перед Сотниковым.