Потерпевший катастрофу самолет А321-231 (серийный №663) был выпущен в 1997 г., до 2003 г. эксплуатировался ливанской авиакомпанией MEA, затем турецкой Onur Air. В парке "Когалымавиа" находился с мая 2012 г. Салон лайнера был выполнен в одноклассной компоновке на 220 мест. По данным эксплуатанта, самолет своевременно проходил все формы технического обслуживания и проверок.

Оперативно проведенные Росавиацией и Ространснадзором в течение нескольких дней после катастрофы рамповые проверки остальных самолетов А321 "Когалымавиа" не выявили каких-либо серьезных замечаний, благодаря чему эксплуатация трех лайнеров была продолжена (четвертый на тот момент находился на техническом обслуживании за границей). Внеплановая проверка компании авиационными властями России, начатая после происшествия в Египте, к моменту сдачи этого номера в печать еще продолжалась.

Несмотря на то, что египетские и российские власти в течение первых 17 дней после катастрофы неоднократно заявляли, что доказательств версии о теракте на борту А321 пока не имеется, уже 6 ноября 2015 г. по рекомендации главы ФСБ России Александра Бортникова на уровне правительства России было принято решение о приостановке полетов российских гражданских самолетов в Египет и организации мероприятий по плановой эвакуации всех находившихся там российских туристов. Двумя днями раньше, 4 ноября, аналогичное решение было принято правительством Великобритании, а затем и некоторыми другими странами. Такие беспрецедентные меры объяснялись выявленными недостатками в организации работы служб авиационной безопасности в египетских аэропортах.

Наконец, 17 ноября 2015 г. Александр Бортников доложил Владимиру Путину, что в результате исследования личных вещей, багажа и обломков конструкции хвостовой части самолета установлено наличие на них следов взрывчатого вещества, что свидетельствует о том, что на борту самолета произошел взрыв самодельного взрывного устройства мощностью до 1 кг в тротиловом эквиваленте, приведший к разрушению конструкции самолета в воздухе. Тем самым широко обсуждавшаяся с самого начала в иностранных СМИ и некоторыми лидерами зарубежных государств версия о теракте, как наиболее вероятная, нашла свое подтверждение и была озвучена лично главой российского государства.