— Старая добрая Лэмб! — улыбнулся отец. — Значит, она до сих пор здесь?

— Здесь мало что изменилось, Ральф, — сообщила ему тетя Марта.

Он застенчиво улыбнулся мне.

— Нам есть что сказать друг другу, правда, Сэйра?

— Конечно, отец! — с готовностью откликнулась я.

— Мистер Шоу, не угодно ли вам взглянуть на вашу комнату? — обратилась к спутнику отца тетя Марта.

Он кивнул и поблагодарил ее за гостеприимство.

— Но нам очень приятно принимать вас у себя, — возразила тетя Марта. — Сэйра, проводи мистера Шоу, а Мабель проводит Ральфа… хотя, я думаю, что он и сам нашел бы дорогу, верно, Ральф? Ты же не забыл свой старый дом?

— Я помню здесь все закоулки, Марта.

— Они, наверное, голодны? — опять вмешалась тетя Мабель.

— Еще как, — ответил за обоих мистер Шоу.

— Скоро подадут обед, — сообщила им тетя Марта.

Я пригласила Клинтона Шоу следовать за мной и начала подниматься наверх. Он зашагал следом.

— Ага, родственники, — прокомментировал он, оказавшись на галерее.

Внезапно он остановился и уставился на меня.

— Вы на них похожи, — заявил он.

— Это неудивительно, учитывая наше родство.

Он начал разглядывать портреты, и я из вежливости была вынуждена сделать то же самое.

— А вас где они поместили?

— Меня здесь нет. Я ведь сравнительно недавнее приобретение.

— Вы хотите сказать, недавно признанное приобретение.

— Вот именно.

— Я в курсе. Ваш отец мне очень доверяет. Но вы будете отлично смотреться даже на фоне всех этих блестящих дам.

— Вы очень добры.

— Это правда. Иначе я бы просто промолчал. Я не люблю лесть и прибегаю к ней, только когда это абсолютно необходимо.

Я пристально на него взглянула, и меня охватило странное чувство, что именно он заставил меня это сделать. Рост и сложение делали его весьма представительным мужчиной, а контраст между белокурыми волосами и темными глазами под полуопущенными веками и вовсе приковывал к нему взгляд. Я также отметила бронзовую от загара кожу, белые зубы и довольно чувственные губы. А впрочем, он с самого начала вызвал у меня антипатию тем, что принялся раздавать указания. Я никогда еще не видела мужчин, подобных ему. С другой стороны, а много ли я, вообще, видела мужчин? Я начала вспоминать. В Лондоне к нам приходили мамины поклонники. Еще был Эверард, образчик английского джентльмена. Тоби, представлявший ту же самую разновидность мужчин, хотя и несколько иной породы. Этот человек очень долго жил за границей, что делало его совершенно отличным от всех, кого я знала. Его присутствие меня почему-то смущало. Он сразу приковал к себе внимание всех присутствующих, что помешало мне сосредоточиться на отце, и это тоже не говорило в его пользу.

— Ага! — он остановился перед женским портретом. — Знаменитое ожерелье! Не правда ли, оно изумительно! Или вы не согласны?

— Разумеется, согласна, — пожала я плечами и сменила тему: — Возможно, вы захотите умыться и переодеться, прежде чем спуститесь к ужину.

Таким образом я пыталась напомнить ему, что нам пора продолжать путь.

Он кивнул, и мы поднялись на следующий этаж, где находилась моя комната. Комната, предназначенная для гостя, была тут же, в конце коридора. Я проводила его к ней.

— У вас прекрасный дом, — похвалил он.

— Здесь жили многие поколения Ашингтонов.

— Похвально, похвально!

— Это вы о доме или о семье?

— И о том, и о другом. Семье повезло располагать этим изумительным домом, и дом ее не подвел.

— А вот и ваша комната.

С этими словами я толкнула дверь.

— Очаровательно! — воскликнул он, и я вынуждена была с ним согласиться.

Отблески пламени из камина плясали на мебели и стенах, а на туалетном столике горела керосиновая лампа с изящным абажуром.

— У нас нет газового освещения, — сообщила я ему.

— Это было бы святотатством. Да я к нему и не привык. Дома я тоже пользуюсь лампами и свечами. У нас тоже нет газового освещения.

— В таком случае я не извиняюсь.

— Милая моя Сэйра, с какой стати вы должны извиняться?

Я сделала шаг назад и вскинула голову. Мне не понравилось, что он «забыл» о приставке «мисс».

Он тут же все понял. Было ясно, что он обладает острым умом и застать его врасплох почти невозможно.

— Простите мне мои провинциальные манеры, — поклонился он. — Дело в том, что ваш отец много рассказывал мне о вас, при этом всегда называя Сэйрой. Да я и не ожидал от него, что он станет всякий раз наделять вас этим внушительным титулом — мисс Ашингтон. А вы?

— От отца, разумеется, нет, что касается незнакомцев, то этикет требует именно этого.

— Я не могу считать вас незнакомкой. Пусть это послужит оправданием моей дерзости.

Я взялась за ручку двери.

— Если вам что-нибудь потребуется, возле кровати есть шнурок звонка. Скоро подадут обед.

— Отлично. Там и увидимся.

На его губах играла ленивая, почти оскорбительная улыбка. Я поспешила закрыть за собой дверь.

«Он мне не нравится», — твердо решила я, входя к себе в комнату. Очень жаль, что отцу пришлось привезти его с собой. Я уже хотела закрыть за собой дверь, как что-то заставило меня обернуться. Клинтон Шоу наблюдал за мной, стоя в дверях своей комнаты. Я громко захлопнула свою дверь. Затем поспешно зажгла лампу и подошла к зеркалу. Мое лицо было багровым от смущения.

— Нет! — вслух воскликнула я. — Он мне совершенно не нравится.

Спускаясь в столовую, я продолжала думать о Клинтоне Шоу.

Я запомнила все подробности этого обеда: синие чехлы на стульях, старинные гобелены на стенах, сверкание столового серебра, доставшегося Ашингтонам еще в эпоху королевы Анны, свечи в высоких канделябрах… Все это было мне знакомо, но в этот вечер выглядело совершенно иначе. Во главе стола восседала тетя Марта, по правую руку от которой усадили Клинтона Шоу. Отец сидел напротив сестры, с другого конца стола, а справа от него расположилась я. Поскольку вместе с тетей Мабель нас было всего пятеро, стол казался почти пустым.

Я полагала, что, учитывая столь узкий круг, обед подадут в зимней гостиной, но, судя по всему, тетя Марта сочла этот повод достойным более торжественной обстановки.

Отец выглядел немного лучше. Его щеки порозовели, а глаза заблестели. Несмотря на крайнюю худорбу, он был оживлен и весел. Видимо, его глубоко взволновало возвращение под родную крышу.

Он очень много говорил о прошлом, отмечая, что дом совершенно не изменился, и при этом не сводил с меня глаз. Потом разговор зашел о чайных плантациях, и к нему присоединился Клинтон Шоу. Они обсуждали посадку молодых растений, сбор урожая, борьбу с вредителями… В прошлом году на плантации напала щитовка, а годом раньше им угрожал хлебный клоп.

— Вот так мы и живем, мисс Ашингтон, — обернулся к тете Марте Клинтон Шоу. — С чаем все как в жизни. У нас есть наши маленькие радости и тревоги, хотя иногда возникает ощущение, что последних значительно больше.

Меня же в основном интересовал их быт. Еще мне не терпелось расспросить отца о сестре, хотя я понимала, что придется подождать, пока мы останемся наедине.

— У вас хорошая прислуга? — поинтересовалась тетя Мабель.

— С этим проблем нет, — отозвался отец. — Всегда находятся люди, стремящиеся иметь хороший и стабильный заработок.

Я видела, что он обожает свой остров. Он отлично знал его историю и отзывался о нем в самых лестных выражениях. Мне показалось, что он и меня пытается заставить его полюбить. «Видимо, он действительно рассчитывает забрать меня с собой», — думала я, жадно прислушиваясь к его хвалебным одам.

— Поэты называют Цейлон «жемчужиной в брови Индии», — говорил отец.

— Другие называют его жемчужиной, которую Господь уронил в море, — вмешался Клинтон Шоу. — Обратите внимание на частое упоминание жемчуга. Это очень выгодный бизнес, и он тоже на Цейлоне процветает.

— Клинтон — циник, — с улыбкой перебил его отец. — Существует легенда о том, что царь Соломон хотел украсить себя и царицу Савскую драгоценными камнями Шри Ланки, а именно так именовался в древности Цейлон. Вообще, его история изобилует легендами и суевериями. Я мог бы поведать вам о великих династиях и правителях древности…