— Уверен, — безразлично ответил Линч, медленно переворачивая страницу одной из книг Фитца — «Историю биомеханики».

Жутко скучное чтиво, но его интересовали лишь схемы и рисунки.

Воздух пропах дымом, без сомнения в результате последнего неудачного эксперимента Фитца. Сам ученый тоже стоял у потрепанного верстака, покрытого царапинами и подпалинами. Остальные подчиненные Линча называли эту комнату подземельем, в котором часто случались взрывы и небольшие пожары.

— А разве его светлость когда-либо ошибался? — ухмыльнулся Дойл.

Линч перевернул страницу, замер, а потом развернулся вместе с книгой:

— Я видел ее руку лишь мельком, но в кисть было вставлено вот это. — Он показал картинку Фитцу.

— Клинок Кариллиона? Это поможет сузить список. Всего несколько мастеров в сити сумели бы правильно выковать подобное.

Фитц поднял густые брови и улыбнулся с несвойственным ему предвкушением. Ожоги обезобразили его левую бровь, а на манжетах твидового костюма красовались кислотные пятна. Молодой голубокровный нашел здесь свое призвание, работая со странными механизмами и изобретениями.

Линч почувствовал трепет в груди. Он знал, что подбирается ближе к Меркурию.

— Я хочу знать их имена.

— Проблема в том, что они все на службе у Совета, — прошептал Фитц, забрав книгу и уставившись на схему.

— Как это революционерке удалось получить конечность, созданную одним из искусных кузнецов? — спросил Бирнс.

«И правда, как?»

Мысли Линча понеслись вскачь.

— Что может заставить женщину возненавидеть голубокровного настолько, чтобы захотеть уничтожить всех ему подобных? — Он всегда славился умением предсказывать поступки и мотивы противника. — Не сомневаюсь, что она сталкивалась с Эшелоном. Возможно, дело в том, как она потеряла руку? — Линч нахмурился.

Можно было бы поручить подчиненным расспросить членов Эшелона о молодой женщине, лишившейся руки, но тогда другие начнут задавать ненужные вопросы. Линчу необходимо найти ее, а не доставить прямиком к сопернику.

— Думаете, один из них отрезал ей руку? — Дойл нахмурился. — По мне, так это не такой уж серьезный мотив, чтобы уничтожить всех голубокровных.

— Кто знает, как на подобное смотрят люди? Для некоторых потеря конечности в самом деле стала бы поводом для мести, — возразил Линч, расхаживая по маленькой лаборатории.

— Если кто-то из Эшелона лишил ее руки, значит, ей помогли получить механический протез, — заметил Бирнс. — Я все же думаю, что то был тоже голубокровный. Работа искусных кузнецов — дорогое удовольствие, и единственный торговец, который мог бы себе ее позволить, не связался бы с ними.

— Возможно, их не просили, — предположил Линч.

— Что опять же навевает мысль о голубокровном. — Бирнс нахмурился. — Тогда это сделали в тайне, иначе слухи бы дошли до нас. Искусные кузнецы не создают механические протезы, во всяком случае, для простых смертных.

— А за последние лет двадцать случайно не пропадали такие умельцы?

— Я проверю, — пообещал Бирнс.

В дверь постучали, и четверо собеседников повернулись.

Перри толкнула дверь бедром и затащила в комнату инвалидное кресло, в котором сидел Гаррет, явно возмущенный таким способом передвижения.

— Вот вы где, сэр. Я не ожидала, что так задержусь, доставляя его сюда, — повинилась Перри.

— Она практически запихала меня в кресло! — рявкнул Гаррет. — Я могу ходить.

— Нельзя, пока доктор не разрешил, — твердо ответил Дойл. — Как дышится?

— Я в порядке.

Глаза Гаррета заволокло чернотой и жаром. После такой страшной раны, уровень вируса резко подскочил, будто тело не могло сопротивляться ему во время исцеления.

Линч переглянулся с Дойлом. Надо будет внимательно следить за Гарретом. Количество вируса в его крови сейчас примерно шестьдесят процентов, но такой скачок за короткий промежуток времени мог привести к потере самообладания. А друг Линча не привык сопротивляться усилившейся жажде.

— Как швы? — спросил Дойл.

— Чешутся, как матрос, заболевший оспой.

— Я сняла их утром, — ответила Перри, не обращая внимания на сердитый взгляд Гаррета, и доставила его в кресле прямо к Линчу. — Тебе не холодно? Может, принести одеяло?

— Если не отстанешь, я тебя в саду закопаю. — Гаррет раздраженно убрал челку со лба.

Перри фыркнула:

— Конечно. Даже в лучшие времена я могла вывалять тебя в грязи девять раз из десяти.

— Мне хватит и одного успешного раза…

— Довольно, — прошептал Линч.

Спорщики замолчали.

— Мне нужно, чтобы ты встал на ноги. Если это значит, что тебе придется потерпеть заботу Перри, то пусть будет так.

— К тому же… — Бирнс лениво улыбнулся. — Она не может противиться своей натуре и не хлопотать.

— Косвенно намекаешь на мой пол? — прищурившись, уточнила Перри.

Если их не прервать, они через минуту перегрызут друг другу глотки. Линч поднял руку и обвел всех пристальным взглядом:

— Соберитесь. — Он указал пальцем на книгу. — Фитц, в чем разница между протезом, сделанным в анклавах, и тем, что создал искусный кузнец?

— В анклавах не используют искусственную кожу. Она обычно рвется во время работы, — ответил хмурый ученый.

— У беглянки не было ничего подобного.

— Однако клинок Кариллиона в кисти свидетельствует в пользу работы кузнеца. Мы все знаем, что в слюне голубокровного содержатся химические компоненты, которые залечивают порез или рану от ножа, при этом не заражая вирусом, — пояснил Фитц. — Именно их используют для создания био-механических протезов. Соединяют стальные сухожилия и мышцы с плотью, приживляя ее с помощью слюны голубокровного. Внутренняя часть био-механической конечности имплантируется в человеческое тело, и каждое мышечное сокращение отражается в стальной руке. Будто настоящее продолжение тела.

— А что же анклавы?

— Их протезы намного грубее. У механоидов нет доступа к слюне голубокровных. Рука действует благодаря заводному механизму и гидравлическим шлангам. Механика, а не био-механика. Нет такой точности.

Линч поскреб подбородок:

— Я уверен, что ту руку сделал искусный кузнец. У нее двигались все пальцы и кисть.

— Нам надо допросить кузнецов, — воодушевленно улыбнулся Бирнс.

— Вы с Перри поработаете вместе, — приказал Линч.

Перри изумленно посмотрела на командира. Обычно она была напарником Гаррета, а Бирнс предпочитал работать один.

— Вы окажетесь на территории Эшелона, — сказал Линч, хотя редко пояснял свои приказы. — Надо будет держать ухо востро. Не афишируйте расследование, но я хочу знать, не сделал ли кто-то из искусных кузнецов нечто подобное за… последние десять-пятнадцать лет. Рука не детского размера, значит, девушка была уже взрослой, когда протез присоединили к ее плоти.

И разлука Перри и Гаррета не даст им придушить друг друга. Чувствуя нарастающую головную боль, Линч резко кивнул, отпуская подчиненных:

— Свободны.

***

Позже в тот же день Линч снял куртку, бросил ее на подлокотник в вычищенном кабинете и замер. Отовсюду веяло влиянием миссис Марбери. С тех пор, как он застал ее здесь два дня назад, она напоминала ему о своем присутствии мириадами ненавязчивых способов.

Линч был слишком занят, чтобы взять нахалку в оборот, но теперь хорошенько осмотрелся.

На книжных полках ни следа пыли и грязи, орхидея на подоконнике передвинута в место потеплее. Все сделанные им переводы документа на древнетибетском языке, лежавшие у камина, пропали, а на столе не осталось никаких бумаг.

Линч развернулся на каблуках и зашел обратно в залитый светом кабинет помощницы. От чайника на столе шел пар, и миссис Марбери аккуратно что-то писала. Луч солнца скользил по ее ярким медного цвета волосам, освещая красивые и мягкие пряди на затылке.

Линч навис над ней:

— Миссис Марбери.

Та перестала писать и медленно подняла глаза, будто почувствовала, насколько он напряжен: